Станислав Бах - Гонки на черепахах

Гид открыл дверь, поднес руку к тумблеру, и его взгляд упал на забытое в спешке ружье. К горлу подступил комок.

– Да что я, в самом деле…

Раздался громкий и отчетливый щелчок. Мотор рыкнул и через долю секунды стих. Женя обернулась, собираясь что-то сказать, но, посмотрев Гиду в глаза, промолчала.

Они сели в пикап, доехали до начала Авдеевского болота и спустили с прицепа Чебуратор. Гид закрепил в держателе навигатор, и они с Женей уехали. Вездеход не спеша катил, покачиваясь на усыпанных клюквой кочках.

Нужно было срочно сушить вещи. Гид остановился в лесу на краю болота на первой же встретившейся стоянке.

Уже ночью приехал Шуруп, привез сухие спальники, одежду, продукты.

– Как Деф? – спросил Гид.

– Отвез во Всеволожск на станцию.

– Почему не к Горностаю?

– Он сказал, что к нему опасно.

Шуруп уехал.

Женя сидела возле костра и смотрела на огонь.

– Как ты? – Гид сел рядом и обнял ее за плечи.

– Ты мне синяков понаставил.

– Я не хотел.

– Я надеюсь.

– Непростой день, да? – спросил Гид.

– Знаешь, вот так живешь себе спокойно и думаешь, что ничего с тобой не произойдет, что завтра будет еще одно вчера, а потом раз, и от вчера ничего не остается. А про завтра вообще не думаешь, потому что не знаешь, чем кончится сегодня.

– Ты жалеешь, что…

– Ты же знаешь, что нет.

Утром Гида разбудил телефон. Увидев, что это Шуруп, он нажал кнопку приема.

– Да.

– Гид, я прокололся! У меня в машине был маячок! Уезжай оттуда! – кричал Шуруп.

– Понял, – ответил Гид и нажал кнопку отбоя.

– Что, опять погоня? – спросила Женя сонным голосом.

– Боюсь, что да.

Он быстро оделся и выбрался из палатки. Никого видно не было.

Вскоре вездеход уже ехал по прогибающемуся ковру болота, лавируя между одинокими чахлыми деревцами. Большие мягкие колеса глубоко прогибались, обнимая изредка встречающиеся упавшие стволы, и не донимали пассажиров лишней тряской.

Начали встречаться участки открытой воды, на которых одно или несколько колес начинали плыть, поднимая фонтаны брызг, которые нет-нет да и долетали до них. Гид краем глаза посмотрел на Женю, вытирающую лицо рукавом.

Он был готов снизить скорость, но Женя, перехватив его взгляд, слегка вздохнула и махнула рукой. Вода – не самое страшное. Просто она устала. Эти бесконечные буераки, это тягучее качающееся болото, эти трясучие джипы, а теперь эта тарахтящая газонокосилка, лишенная даже намека на комфорт, все это – его мир, но никак не ее. И он должен ценить, что она безропотно, стиснув зубы, тут с ним, словно жена декабриста, да она, вообще, уже вторые сутки не видела себя в зеркале! Мысли о зеркале Женя поспешила отогнать, чтобы не разреветься.

А уж новых ароматов она за это время узнала! Впору открывать парфюмерную лавку для последовальниц Лары Крофт.

– У вас есть туалетная вода «Хрюкино Болото»?

– Что вы, в этом сезоне только парфюм «Гнилая гать».

– Извините, но спрей «Турбодизель» уже закончился.

– Что? Муж домой не пустит? Ну, если все так серьезно, отсюда в двух кварталах бензоколонка…

Ее фантазии прервала внезапно наступившая тишина. Впереди простиралось большое заросшее тростником озеро. Вода вокруг Чебуратора перестала плескаться, и с той стороны, где еще час назад была их стоянка, отчетливо прозвучал характерный шум рации.

– О, боже… – вырвалось у Жени.

Она посмотрела на сосредоточенное лицо Гида, который к чему-то прислушивался, и подумала, что жена декабриста в этой ситуации произнесла бы что-нибудь более осмысленное.

– Они нас видели? – спросила она.

– Хотел бы я знать, – ответил Гид. – В любом случае нужно уезжать отсюда.

– Куда?

– За этим озером проходит старая железнодорожная насыпь, а дальше снова болото. В лесу нас найдут. Так что поплывем через озеро к насыпи.

Женя хотела что-то еще сказать, но Гид уже завел мотор. Нет, похоже, жены декабристов больше молчали, чем давали советы.

Высокий крепкий тростник, ложась под колеса, хрустел и сопротивлялся. Чебуратор скорее ехал, чем плыл, и двигался довольно бодро.

Через полчаса тростник стал редеть, и они выехали на открытую воду. Гид осмотрелся и снова нырнул в заросли. Видимость в тростнике была – метра два, не больше, и он вел вездеход, почти не отрывая взгляда от навигатора.

Гид рассчитывал, что с берега заметить вездеход будет практически невозможно. К тому же дул порывистый ветер и шевелил и раскачивал заросли по всему озеру. На этом колышущемся фоне, даже забравшись на дерево, трудно было зацепиться взглядом за характерное движение растений рядом с вездеходом.

Они проехали около половины пути до насыпи, когда ему показалось, что к привычному тарахтенью вездехода добавился еще какой-то звук. Гид снова остановился и заглушил мотор.

– Что случилось? – спросила Женя.

– Не нравится мне этот шум, – ответил он.

Непонятный звук шел издалека, откуда-то с другого края озера. Было похоже на тянущий на одной ноте голос двигателя. Потом все стихло.

– Похоже на катер, – сказал Гид, – только как он мог сюда добраться? Да и звук какой-то странный, со свистом. Будто пропеллер.

Звук появился снова.

– Может, парашют с мотором? – предположила Женя.

– Параплан? Он бы пытался нас сверху найти, – ответил Гид. – Разве что ему не подняться? Тяжелый? Тандем?

Гид не стал продолжать. Тандем. Пилот и снайпер.

Неожиданно где-то сзади резко закричала птица. Гид машинально повернул голову и чертыхнулся: в тростнике от колес Чебуратора оставались две отчетливые полосы. Стебли поднимались неохотно, и было понятно, что в течение часа по этим следам их можно будет легко найти.

Он снова запустил двигатель и внимательно следил за тем, чтобы случайно не выскочить на открытое место. Звук стал громче, и теперь его источник двигался прямо на них. Гид то смотрел на экран навигатора, то вглядывался в зеленые заросли, пытаясь разглядеть преследователей. Гул продолжал нарастать, и казалось, что на них движется что-то большое и движется быстро. Внезапно звук исчез.

Прошло несколько секунд, прежде чем он понял, что произошло, затем быстро выключил зажигание и замер, приложив палец ко рту. Женя сидела не шевелясь и смотрела испуганными глазами. Гид кусал губы. Как он мог так оплошать! Оставалось надеяться, что рев мотора этого непонятного аппарата притупил слух его экипажу и они не расслышали негромкое тарахтенье вездехода.

Сколько они молча сидели в полной тишине, вслушиваясь и всматриваясь в колышущиеся заросли? Секунды? Минуты? Часы? Казалось, что они слышат дыханье тех, кто где-то совсем рядом так же, как и они, вслушивался и всматривался в тростниковый лес.