Аллен Курцвейл - Часы зла

— Можно. Только вместо санок или колесниц у нас будут тележки для перевозки книг.

Уборщик скроил недовольную гримасу.

— Ни черта ты не смыслишь в гонках, коли хочешь использовать эти самые тележки.

— А вы что предлагаете, милорд?

— Милорды не предлагают, Норти. Они повелевают. И вот я повелеваю тебе подать нам сюда четыре вагонетки для мусора и установить их возле стойки выдачи.

Динти пытался возражать против этой затеи, но его протесты утонули в хоре восторженных возгласов верноподданных мистера П. Надо сказать, их преданность возрастала прямо пропорционально выпитым стаканчикам неизвестно откуда взявшегося солодового виски. Подозреваю, что то было дело рук Спиайта. И вот все участники празднества столпились возле стойки выдачи и начали попарно рассаживаться в доставленные Нортоном колесницы, вернее, в вагонетки.

Спиайт выбрал себе в пару миниатюрную и невзрачную девицу из каталожного отдела, чье имя я никак не мог запомнить. Мистер Абрамович посадил в упряжку помощника директора по административной части. Мы с Нортоном заняли третью колесницу, а четвертой завладели два сотрудника из отдела хранения.

И вот мистер П. торжественно объявил о начале гонки взмахом своего жезла. Нам предстояло шесть раз пересечь по периметру читальный зал.

Первыми пересекли финишную линию Спиайт с каталожной девицей. Победителей шумно приветствовали все присутствующие, за исключением мессиров Динти и Гроута. Партнерство победителей не прекратилось и после того, как закончилось их чествование. Я уже уходил с вечеринки, донельзя довольный тем, что удалось благополучно сбагрить «Часослов» и избавиться от этой головной боли, и заметил ту самую парочку. Она пристроилась у полок с медицинскими текстами. Как нельзя более подходящее место, подумал я, заметив на футболке девицы надпись. «Библиотекари, — гласила она, — делайте это по книге».

Поскольку «Часослов» занял надлежащее место в коробке на полке лаборатории, я наконец соскочил с крючка Джессона. А тот, так мы с Ник, во всяком случае, надеялись, должен был сам вскоре попасться на крючок. Мы решили сыграть на многочисленных слабостях этого человека: на его безумном желании завладеть «Королевой», на его патологической ненависти и подозрительности к Штольцу, на его злоупотреблении моим доверием. Но мы также решили, что отмщение и окончательное расставание, в какой бы форме они ни произошли, не должны носить чисто материального характера. Нет, надо было осудить сам образ жизни Джессона как таковой.

Вот почему, проведя разведку и составив вместе с Ник несколько вариантов развития событий, я без ведома Джессона явился в штаб-квартиру «Штольц индастриз».

Штольц ни за что бы меня не принял, если б я не подготовил почвы заранее. Сделал предварительно несколько звонков в его офисы, после которых создалось впечатление, что я хочу продать кожаную шкатулку, которую не смог заполучить Куко. И дал понять, что исход сделки целиком зависит от личных переговоров с покупателем. К моему изумлению, это предварительное условие было принято, хотя и без особого восторга.

— Ты, — мрачно приветствовал меня Штольц. — Садись.

Сам он сидел, развалясь в кресле и положив ноги на стол размером с крыло аэроплана. Благодаря этой позе мне открывался прекрасный вид на подошвы его ботинок с пластиковыми дискоообразными набойками на каблуках и возле носков — свидетельство бережливости во всем, что особенно презирал Джессон. Не успел я начать свою речь, как Штольц водрузил на край стола песочные часы.

— Изобретение Томаса Эдисона, — сказал он. — Парень, что продал их мне, говорил, что полезно иметь этот предмет под рукой, он ограничивает время пустопорожней болтовни. Вот я и держу. У тебя три минуты.

И вдруг я ощутил абсурдность происходящего, волнение и неуверенность, что встреча увенчается успехом.

— Я… я работаю на Генри Джеймса Джессона-третьего.

— Тот колун, с которым мы снимались на фоне неандертальцев? А с чего это он вдруг решил ее продать?

— Ничего он не решил.

Глаза у Штольца сузились.

— Тогда разговор закончен, — сказал он и потянулся к песочным часам. — Ты сэкономил две с половиной минуты моего времени.

— Подождите. Хотите знать истинную причину моего визита к вам?

— Говори.

— Мистер Джессон категорически убежден в том, что содержимое кожаной шкатулки у вас.

Штольц изумленно вскинул брови:

— «Королева»? Никак шутишь, приятель?

— Отнюдь.

— И с чего он это взял?

— Ну, с одной стороны, сыграл роль тот факт, что вы интересуетесь часами. А также краткая беседа с вами на церемонии в музее. Почему-то именно она убедила его, что вы лично замешаны в краже, хотя я считаю эту идею совершенно безумной. Короче, по его мнению, вы — криминальный тип.

Штольц так и покатился со смеху, глаза превратились в щелочки.

— У этого придурка сильно развито воображение. Так ты что, правда работаешь на него?

— Работал, и поверьте, чрезмерно развитое воображение — это не единственный его недостаток. — Должно быть, горечь, прозвучавшая в моем голосе, заставила Штольца снять ноги со стола и внимательно посмотреть мне прямо в глаза.

— Ладно. Как вижу, оба мы с тобой одного мнения об этом типе. Но при чем тут шкатулка? Или я? — Он покосился на песочные часы. — Еще минутка, пожалуй, у тебя есть.

Я глубоко вздохнул и вкратце изложил ему события, предшествующие нашей встрече. Штольц слушал не перебивая и встрепенулся только тогда, когда я упомянул о фальсифицированном снимке, косвенно подтверждавшем участие Куко в иерусалимском ограблении.

— Погоди-ка секундочку. Так ты хочешь сказать, что жена разрисовала тебе задницу, а потом сфотографировала ее с целью навести подозрения на моего сотрудника?

— Вы правильно обрисовали ситуацию, мистер Штольц.

Он хмыкнул.

— Нет, я хочу это видеть.

— Буду счастлив прислать вам копию.

— Этого недостаточно. Хотелось бы увидеть в натуре.

— Но рисунок уже поблек. Может…

— Твое время истекло, парень. Но вот что я тебе скажу. Дашь посмотреть — и заработаешь еще три минуты. А иначе уноси свою размалеванную задницу вон из моего офиса.

Я уже застегивал молнию на брюках, а Штольц все еще хохотал. По всей видимости, зрелище произвело на него сильное впечатление.

— А знаешь, ты меня заинтересовал, парень. А теперь расскажи, зачем приперся? Только чтоб не врать!

— Джессон меня предал, мистер Штольц. Сбивал меня с толку во время поисков, совал нос в мои личные записи. А потом просто высмеял, изобразив в качестве героя романа восемнадцатого века.

— Сдается мне, без адвоката тебе не обойтись.