Эльмира Нетесова - Эльмира Нетесова Мгновенья вечности

— Грозишь! А я не пущу!

— Яш! Если вправду, совсем всерьез, когда уеду защищать диплом, ты хоть изредка будешь меня вспоминать?

— Даже звонить стану. И твоих звонков ждать.

— Правда? — подвинулась совсем близко. И спросила шепотом:

— A y тебя много женщин в поселке? Только не говори, что нет ни одной. Лешка проговорился. Сказал, будто ты ни разу один в постель не ложился.

Яшка густо покраснел, обругал друга молча и ответил:

— Это он явно перегнул. Конечно, не стану прикидываться пай-мальчиком или девственником, но и распутным кобелем никогда не был. Обычный холостяк, не связанный семейными узами и обязательствами. Я себя ничем не опорочил, никакими связями и знакомствами, их легко прерву, как только появится семья.

— А Лешка говорит, если человек гуляет по женщинам, то это у него на всю оставшуюся жизнь.

— Ты что же это, не ответив на мой вопрос, уже ждешь от меня клятву в верности до гроба? — усмехнулся парень.

— Ладно тебе, я просто спросила,— отодвинулась от Яшки и приметила молодую женщину. Та шла мимо, оглядела обоих, приветливо, очень тепло поздоровалась с участковым.

— Кто она? — заинтересовалась Вика.

— Наша Сонечка! В детском садике работает. Хороший человек. Двое детей у нее растут, и свекровь с нею живет.

— А муж где?

— К другой переметнулся. Надоело ему в нужде жить. Нашел обеспеченную. Та, конечно, приняла его. Но только самого. Без детей и матери. А старой куда деться? Осталась с Сонечкой. Та на трех работах крутится. Нянечкой и уборщицей в детсаде, а еще дворником, на двух участках. Свекровь в доме, на огороде управляется. Глянешь, и не верится, что свекровь, лучше иной матери к невестке относится. Никогда меж собой не базарят. Вот тебе и чужие люди.

— Ты ей чем-то помогал?

— Как все наши мужики. То дров нарублю, забор или ворота подправлю. Где-то картоху с огорода помогу перенести. Ей все поселковые помогают. Пекариха каждый день теплый хлеб приносит. А та старуха, о какой вчера говорил, кляузы строчит. Всех мужиков к Соне в хахали приклеила, даже меня с отцом вместе. Лежачего Кудрявцева, нашего паспортиста, и того в покое не оставила, секс-гигантом сделала. Анискина и вовсе в постояльцы определила. А женщина одинокой голубкой живет. Никто ей не нужен, кроме своей семьи. Всем мужикам это хорошо известно. За что уважаем женщину. Она свое имя никому не бросит в ноги.

— Яша! А этот кто? Смотри, как улыбается, к нам идет.

— Это мой отец, познакомься! — предложил девушке.

— Что же вы на скамейке мерзнете? Или в доме места мало? Почему гостью не приглашаешь? Совсем заморозил! Пойдемте к нам! — предложил так, что отказаться было невозможно.

Вика вошла неуверенно. Едва огляделась, к ней подскочил Степка:

— Ты к нам насовсем или в гости? — спросил звонко.

— В гости. Познакомиться пришла.

— А ты сказки знаешь?

— Конечно.

— А много?

— Даже очень много!

— А конфетов мне принесла? — заставил покраснеть всех домашних, но Вика не растерялась:

— Степа, я завтра много конфет принесу. Договорились? Не обижайся, я прямо с работы, не успела в магазин.

— Смотри, не забудь про сказки, я люблю их долго слушать, пока ни засну, тогда отпущу тебя к папке,— повел Вику в свою комнату.

— Ты только не бери шиколадные конфеты, от них у меня ухи пухнут. Купи сосательные. Эти лучше. Я их целое ведро могу поесть,— объяснял по пути.

Яшка чутко вслушивался в каждый звук, доносившийся из комнаты Степки, но хитрый мальчишка предусмотрительно закрыл дверь, чтобы никто из домашних не мог помешать общенью.

Илья Иванович, позвав к столу сына, сказал тихо:

— Послезавтра похороны Кудрявцева. Надо кое-что отнести на поминальный стол. И завтра поможешь с могилой для него. Нужно хорошее место выбрать. Оформить все как надо. Человек был достойный. Сделай все путем, чтоб Олег не обижался.

— Хорошо, я постараюсь! — пообещал отцу.

Они поговорили о предстоящем дне. Обсудили все. К ним тихо подошла Ирина Николаевна и, присев рядом, сказала:

— Я уже отнесла все, что нужно для поминок. Там не только я, весь поселок собрался. Кто чем может, помогает. Могилу уже определили, где выкопать. Поселковые даже деньги собрали семье. Жалеют люди Олега Трофимовича. Даже наша склочница, кляузница Варвара и та принесла от себя. Не поскупилась бабка. А как плакала. Говорила, что единственный, приличный человек из всего поселка и тот помер...

— A y меня опять неприятность на участке. Федька Коновалов тещу из дома выгнал. И не велел на порог ступать. Жена с детьми в город поехали по делам, а он войнушку с погромом устроил.

— Пьяный что ли? — перебил Илья Иванович.

— Да кто ж его знает. Никого не пускает в дом. Закрылся на запор и баста. Бабе все тряпки во двор вышвырнул. Той деваться некуда, пошла к соседям ночевать, там у них дочку дождется.

— Сама виновата, не стоит язык распускать и позорить зятя. Он, пусть не лучше, но и не хуже других. Ни забулдыга, зарабатывает неплохо. Из дома ничего не пропил, наоборот, в дом тащит. И руки у мужика умелые, хороший хозяин. Такого беречь надо,— вступился за человека Илья Иванович.

— А теща требовала, чтоб я его в милицию забрал. Жаловалась, будто он ей все кишки достал и печенку поел. Что нет больше терпенья с зятем. Ну, как его заберу, если на все замки закрылся?

— Не лезь в семейные дрязги. Они, как только жена приедет, мигом помирятся, а ты виноватым останешься. Тебя клясть будут. Скажи-ка, Федька ее побил?

— Поджопника дал ей с крыльца! А больше ничего. Так сама сказала. Обещала к Сазонову пойти, чтоб зятя в баранку скрутил.

— Размечталась! Только и дел у него в семейном дерьме ковыряться! — сморщился Илья Иванович, добавив:

— Пусть эта Зинуля радуется, что соседи ее приняли. Если сейчас пойдешь, увидишь, что они уже помирились, жена навела средь них порядок.

— А чего они грызутся?

— Банальная ситуация! Зинуля хочет верх над всей семьей держать, головою в доме быть, да Федька не дает царствовать и бюджет семьи теще не доверяет. Всю зарплату Клавде отдает. А теще ни гроша. Та им пенсию не отдает, прячет, хотя живут вместе. Короче, Зинка, что инфекция. Своего сына с женой развела. Они целый год врозь жили. Потом помирились, опять сошлись, но Зинулю подналадили и запретили возникать даже в гости. Вот и перебралась к дочке. Одна жить не может, ей прислуга нужна. На такое нынче нет желающих. Да и попробуй угоди старой бабе. Только на моей памяти она пятерых мужиков сменила. Никто не угодил. Потому и теперь одна, никому не нужна.

— Пятерых? А с чего мужики на нее западали?— округлились глаза Яшки.

— Я не знаю. Сам в их числе не был. Говорят, что если б не язык, Зинке цены бы не было. Но она теща! Они без изъяна не родятся. С нею даже внуки не хотят оставаться. Убегают на улицу. Это уже вовсе неспроста.