Джоди Пиколт - Идеальная жизнь

У нее останется ее работа, даже если она уйдет от Алекса. Касси занималась этим еще до знакомства с ним, и работа была такой же неотъемлемой ее частью, как Коннор. Но ее исследования станут другими. Перед Касси открылись иные возможности, и после Пайн-Ридж она уже не видела просто голые кости. Даже если от лакота она больше ничего не почерпнет, сейчас Касси понимала, что человек состоит не только из мышц, костей и тканей, — он состоит еще из образа жизни и решений, которые принимает, а также воспоминаний, которые передает своим детям.

До отъезда в Пайн-Ридж Касси исследовала череп, который ей прислал коллега из Перу. У экспоната не хватало круглого участка кости на своде черепа. Ученый, приславший этот образец, хотел знать ее мнение о природе повреждений. Была ли эта трепанация делом рук человека — то ли кусок выломали, чтобы использовать в качестве амулета, то ли для того, чтобы облегчить головную боль, — или же повреждение явилось следствием каких-то естественных причин? Касси села за стол и просмотрела свои записи: «Получено в результате удара кирки во время раскопок. Постоянное давление острого предмета в могиле. Эрозия. Природный дефект. Сифилис».

Обхватив голову руками, Касси думала о том, что в будущем сказал бы ученый о ее скелете, который пролежал в земле миллионы лет. Наткнулся бы он инструментом на ее поломанные, искалеченные ребра? Списал бы повреждения на неаккуратность тех, кто раскапывал могилы? На эрозию? На ее мужа?

Касси завернула череп в ткань и опустила в ящик. Она с величайшей осторожностью уложила его в опилки и обрывки газет, как будто он все еще чувствовал боль от причиненного увечья. Не став печатать официальное письмо, она вложила туда же листок со своими предположениями. Она не лучший специалист, к кому можно обратиться; больше не лучший. Поэтому на обороте она написала записку с извинением, что у нее не было достаточно времени исследовать этот образец. Она просила прощения за то, что заставила ученого так долго ждать. Потом закрыла ящик и скрепила его степлером.

Касси понесла ящик в дом, чтобы оставить рядом с исходящей корреспонденцией, и чувствовала, как с каждым шагом он становится все тяжелее. Почему ей потребовалось так много времени, чтобы понять, что скелет ей ничего не скажет, а живые могут показать новую жизнь?

— Что вы намерены делать со своей должностью в университете?

— Вы останетесь в Лос-Анджелесе?

— У вас есть планы относительно нового места работы?

Касси зажмурилась от потока вопросов, думая о том, что, если бы даже у нее сложилась четкая картина того, куда она направляется, она бы все равно не стала оставлять после себя заметных следов.

— Я в отпуске по уходу за ребенком, — ответила она. — А что касается того, буду ли я возвращаться в университет, когда отпуск закончится, — это решение я приму позже.

Какой-то мужчина в куртке защитного цвета сдвинул шляпу на затылок.

— Вы останетесь в одной из ваших резиденций?

Касси покачала головой. Даже если бы она решилась отобрать у Алекса половину денег и собственности, как гарантирует калифорнийский закон, она бы и близко рядом с ним не осталась. Ни на ранчо, ни в квартире, ни даже в Танзании, где все напоминает о том времени, когда они были вместе.

Касси прикусила нижнюю губу и немного помолчала.

— У меня есть несколько вариантов, — наконец солгала она.

Коннора она отвезла к Офелии.

— Господи Боже! — воскликнула та, открыв дверь. — Что, черт побери, с тобой произошло?

Касси не стала утруждать себя тем, чтобы расчесаться или нанести макияж. Она схватила первое из одежды, что попалось под руку, и сейчас оглядела свою фиолетовую футболку и зеленые в белую полоску хлопчатобумажные шорты.

— Офелия, мне нужна твоя помощь, — просто сказала она.

Все время, пока Касси объясняла Офелии скрытые моменты последних трех лет жизни с Алексом, пока показывала синяки и опухшие плечи, она не плакала. Левой ногой она покачивала Коннора, сидящего в детском креслице, и одновременно отвечала на вопросы Офелии. А та плакала и звонила подруге своей подруги, которая была знакома с опытным адвокатом по бракоразводным делам. Когда Касси попыталась отказаться, Офелия многозначительно посмотрела на нее.

— Может быть, тебе и не нужно от него ни гроша, — заявила она, — но у тебя есть то, что просто необходимо Алексу, его сын.

Именно Офелия посетила все пять банков, где у Касси и Алекса были общие счета, и по карточкам Касси сняла в банкоматах достаточную сумму денег, а потом купила Коннору подгузники и бутылочки, потому что Касси взяла с собой совсем мало.

Пока Офелии не было, Касси укачала сына и положила на кровать, где сама спала четыре года назад. Потом пошла в гостиную и задернула занавески, словно опасалась, что кто-то может туда заглянуть. Она потянулась за телефоном и набрала номер магазина в Пайн-Ридж, где торговали зерном и кормами; магазина, которым управлял Гораций; магазина, из которого всего полтора месяца назад она звонила Алексу.

— Касси! — обрадовался Гораций.

Она слышала, как шаркают ногами и ворчат пожилые индейцы, склонившиеся над ящиками с овсяными хлопьями. Слышала крики подбежавших к прилавку детей, которые просили бесплатных пряных жевательных конфет.

— Toníktuka hwo? Как дела? — спросил он.

Впервые с момента, как она уехала на такси из дома Алекса, решимость Касси дрогнула.

— Бывало и лучше, — сдавленно призналась она. — Гораций, мне нужна твоя помощь.

Только после четырех часов, когда Офелия отправилась в парк с Коннором, зазвонил телефон. Касси дрожащей рукой сняла трубку.

— Алло, — произнесла она чуть громче, чем собиралась, не зная, что делать, если услышит голос Алекса.

Но услышала голос Уилла, какой-то неестественный и прерывающийся из-за плохой связи. Голос, зовущий ее по имени. Вздох облегчения опустошил ее.

— Касси! — повторил Уилл.

— Я здесь, — ответила она и замолчала, пытаясь подобрать слова.

— Что он сделал? — прервал молчание Уилл. — Я его убью!

— Нет, не убьешь, — спокойно ответила она.

В Пайн-Ридж Уилл ударил кулаком в стену рядом с подростком, складывающим хлопья. И без слов он знал, что Алекс опять ее избил. Он понял, что номер телефона, который передал ему Гораций, Касси не принадлежит. В тысяче километрах от нее он был беспомощен и решил хотя бы узнать, чего она хочет. Он не позволял себе надеяться и не стал бы себя предлагать, но знал одно: если она попросит, он приедет и спрячет ее навсегда.

— Я подаю на развод, — сказала Касси. — Хочу собрать пресс-конференцию.

Уилл уткнулся лбом в острый угол таксофона. Голливудские масс-медиа разорвут ее на части, когда бросятся уничтожать Алекса.