Джоан Скеррет - Та, которая покупает

В трубке раздался гудок, не дав Уэсли ответить.

Она швырнула телефон. Он пролетел через всю комнату и ударился о стену.

Усевшись на пол, Уэсли плакала до тех пор, пока не уснула.

Спустя несколько часов Уэсли очнулась. Плохо соображая, что происходит, она оглядела гостиную. Голова раскалывалась. Она увидела на полу телефон с валявшейся рядом трубкой. Возле лужи пролитого на ковер виски лежала пустая бутылка. Девушка попыталась встать, но голова была слишком тяжелой. Она снова опустилась на пол и уставилась в потолок.

Как знакомы ей все эти чувства: боль, гнев, отчаяние. Она жила с ними после расставания с Майклом. Они снова вернулись несколько недель назад, когда ушел Дункан. Она боролась, двигалась вперед. И вот опять. Уэсли поверить не могла, что последние несколько месяцев жила во лжи. Как могла она так ошибаться? Не может быть, чтобы он не любил ее. Они столько времени проводили вместе, были так близки… А его подарки? Значит, он дорожил ею. Невозможно, чтобы все это время он любил другую. Иначе зачем ему такие сложности? И почему у нее даже подозрения не возникало? Может, поводы были, а она просто не обращала внимания? Например, его плохое настроение… А их занятия любовью в последнее время: никакой нежности, один механический акт… И эти его постоянные поездки в Лондон… Чем не поводы?

Почему она оказалась такой дурой? Опять. Только пришла в себя после Майкла, и на тебе. А Лана все знала. И Уильям знал. Одна она не знала. Почему она снова попала в эту ловушку? Как ей теперь выкарабкаться? Чувства обуревали Уэсли и лишали сил. Может, остаться лежать на полу, пока ярость и боль не исчезнут? Она снова подняла глаза к потолку. Где искать утешения? У Бога, вероятно, но она не могла обращаться к Нему сейчас. Как Он это допустил? Она что, по Его мнению, мало страдала?

Позвонили в дверь.

По-видимому, слово «нет» не произвело на Шерри никакого впечатления, потому что за дверью стояла именно она в полной боевой готовности.

— Уэс, мне очень жаль. — Шерри прижала девушку к себе.

Она примчалась немедленно: и часа не прошло после отчаянного звонка Уэсли.

А Уэсли лишь молчала в объятиях подруги.

Только через несколько часов, по-прежнему всхлипывая у Шерри на плече, Уэсли вспомнила про марафон. Она забыла!

— Побежим в следующем году, — пообещала Шерри, поджаривая на кухне болтунью из обезжиренных яиц «Битерс».

— Мне, наверное, надо просто уехать из Бостона. Похоже, это была не лучшая идея с переездом.

— Не говори так. Подумай, сколько хорошего появилось в твоей жизни за последнее время. Сколько замечательных людей ты встретила. Меня в том числе. — Шерри улыбнулась и ткнула пальцем себе в грудь. — А кроме всего прочего, Бостон — самый потрясающий город в мире. Ты просто пытаешься найти свой путь, вот и все. Рано или поздно каждый через это проходит.

— Ты никогда не хотела стать психотерапевтом? — уныло спросила Уэсли.

— Хотела. Но у меня не хватает терпения на глупцов, которые отказываются от своего будущего. Но ты — особый случай. С тобой я бы поработала. Тебе просто нужно стать сильнее. Хватит сидеть на обочине собственной жизни.

Уэсли задумалась над словами подруги.

— Знаешь, о чем я думаю? — призналась она, когда Шерри поставила перед ней тарелку с яичницей. — Я хочу провериться.

— Провериться? — недоуменно спросила Шерри, засовывая в тостер два куска хлеба.

— Ага. На ВИЧ.

Мысль эта не покидала Уэсли с того самого дня в больнице. Здравый смысл говорил: у такого парня, как Дункан, просто не может быть никакой опасной болезни. Однако образ изможденной, задыхающейся от кашля Холли не давал ей покоя.

На больничной койке могла оказаться и она. Страх не давал спокойно спать, учиться и даже дышать. Она уже не та дурочка, которая видит только то, что хочется видеть, сказала она себе. Может, ее решение и казалось мелодраматичным, однако Уэсли должна была через это пройти.

— Ну что ж, правильно, — заметила Шерри и внимательно посмотрела на подругу. — Вот из-за чего ты волнуешься?

— Как только я узнала о… помолвке Дункана, больше думать ни о чем не могу. Вдруг я у него была не единственная? Вдруг я не первая, с кем он обманывал свою девушку?

— А вы что, не предохранялись? — спросила Шерри, прищурившись.

Пристыженная, Уэсли опустила глаза в стол.

— Было дело один раз…

Не скрывая разочарования, подруга перебила ее:

— Ну, тогда сделай все, что нужно, и успокойся. Нельзя жить в постоянном страхе. У тебя и так проблем хватает. — За крошечным столом в гостиной Шерри придвинулась поближе к Уэсли и погладила ее по руке. — Все будет хорошо, Уэс. Ты проверься, конечно, чтобы успокоиться. Но у тебя все в порядке. Я верю в молитву, и у тебя все будет в порядке.

Уэсли ковыряла вилкой в тарелке с болтуньей.

— Как я поняла из твоего рассказа, он очень много работает, а эта девушка живет за границей, верно? — уточнила Шерри.

Уэсли кивнула.

— Тогда с чего ты решила, что он обманывает и ее, и тебя?

— Не знаю. Просто… просто я не могу выкинуть из головы Холли. Чем больше я обо всем этом думаю, тем лучше понимаю, что не так уж хорошо знаю Дункана. Он очень часто бывал раздраженным, неразговорчивым. — Уэсли замолчала, поняв, что именно его отстраненность, которую раньше она находила такой привлекательной, теперь беспокоила ее сильнее всего. Вздохнув, она добавила: — Я не могу тебе сказать, сколько женщин у него может быть одновременно: две, четыре или пятьдесят.

Шерри покачала головой:

— Тогда проверься. А я помолюсь за тебя. Этой ночью, лежа в постели без сна, Уэсли тоже молилась.

«Я знаю, Боже, даже если Ты не ответишь на мои молитвы, Ты послушаешь Шерри», — надеялась она.

Новые отношения с Ланой вызывали у Уэсли странные чувства. Девушку словно подменили после аварии. Уэсли иногда даже казалось, что она раньше совсем не знала свою подругу. Куда делась та жизнерадостная, дерзкая, яркая особа, с которой она познакомилась несколько месяцев назад? Лана совсем сникла. У нее была сломана нога, а вместе с ногой оказался сломлен и несгибаемый дух девушки. Защитная оболочка, которой она так искусно себя окружила, лопнула. Последние две недели Лане приходилось полагаться на других в самых элементарных вещах, и частенько она производила впечатление очень мягкого, уступчивого, а иногда и беззащитного существа. Перемены были явно к лучшему.

Уэсли смотрела, как подруга ковыляет по квартире на костылях. Блендер заглушал звук телевизора: Уэсли называла субботу днем кино и фруктовых коктейлей. Она пыталась подбодрить Лану после выписки из больницы, но не тут-то было. Девушка все глубже погружалась в депрессию и все сильнее страдала от абстинентного синдрома. Уэсли поражалась, что никто, в том числе и она сама, даже не подозревал о глубине Ланиных проблем.