Игорь Изборцев - Ночной фуникулёр. Часть 1

Гуля успел подняться и сделать один лишь шаг к выходу, когда со всех сторон к нему взметнулись измазанные жиром, волосатые руки. Что-то дико заорал на своем наречии Саид. Гулю опрокинули на пол и начали, мешая друг другу, месить кулаками. Делалось это безтолково, в пьяной сутолоке, потому пострадал он не сильно и все время находился в ясном сознании. Но когда его выволокли наружу и принялись пинать ногами, катая от прилавка к прилавку, сознание его стало мутиться… Какое-то время он еще видел обрывочные фрагменты из мелькающих перед глазами неба, земли и чьи-то рож. Потом все прекратилось… Того что осталось снаружи, уже не существовало. Он был придавлен внутрь самое себя, безжалостно и жутко. Боли он не чувствовал, только под черепной коробкой что-то отчаянно гудело, словно сотня озверевших машинистов разом выплеснули в пространство всю гудящую мощь своего стального паровозного стада… Но шум постепенно затихал и волной откатывался в самую глубину депо… Гуля почувствовал свои глаза: они превратились в тяжелые створки ворот. Он поднатужился… с трудом, но поддалось… приоткрыл глаза и увидел, что над ним кто-то склонился — кто-то большой, хорошо одетый и… русский. Кажется он что-то говорил… Не сразу, но удалось разобрать:

— Эй, рябые, за что пацана колбасите?

Объяснялся Саид:

— Это бомж, свинья, — сказал он тихо и почтительно.

— Не пори бочину, — авторитетно оборвал его большой русский, — не прет он на бомжа. Ладно, разберусь…

Гулю подхватили под руки, подняли и куда-то повели, а потом и повезли. Странная, в общем-то, вышла история. Очнулся он, обнаружив себя сидящим на мягком стуле в каком-то вполне приличном месте. Это была просторная комната с обтянутыми светлым шелком стенами (что-то смутно ему напомнившими?). Обстановка вполне соответствовала кабинету преуспевающего бизнесмена: дорогая, светлого дерева, офисная мебель, крутящиеся кресла, полный набор оргтехники на внушительного вида овальном столе, роскошный мягкий уголок для отдыха, и напротив него — гигантских размеров телевизор. Были еще десятки всяких дорогих безделушек, функционально безполезных, но способных создавать чувства комфорта и европейского уюта. В другое время Гуля уделил бы должное внимание этому шедевру современного интерьера, но сейчас лишь бегло окинул взглядом — его внимание сосредоточилось на том, кто сидел за столом напротив него: том самом большом русском, который так вовремя давеча появился на базаре. «Такого, если встретишь, обязательно уступишь дорогу», — подумал Гуля. Хозяин кабинета — коротко стриженный, высокий, широкоплечий, с мощными, как будто сплетенными из стальных канатов руками — улыбался, но глаза его оставались холодными и безучастными. И от того лицо его, словно отлитое из стальной болванки, не становилось менее жестким. Впрочем, и остальные здешние обитатели тоже не походили на среднестатистических инженеров — сплошь оловянные безжизненные взгляды и мощные бритые затылки. Сидящий рядом с хозяином помощник необъятными габаритами и вовсе напоминал гиппопотама — рассерженного гиппопотама, поскольку своими маленькими глазками просто буравил Гулю, словно вот-вот намеревался провертеть в нем геологическую скважину. Звали гиппопотама Толян, по крайней мере, так к нему обращался хозяин… Гуля подивился себе — тому, что после такой передряги способен еще мало-мальски здраво оценивать ситуацию. В голове прояснилось, и хотя болело везде, боль эта, тем не менее, была относительно терпимой.

— Ну, что, фантик? — снисходительно оглядев Гулю, спросил хозяин. — Повезло тебе?

— Наверное, — пожал плечами Гуля и осторожно помассировал рукой правое подреберье, где что-то пульсировало и рвалось наружу.

— Что «наверное»? — опять скривился в подобие улыбки хозяин кабинета. — Тебя пять человек колбасили? Так? Будь на их месте мои бойцы, тебя бы ни одна больница не приняла. А апельсинники тебе от силы два ребра сломали. Ни хрена не умеют!

Гуля в ответ лишь скромно кивнул, а большой русский, спрятав улыбку, спросил:

— Давай корки мочить не будем, рассказывай по существу, что там у тебя с Саидом?

В этот момент заверещал телефон. Хозяин раздраженно махнул рукой сидящему рядом Толяну. Тот, послушав, протянул трубку хозяину:

— Тебя, Константин Григорьевич. Это Рустам.

— Надоели, — проворчал хозяин, — достали выше крыши.

Говорил он недолго, Гуле слышались лишь ничего не значащие «ну?», «да», «нет», «проехали»… Он, тем временем, обдумывал, что ему следует рассказать Константину Григорьевичу, а тот, закончив разговор, кинул трубку Толяну и хлопнул тяжелой ладонью по столу:

— Давай про Саида. Что-то он давно не по кайфу шуршит.

— Художник я, Борис Гуляев, — представился Гуля и, запинаясь, в нескольких словах рассказал о причинах размолвки со своими нанимателями.

— На кой нам эти бомжи? Что он тут пургу гонит? — вставил реплику Толян, метнув тяжелый взгляд на Гулю. — Пусть их хоть каждый день колбасят. Нам ведь положенное отстегивают? Так?

— Не в этом дело, — оборвал помощника Константин Григорьевич, — Отстегивают пока, верно. И не в бомжах дело. Только не в тему мне стал Саид. Помнишь, как этот ушлепок на брюхе ползал, когда комары* (*вымогатели, жарг.) на них насели? Крыша конкретная была нужна. Получил. А теперь? Чувствуешь, забыковали* (*быковать — нагло себя вести, жарг.) юрки* (азиаты, жарг.). Рустам, вон, доли требует в бизнесе. Въезжаешь, если Рустам всех юрков базарных подберет? А ведь на это тянет, негодяй.

— Пошлем молодых, — пожал плечами Толян, — пусть погромят прилавки.

— Ну, пошлем, ну, погромят, — хмыкнул Константин Григорьевич, — только этим дело не решишь. Юрков скоро столько здесь будет, понаедут и тюбетейками закидают. Они еще набурагозят* (*натворят неприятностей, жарг.).

Гуля не совсем понимал суть разговора, впрочем, его более интересовало, для чего его вообще сюда привезли? «Откуда такая заботливость? Не к добру. Надо быть поосторожней», — решил он на всякий случай.

— Зачем пил с ним, если у вас такой нерасклад по мастям? — поинтересовался Константин Григорьевич.

— Так ведь работу закончил и предложили, — пожал плечами Гуля.

— Предложили, — усмехнулся Константин Григорьевич, — мало ли что предложили? Толян, вон, тоже может кое-что предложить, но не торопись соглашаться.

Гуля искоса взглянул на бегемотистого Толяна и заметил, что тот еще более набычился.

— Бабки-то заплатили? — Константин Григорьевич достал маленький аккуратный блокнотик и потянулся к телефонной трубке, похоже, давая понять, что разговор подходит к концу.

— Нет. Да теперь уж какие там бабки? — пожал плечами Гуля.

— Решим, — твердо сказал Константин Григорьевич, — Зайдешь сюда через пару дней, Боря, и получишь свои бабки.