Ёсио Мори - Сокровенное желание

— Затем вы вновь вернулись на завод?

— Да.

— Как реагировали ваши товарищи по цеху?

— Когда я вошла в цех травления, где промывали платы перед лужением, меня спросила Никкайдо: «Тебя осматривал психиатр?» От удивления я даже не смогла ничего ответить.

— Кто такая Никкайдо?

— Она работает в цехе травления, а в общежитии — «сестричка» из соседней комнаты.

— Откуда же она знала, что осматривал вас именно психиатр?

— Не знаю.

— Фамилия психиатра — Такэда?

— Да.

— Вы узнали об этом позже?

— Да.

— И он сказал, что у вас неврастения?

— Да.

— И вы спросили его — почему?

— Все его вопросы были только формальными, и было непонятно, как мог он так быстро сделать подобный вывод, вот я и спросила.

— До того, как вам стали задавать вопросы, вы считали, что будут лечить глаз или сыпь, и только потом все показалось вам странным?

— Да.

— Что же объяснили вам врач или сестра?

— Ничего. Велели только принимать лекарство утром и вечером и дали мне таблетки — оранжевые и зеленые.

Когда 27 июня Фумико вышла из цеха травления, у дверей ее ждал Тацудзо Ямасита.

— Такано, звонил ответственный за общежитие Нода и просил вас зайти в управление делами — у него к вам дело. — Обычно Ямасита говорил с Фумико более приветливо, теперешний же его тон, почти официальный, показался ей странным.

— Да? Хорошо, спасибо, — тоже несколько официально ответила Фумико и, вручив уже промытые платы Ямасите, пошла в управление. Когда Фумико вошла туда, ей показалось, что все смотрят в ее сторону. Она направилась к Ноде, но тот сам поднялся ей навстречу.

— Выйдем на минутку, — сказал он и первым прошел в соседний конференц-зал. В просторном помещении было пусто.

— Вы хотели поговорить со мной… — еще не сев, сказала Фумико, и тут раздался звук сирены, означавший конец первой смены.

— Вот и первая смена кончилась, — не отвечая на вопрос Фумико, сказал Нода. — Ну, садитесь. Видите ли, Такано, вы человек способный, и такая работа, как изготовление полупроводниковых пластинок для транзисторов, неинтересна для вас. — Фумико в растерянности смотрела на Ноду, не понимая, к чему он клонит. — Вам бы больше подошла какая-нибудь работа в канцелярии, так что вам лучше сменить работу…

— …

— Недавно мы узнали результаты экзаменационного теста на завершение предложения. Мы обдумали их и результаты медицинского осмотра и пришли к выводу, что вы нам не подходите. Мы советовались с вашим непосредственным начальником… И решили предложить вам уйти с нашего завода. Нам, конечно, очень жаль…

— Почему?… Почему?! — с отчаянием повторяла Фумико. — Ведь я не сделала ничего плохого! И работать старалась…

— Это так. И все же… Работа у нас очень тонкая, и важно, подходит для нее человек или нет. Достаточно малейшей ошибки, и это тут же скажется на престиже фирмы «Шайн».

Только тут Фумико окончательно поняла, что уволена. Она разрыдалась.

— Я вам очень сочувствую, но все же впишите свою фамилию на заявлении об уходе и приложите свою печатку.

— Но я хочу работать! Мне интересна эта работа! Разве я не гожусь для нее?! Пожалуйста, разрешите мне остаться. Очень прошу вас… — плача, в полной растерянности твердила Фумико. Сердце ее разрывалось при мысли о том, как радовались родители, когда она уезжала в город. Как ей теперь возвратиться домой, с позором?! Закрыв лицо руками, Фумико выскочила из зала. Плача, пробежала она по коридору, влетела в раздевалку и без сил опустилась на пол возле своего шкафчика. В это время закончилась первая смена, и раздевалка наполнилась работницами.

— Такано! Что случилось?

— Фумико, что-нибудь болит? — Девушки окружили сидящую на полу Фумико. Нобуко Ито, землячка Фумико, обняла ее и помогла подняться. Было ясно, что случилось нечто серьезное — всегда веселая и жизнерадостная Фумико стояла с побелевшими губами и дрожала.

Когда в раздевалку вошла «сестричка» Танэко Накамити, Фумико бросилась ей на грудь и вновь отчаянно зарыдала:

— Меня увольняют! Нода сказал, что я уволена…

— Уволена?! — переспросила Накамити. — Почему уволена? Что они тебе сказали?

— Говорят, что я не гожусь для этой работы.

— Но почему? Ведь ты очень старательная.

Фумико пробормотала что-то нечленораздельное, и вновь из груди ее вырвались рыдания. Почему уволили именно ее? Она вспомнила, как говорили в родной деревне, что в Токио живут одни ловкачи и пройдохи. Как они были правы! Все словно сговорились ее мучить!

— Вот что. Пока что пошли в общежитие. — С Фумико сняли рабочий халат, и девушки, окружив, точно защищая от врагов, увели ее с завода. Встречные смотрели на плачущую Фумико с любопытством.

В комнате Фумико немного успокоилась и попыталась понять, что же произошло. Разве работала она медленнее других? Или была груба? Или не умела себя вести? Не лучше, но ведь и не хуже других… А теперь, когда ее вышвырнули с завода, что скажет она матери, когда вернется домой?! Как посмотрит в глаза соседям, которые приходили поздравить и дарили подарки?! Неподвижно сидела она в углу. Остальные тоже молчали, даже не пытаясь ее утешать.

— Не годишься для этого завода! Разве это основание для увольнения! Ты должна потребовать более четкого объяснения! А то и в профсоюз обратиться, — возмущенно сказала Накамити. В этот момент в дверь настойчиво постучали. Все оглянулись.

— Накамити, можно вас на минутку? — В комнату заглянула комендант общежития. Накамити встала и вышла из комнаты. К Фумико присела Нобуко Ито и обняла ее за плечи.

За плотно прикрытой дверью что-то тихо шептала комендант и время от времени слышались короткие реплики Накамити. Минут через пять она вернулась в комнату:

— Фумико, выслушай меня спокойно. Комендант сказала, что о твоем увольнении было решено после обследования: у тебя нашли психическое расстройство. Это просил передать тебе Нода. Но комендант не решилась сказать тебе сама и попросила меня.

Девушки испуганно уставились на Фумико. Она же в немом изумлении смотрела на Накамити. Психическое заболевание! Сумасшедшая! Она — сумасшедшая! «Да нет, этого не может быть, это какая-то ошибка», — пыталась убедить себя Фумико, и неожиданно в памяти всплыло воспоминание детства.

…На самом краю деревни в полуразвалившейся лачуге жила сумасшедшая, звали ее Окэй. Всегда растрепанная, грязная, в лохмотьях ходила она по деревне. Зла она не делала никому. Окэй повсюду носила с собой старую метлу и то начинала мести дорогу, то чужое крыльцо… Никто никогда не слышал, чтобы она произнесла хоть слово. Летом, достав из помойки арбузную корку, она натирала себе лицо: старухи говорили, что арбузный сок делает кожу шелковой. Взрослые потешались над Окэй: сумасшедшая, а тоже хочет быть красивой. А ребятишки, когда Окэй шла по деревне, кричали ей вслед: «Мисс Мияги идет!» — и бежали за ней, выбивая на пустых ведрах барабанную дробь. Полузабытый облик этой Окэй неожиданно показался Фумико призраком недалекого будущего.