Борис Иванов - Сборник

— Тогда почему вы не даете мне отобрать у нее эту гадость? — раздраженно спросил Эрни.

— Потому что она к вам все равно не подойдет, а отстегивать вас от кресла я не собираюсь… — резонно объяснил Питер.

— Вы это… — задумчиво оборвал разгоревшуюся было дискуссию Русти. — На минуточку оставьте нас вдвоем с мистером Бишопом.

Пит понял его буквально, с несколько обиженным видом подхватил под брюшко зазевавшуюся Марго и вышел. Марго только и успела, злобно глянув на Борова, ухватить зубами предмет своих развлечений и, извернувшись самым дьявольским образом, задеть Борова по уху когтями левой задней.

Когда дверь за Питером закрылась, а Боров, чертыхаясь, закончил оказывать себе первую помощь, Русти, сидевший на рукояти кресла напротив, сурово глянул на пленного и протянул ему изжеванную распечатку.

— Восьмая строка снизу, — хмуро прокомментировал он. — Прочти и вникни.

Вник Боров довольно быстро. Минуты три он выражал свое мнение о капитане Чикидаре и о тех идиотах, что выдали ему лицензию, потом перешел к делу.

— И много времени у нас в запасе? — осведомился он.

— Меньше суток, — утешил его Русти. — Так что переходим в режим строгой экономии кислорода. И начнем с тебя. Сейчас я запру тебя в твоем блоке и перекрою крантик. Есть предложения?

— Есть, — быстро ответил Боров. — Я… прилагаю все усилия для того, чтобы радио заработало… Для этого вы запираете меня здесь. Один на один с аппаратурой. Когда радио зафурычит…

— А оно точно зафурычит? — строго прервал его Русти.

Боров тяжело вздохнул и подтвердил:

— Зафурычит… А вот когда оно зафурычит, я требую после посадки на Брошенную предоставить мне респиратор, запас кислорода на шесть часов, выпустить меня на все четыре стороны и не устраивать погони…

— А кофию в постель вам не желательно? — зло осведомился Русти.

— Больше разговоров не будет, — сухо обрубил Боров и замкнулся в гордом молчании.

— Ну тогда — считай, не договорились, — мрачно проронил Русти. — Я пошел, значит, у начальства санкцию просить на то, чтобы тебе, сука, яйца резать, — уведомил Русти высокую договаривающуюся сторону, встал и покинул радиорубку.

В коридоре он задержался, чтобы пресечь насилие, которое озабоченный поведением Марго Питер пытался учинить над ожесточенно сопротивлявшейся кошкой, и отобрал у обоих предмет раздора — уже порядком пожеванную упаковку из-под какого-то желудочного средства.

— Глупая ты животина, — сказал он кошке. — Заглотаешь, дура, и кто тебя лечить станет?

Он заглянул в упаковку — там вместо таблеток лежала пара микроэлектронных «чипсов». Пожав плечами, перед тем как отправить эту дрянь в утилизатор, он осведомился у Питера:

— Вы, мистер, кажется, в этих делах разбираетесь Что это за штуку такую выудила наша подруга на свет Божий?

— Я — официально ответственный Миссии за связь, — пояснил Питер, крутя чипе перед веснушчатым носом. — Вторая специальность… Эти штуки называются FG-A516680 — типовые частотные генераторы для бортовых радиостанций…

— Так что — сами понимаете, мистер, Боров и тут обмишурился. Правда, не до конца, — Хенки, за неимением другого приложения своих забот, принялся благоустраивать временно пустующую клетку над стойкой.

В клетке планировалось разместить гринзейского хамелеона — тварь довольно привередливую.

— Не до конца, — продолжил Хенки. — Кэп Чикидара — там, на Брошенной — по разумению Борова, слышать их не мог — его радио взлетело на воздух вместе с «Мастерскими Кносса», а ждать, пока радиоволны доползут до радиобуя, подвешенного по другую сторону от Фомальгаута, а буй — в порядке строгой очередности поступающих сообщений упакует их SOS в пакет сообщений для подпространственнои связи и соизволит этот пакет закинуть в Систему… Короче — до Брошенной надо было добираться своим ходом — благо забрезжила надежда, что такое все-таки возможно. А там Боров решил сыграть на своей монополии на Чикидару и его секреты относительно того, где запрятаны контейнеры с антиплазмой и программное обеспечение к Броску от Фомальгаута до мест более обитаемых…

Так или иначе, мистер, но Колдуну пришлось взяться задело. Федеральный Следователь, натурально, провел разъяснительную беседу с личным составом Миссии — отдельно с доком Сандерсом и Русти — с каждым на его, разумеется, уровне, — и приняли они решение. Сами понимаете — какое… Тут, конечно, возникла масса проблем — ну, например, кого сажать под это вот мгновенное обучение, а кого — в резерве попридержать. Порешили пустить в дело все шесть «обучающих программ» — так их для конспирации окрестил док Маддер.

Гадать долго — кого оставить вне игры, по правде говоря, конечно, не пришлось: сам Колдун подставляться под действие собственного устройства, естественно, не мог — если у него крыша поедет, то уже никто не сможет справиться с возможными накладками, буде такие возникнут. Федеральный Следователь тоже не должен был идти на подобный риск — его дело было обеспечивать безопасность Миссии и Груза, а свихнув себе мозги, он для такой задачи уж никак не сгодился бы. То же, практически, можно было сказать и о доке Сандерсе. Но тот пожелал разделить судьбу своих подчиненных. «Иначе, — заявил он, — в трудную минуту я их могу не понять. А они — меня».

Что до Русти, то Колдун забраковал его, как психологически травмированного — оно и легко понять если члены Миссии всего-то и виделись с экипажем «Констеллейшн» считанные часы, а кто и того меньше, то для Русти осознать, что за несколько минут он навек лишился своих товарищей, с которыми не один год провел бок о бок в тесной скорлупке «судна экстренной доставки» — и хороших, и плохих, и верного Робби, и грозного кэпа Даниэльса, и бестолкового Джеки, и вечно надутого Марека Дудорова… Всех сразу. Это, мистер, не такая потеря, о которой можно забыть, пропустив пару рюмочек чего покрепче, — бывает, после такого с людьми случается и что пострашнее… Русти, конечно, кивнул на мадам Ульцер — мол, если уж у кого и нервы, то у меня все-таки покрепче будут… Но мадам предварительный тест прошла, не чихнув даже, а Русти в этом раскладе только и выпало, что Колдуну ассистировать в его представлении.

Как все это выглядело — наверно, спросите. Лучше бы, конечно, было, если бы не я, а Русти вам про то излагал…

Излагал сцену инсталляции Русти и впрямь с истинным пафосом и вдохновением, необычно литературным для него языком — убедившись перед этим, что все кружки — слушателей и его — наполнены по новой.

«А походило все это на сеанс то ли у медиума, то ли мастера-иллюзиониста… — начинал он обычно свой рассказ. — Мое дело было маленькое, но от-вет-ствен-ное: надо было каждому из полудюжины «интенсивно обучаемых» пробрить на башке по десятку проплешин — хоть бы один лысый попался! — для крепежа датчиков и инжекторов этого самого поля Ланга. А потом, пока док возился с каждым, сидеть в темноте — дело делали у дока в каюте, — напялив электронные очки-дисплеи, которые нарисовали в пространстве перед ним чертову уймищу экранчиков, стрелок и индикаторов и всяких виртуальных приборов, которые, конечно, в материальной своей ипостаси сроду не влезли бы в тот самый черный чемоданчик дока, и отслеживать, чтобы процесс не вышел из-под контроля. Натурально, док сперва прогонял со мной всю эту забаву на модельной своей системе — до тех пор, пока у меня, с одной стороны, не стало все более или менее выходить, а с другой — дым из ушей не повалил… Образно, конечно, выражаясь…»