Нделе Мокосо - Праздник

Пожалуй, стоит упомянуть тут о любопытном случае в одном кабачке. Какой-то водитель, вынув пухлый конверт с жалованьем, на глазах у всех стал пересчитывать деньги. Присутствующие были ошеломлены — в пачке оказалось сто пятьдесят тысяч франков! С торжествующим видом он заявил, что угощает всех. Вино текло рекой, пока бумажник не опустел. Но это вовсе не испортило настроения его владельцу — он лишь небрежно бросил, что на следующей неделе заработает еще сотню тысяч франков.

Таких людей было предостаточно — из-за них стало невозможным что-либо купить. Они не торговались, они платили. Поэтому все торговки и на Нижнем рыбном базаре, и на Новом городском рынке души в них не чаяли.

Ночные клубы ломились от посетителей. Танцевальные площадки были набиты битком. Неумолчный гул голосов тонул в назойливом гаме репродукторов. Словно в дурмане, крутились пары, очумев от сигаретного дыма и покрываясь испариной от духоты. То тут, то там вспыхивали шумные ссоры и драки между мужчинами, когда девушке предстояло выбрать себе провожатого. Церковная улица — сердце ночной жизни Виктории — приобрела скандальную славу. Средь бела дня там все еще можно было встретить слоняющихся пьяниц. Да, такой стала Виктория — некогда захудалый городок, а ныне преуспевающий нефтяной город!

Строительная площадка поглотила немало человеческих жизней. Участились смертельные травмы среди рабочих: кто-то разбивался, кого-то сбивал грузовик, кому-то отрезало пальцы… Все это в порядке вещей на любой строительной площадке. Но местное население установило истинную причину — боги разгневаны и мстят за то, что перед началом работ не были совершены традиционные обряды. Богов надо бы задобрить.

Эти слухи дошли до прораба, мистера Лафайета. Он вовсе не счел их пустяком, не стоящим внимания, а принял безотлагательные меры, благо под рукой имелась изрядная сумма на непредвиденные расходы. После совершения положенного ритуала боги угомонились, и несчастные случаи стали редкостью.

Два года и девять месяцев ушло на сооружение исполинского комплекса. На пятидесяти четырех гектарах разместились резервуары для нефти, вышки, километры переплетающихся трубопроводов, служебные помещения, конторы, цеха и прочее. Все — от генерального директора до сторожа на проходной — трудились не покладая рук и теперь с нетерпением ждали официальной церемонии открытия. Каждый ощущал свою причастность к великому событию. Поистине, это был настоящий взлет. Камерун вступал в Нефтяной клуб!

Вот что может дать развивающимся странам международное сотрудничество, высокий профессионализм и использование передовой технологии!

В тот памятный день с семи утра такси устремились к заводу, доставляя пассажиров из Баток-парка. На этом деле таксисты недурно подзаработали. Позже проследовали автомобили местного руководства и почетных гостей. Им пришлось выехать заблаговременно, пока не перекрыли движение в ожидании правительственного эскорта. В девять тридцать показался правительственный кортеж. Черные «мерседесы», «пежо-504», «датсуны» проносились под восторженные приветствия толпы.

В девять сорок пять на стоянках для машин и на трибунах для зрителей не оставалось ни одного свободного места. Взволнованным голосом радиокомментатор сообщал, что видит перед собой лишь «море людских голов». Но несмотря на такую скученность, все находились в торжественно-приподнятом настроении и вели себя спокойно.

Стояло ясное и теплое утро. Спасибо вождям и богу дождя. Какая-то школьница и беременная женщина потеряли сознание. Но этот эпизод прошел незамеченным. Санитары тут же приволокли носилки, и «пострадавших» увезли в ближайшую больницу.

— Не забудь захватить на завод двадцатилитровый кувшин, — предупредил Ндумбе свою жену. — Уж поверь мне, ты его наполнишь там вином доверху, — добавил он уверенно. — Я опустошил свой бензобак, и у меня хватит горючего только дотянуть до места. Вот было бы здорово, если б у меня был большой грузовик.

Жена вспылила:

— Как я потащусь туда пешком с двадцатилитровым кувшином, и к тому же я иду не одна, а с другими женщинами.

— Другие женщины тоже возьмут с собой кувшины. Как ты не понимаешь, что мы не можем упускать такую возможность!

Ндумбе рассказал жене, что вся ночь накануне торжества прошла в интенсивных приготовлениях. Всех ждет бесплатное угощение. По такому случаю забито пятьдесят коров, чтобы никто не был обделен. Несколько резервуаров наполнили вином и пивом. А тот, кто приедет на своей машине, сможет заправить ее бесплатным бензином. Большой слон убит, и каждый камерунец имеет полное право на кусочек его мяса. Жена Ндумбе слушала его с таким изумлением, что ему стало ясно — она не очень-то верит его словам.

В десять часов вертолет президента завис над нефтеочистительным заводом. Сперва он повернул на запад, затем, взяв курс в сторону моря, круто развернулся и медленно пошел на снижение. Когда вертолет коснулся, бетонированной полосы, моторы отчаянно взвыли, а вращающиеся лопасти подняли целую тучу коричневой пыли. Любопытная публика, сгрудившаяся прямо возле посадочной площадки, инстинктивно отпрянула — одни повернулись к нему спиной, другие прикрыли лица носовыми платочками.

Дверь распахнулась, и появился сам президент. С широкой улыбкой он приветственно помахал рукой и стал спускаться по трапу. Шквал ликования прошел по толпе — все визжали, махали, аплодировали. Загрохотали барабаны, и женщины затянули свою национальную песню. Толпа подхватила ее. Эта сцена живо напомнила мне один футбольный матч, свидетелем которого я был на знаменитом стадионе Уэмбли в Англии в 1969 году. Англичане играли с французами. Счет был пять ноль в пользу хозяев поля. На последних минутах матча английские болельщики, завзятые фанатики, во все горло заорали свой гимн. Стадион Уэмбли, вмещающий около сотни тысяч зрителей, буквально взрывался каждый раз, как очередной ряд втягивался в пение, — один ряд публики начинал через несколько секунд после другого, и последние ряды прогремели: «Слава! Слава! Аллилуйя!», когда первые уже давно смолкли. Совершенно то же самое происходило и здесь, когда толпа запела с диким пылом и неистовым воодушевлением.

Глава государства обошел почетный караул и направился к трибуне. В это время две девочки в одинаковых безупречно белых кружевных платьицах и в белоснежных перчатках засеменили степенно к красной дорожке. Подойдя к президенту, они сделали изящный реверанс.

— Добро пожаловать в СОНОРА, ваше превосходительство президент республики, — пролепетали девочки одна за другой на английском и французском языках, протянули ему гигантские букеты из алых и белых цветов и, обмирая от восторга, подставили щечки для поцелуя. Президент улыбнулся и поцеловал их.