Дмитрий Стародубцев - Куда уходят львы. Книга вторая

Рафаэль:

— Что это?

Руслан:

— Договор найма помещения.

Рафаэль:

— Какой еще договор? Я не буду ничего подписывать!

Данила:

— Будешь, Рафаэль Михайлович, еще как будешь!

Он, весь такой громадный, пузырящийся мышцами, с каплями воды на загорелой коже, вылез из бассейна и подал руку Вики.

Данила:

— Ой-ёй, шампанское? Открывай, накатим мало-мало!.. Ты хоть бы плавки надел, чудило!

Я вспомнил, что стою перед ними с неприкрытым хозяйством, и обмотался полотенцем.

Данила присел на плетеный лежак, по-хозяйски взял из вазы с фруктами хурму, понюхал — и впился крепкими зубами в сочную мякоть. Массивная челюсть аппетитно заработала.

— Так вот, — объяснил он, — ты должен Николаю Александровичу кучу бабла. Так?

— Так… — вяло ответил я, расстроенно поглядывая на Вики, которая в сторонке с кем-то упорно эсэмесилась.

Сайленс, вместо того чтобы сейчас кайфовать в кроватке со своей блондинистой сосочкой, я вынужден унижаться перед этими гандошами!

Данила:

— А если так, то или расплатись прямо сейчас, или подписывай!

Я нехотя взял в руки договор, бегло ознакомился с его содержанием и едва не задохнулся от возмущения. Документ предписывал мне передать Нанимателю (Хабарову Николаю Александровичу) во временное владение Объект, представляющий собой помещение бассейна (п. 1.1), причем плата за наем Объекта составляла всего 1 рубль в месяц (п. 4.1.). Срок действия договора был хитроумно привязан к дате возврата мной Хабару $300’000 — тех самых, которые я когда-то у него недальновидно взял взаймы.

Рафаэль:

— Что за отморозовщина? Я не буду это подписывать!

В голове у меня мелькнула предательская мыслишка: плюнуть и вернуть одолженные деньги.

Данила:

— Тогда бабки на стол, и мы уходим.

Он подмигнул Вики, и она в ответ расточительно засочилась шаловливой обаятельнейшей улыбкой, той самой, которой наградила меня в момент знакомства и которую я оценил в 500 % чаевых.

Я беспомощно и обиженно посмотрел на блондинку, но та и носом не повела.

А Данила уже рассказывал ей наркомовский анекдот, безошибочно определив в девушке, возможно по характерной манере общения и неуловимым для непосвященного деталям, любительницу конопли:

— Смерть приходит к наркоману домой, говорит: «Я за тобой, пошли». Наркоман: «Да ради бога, только давай раскумаримся чуток на дорожку». Косяк пыхнули, Смерть приторчала и забыла, зачем пришла. На следующий день опять возвращается: «Всё, пошли!» — говорит. Наркоман: «А покурить не хочешь?» «Да нет у меня времени, дел невпроворот!». Но тот ей уже косяк протягивает… На третий день Смерть опять в двери. Наркоман ей: «Проходи, не стесняйся!». А та ему: «Слушай, я спешу, давай дунем, да я пошла».

В подпольном казино, что в Рахмановском переулке, Рафаэль уже четвертый час томился за покерным столом, но карты категорически не шли — казалось, фарт чурался его, как черт ладана. Он спустил разномастных фишек уже на двенадцать тысяч долларов и последние тридцать минут находился в состоянии маниакального бешенства. Поначалу такой весь гламурно-элегантный, учтивый, веселый, говорливый, трезвый, теперь Рафаэль хмуро молчал и хлебал все подряд, едва подавляя в себе жгучее желание мочкануть дилера казино фейсом об тейбл за его безучастную улыбу и те беззубые, беспонтовые, бесполезные карты, которыми он старательно его потчевал. Выигрывали все: помятая жизнью, но тщательно отштукатуренная брюнетка с грушеобразным носом; разодетый в пух и прах обкуренный сосунок-выпердыш с приятелем, едва научившийся отличать «стрит» от «флеша»; деловитый и неплохо говорящий по-русски англичанин с педерастическим душком, приехавший на новом «Порше Кайенн»; какой-то нетрезвый дешевый коммерс с дешевым охранником, не говоря уже о самом казино.

Это был «техасский холдем» — одна из самых распространенных покерных игр, — где в первом эпизоде раздавали на руки игрокам по две карты «рубашкой» вверх, потом выкладывали на стол еще три лицевой стороной, и затем открывали еще два раза по одной карте. В каждом эпизоде действа происходила заруба: кто-то «пропускал», кто-то «поднимал», кто-то «поддерживал», а кто-то, у кого оказывалась совсем слабая «рука», «сливался», то есть сбрасывал карты, отказывался от борьбы. Из семи карт — двух «на руках» и пяти на столе — требовалось составить комбинацию. У кого набор карт оказывался сильнее, тот и выигрывал.

В последующие десять раздач Белозёров не получил даже «одной пары», а потратил в горячке фишек еще на тысячу двести зеленых. Все из-за того, что он бесконечно поддерживал ставки в надежде собрать «сильную руку». В последний раз у него выпало три туза, он поставил на все, собираясь жестоко наказать шлюховатую брюнетку, папиного сынка, высокомерного англичанина, хапнувшего жирнющий куш и вонючего коммерса, но все соперники самым издевательским образом сбросили карты, и Рафаэль, вместо того, чтобы сорвать крупный банк, заполучил лишь фишки мелких начальных ставок.

Рафаэль любил покер, хорошо разбирался в нюансах, часто выигрывал, но сегодня фортуна показывала ему средний палец руки, и никакие вздохи, молитвы и проклятия не имели на нее ни малейшего воздействия. Он сгоряча швырнул карты на стол, дождался следующей раздачи, получил одномастных короля и туза — одна из самых сильных «стартовых рук» — вновь смело поставил на все и… проигрался.

Минуту спустя Белозёров протягивал девушке-гардеробщице стольник, намереваясь получить свою дубленку и уйти.

— Рафаэль Михайлович, как, вы уже уходите?! — услышал он за спиной.

То был скелетон Тараканов — главный менеджер казино, и на его обтянутом кожей черепе живописно застыло неподдельное огорчение.

— А что, не видно?! — огрызнулся Рафаэль, надевая при помощи гардеробщицы дубленку.

— Ха-ха! В таком настроении мы никак не можем вас отпустить!

Рафаэль:

— ДА ПОШЕЛ ТЫ В ЖОПУ!

Менеджер, вместо того, чтобы обидеться, лишь вновь обаятельно хохотнул.

Тараканов:

— Нет-нет, попрошу в приват-рум. Отдохнете, сейчас мы накроем для вас стол и подадим самый вкусный ужин за всю историю нашего казино.

Рафаэль:

— Да неужели?!

Сказал он это со всем ядом, на который был способен, однако одновременно вспомнил, что не ел целый день.

Рафаэль:

— Во сколько мне обойдется ваш «отдых» и «самый вкусный ужин»? Еще в штукарь? Спасибо!

Он уже застегнул дубленку на все пуговицы.