Надежда Воронова - Предназначенная поездка (сборник)

От таких мыслей, я почувствовала прилив сил, идти стало легче. Ветер усилился, как бы подгонял меня. Он раскачивал могучие лиственницы, растущие вдоль дороги, под ноги падали шишки, похожие на диковинные цветы. Пожалуй, в другом состоянии, цветами они бы мне не показались. Вскоре я дошла до ворот старинного кладбища. Могилы Валаамских игуменов расположены возле церкви на возвышенном месте, а захоронения монахов – в низине. Ухоженный вид игуменского кладбища, старинные кресты и массивные надгробья внушали какое-то особо трепетное отношение к почившим.

Две женщины рассаживали цветы возле церкви. В полутемном притворе на лесах работал мужчина, пожилая женщина домывала пол. Вытерев ноги, я не без волнения вошла в центральную часть почти отремонтированной церкви. Там никого не было.

Всё пространство было залито солнечным светом, бьющим через высокие окна. Он отражался и сверкал на белых оштукатуренных стенах и на влажном, ещё не просохшем полу. Всё это вызвало у меня ощущение ЧИСТОТЫ, абсолютной, вселенской. На мгновение я растворилась в нём, а потом не спеша стала разглядывать пока небогатое убранство, останавливаясь перед иконами и крестясь. Откуда-то пришла мысль, что соборная молитва именно в этой церкви скорее принесет упокоение моим почившим родственникам, к тому же, сегодня – Родительская суббота. Я подала записку, подумав, что надо бы тут же почитать какие-то особые молитвы, и потому с чувством только частично выполненного долга, вернулась в гостиницу.

Хотелось сразу записать свои впечатления, чтобы не потерять свежесть их красок. После прогулки ноги гудели, и я с удовольствием села за стол. Скрипнула дверь, – вошла соседка по комнате.

Меня всегда интересуют люди и судьбы, а в этой женщине, казалось, была какая-то тайна. Мы с ней уже перебрасывались двумя-тремя фразами по поводу бытовых проблем, и она явно не торопилась раскрываться передо мной. Сейчас мы были одни, и я решила этим воспользоваться.

Без видимой охоты женщина скупо рассказала: работает врачом-гинекологом в Рыбинске; бывала с экскурсиями во многих монастырях и даже в Иерусалиме. Когда она впервые исповедалась, услышала от батюшки: «Езжай в монастырь работать и грехи отмаливать, а не то в геенне огненной гореть будешь!» И вот уже третий отпуск она проводит на Валааме, выполняя послушание.

– А меня благословили написать о своей поездке! – поделилась я и услышала отповедь:

– Писать очерки для привлечения людей на Валаам – бесполезно! Надо только работать и молиться! Если Богу угодно, то человек сам сюда попадет, а попав, многие возвращаются вновь и вновь!

Категоричность такого заявления слегка покоробила меня, но я поняла, что у неё своя правда, своя боль и потому возражать ей не стала, а о себе подумала: «Если игумен дал мне благословение писать, значит, не считает моё дело пустым!» На этом наш разговор закончился.

Мне подумалось, что люди, приезжающие сюда работать, с большим доверием относятся в Богу, серьёзнее к церкви, к исполнению её канонов, чем те, что приезжают на один день организованной группой, пытаясь на скорую руку вымолить прощение у Господа, не имея возможности или желания дома ни помолиться толком, ни в церковь почаще ходить.

Я решила поразмышлять на эту тему в одиночестве и долго бродила по острову, привычно восхищаясь северной природой. Какая величественная гармония в мире Божьем! А в душах людей зачастую хаос и смятение. ЗДЕСЬ я почувствовала это особенно остро.

Памятуя о том, что собиралась отстоять всенощную, вернувшись, села читать молитвы, а услышав колокольный звон, отправилась в храм.

Главный храм Валаамского монастыря к Троице был украшен не как привычно, ветками берёзы, а прямо целыми деревцами. Мне показалось, что отчасти это было вызвано желанием закрыть ими ремонтные леса. Из-за них не видны были росписи на стенах, зато алтарь особо выделялся своей красочностью. Ближе к алтарю белели платки истовых богомолок, а у входа толпились те, кто, похоже, впервые зашел в церковь.

Началась праздничная служба. Всё происходящее завораживало: одеяние священников из зелёной парчи, чтение и пение псалмов, свет свечей, то усиливающийся, то убывающий. А когда во время службы мужчина в чёрном, поднявшись на стремянку с шестом, на конце которого была зажжённая свеча, медленно поворачивал трёх-ярусную люстру, зажигая на ней свечи, то я не могла глаз отвести от этого зрелища.

Служба длилась более пяти часов, к тому же пол был ледяной, – и мне, конечно, было трудновато отстоять её. Но ведь я дала себе слово и – выдержала! Меня знобило, может быть, не только от того, что замёрзла, но и от нервного напряжения. Вернувшись в гостиницу, долго пыталась согреться; спать легла, не снимая платка с головы.

Спала недолго, но проснулась бодрой и на литургию пришла почти за полчаса до начала. Несколько человек уверенно, как мне показалось, обходили храм, прикладываясь к иконам, шепча молитвы. Я присоединилась к ним и тоже постояла перед каждой иконой, вглядываясь в лики святых, крестясь и кланяясь. Во время литургии всё думала, будет ли сегодня исповедь, уж очень хотелось исповедаться и причаститься в этом древнейшем храме.

Слава тебе, Господи! Сподобилась! Исповедовал тот самый понравившийся мне батюшка. Я была готова немногословно, но чтобы быть понятой, раскаяться во многом, но главный-то мой грех – гордыня! С неё я и начала, а он мне и говорит:

– Что почувствовала себя английской королевой? Ходи в церковь почаще, – пройдёт!

Я опешила! Чего-чего, а юмора от священника не ожидала и продолжать не стала. Когда же услышала разрешительную молитву, произнесённую его голосом, мне стало свободно и радостно. После причастия душа моя возликовала.

Коленопреклонённый священник перед открытыми царскими вратами лицом к присутствующим долго читал молитвы. Впервые стоя на коленях как все на какое-то мгновенье я почувствовала себя овцой во стаде Божьем, счастливой и в безопасности.

Сосредоточиться на молитвах я не могла: мои колени болели, ноги затекли. Исподволь озиралась я по сторонам и чувствовала какую-то возвышенную ауру окружающих меня людей, почти лежащих на бетонном полу. Они-то не такие как я! По окончании молитвы поднялась с трудом, опираясь на чью-то вовремя протянутую руку.

На память об этой службе в притворе храма я купила себе серебряное колечко с надписью: «ПРЕСВЯТАЯ БОГОРОДИЦА СПАСИ НАС!» Давно я о нём мечтала.

Тут я почувствовала себя переполненной впечатлениями. Мне захотелось домой! Без остановок, чтобы не расплескать душевного восторга. И опять мне повезло! Я даже удивляться перестала. Оказывается, сегодня теплоход уходит на час раньше обычного, и я смогу успеть на последнюю электричку. Я очень обрадовалась. Значит, ночевать буду дома, на своём диване.