Борис Иванов - Сборник

— Ну, что ты там спрятался у меня за спиной, мой дорогой троюродный племянничек? Неужели не знаешь, что я этого терпеть не могу, — Франческо круто развернулся в кресле и вперил озверелый глаз в окаменевшего Поджо. — Не трясись так, твое время еще не настало. Раскрывай-ка свой ноутбук и стучи. Срочно отправишь сообщение этому недобитому астронавту на Брошенную тем же шифром, что и перехваченное письмо. Я думаю, он сообразит, на чьей стороне ему следует находиться, если он хочет сохранить свою вонючую шкуру. — Папа поднял глаза к потолку, как будто бы там вспыхнули видимые только ему одному письмена. — Так, значит… «Дорогой, — как его?.. Чикидара. Я узнал, что мерзавец Боров предал тебя и своих товарищей, подло их уничтожив. Зная его лживый характер, предполагаю, что он бесстыдно обманул и тебя, приписав мне приказ насчет твоей ликвидации. Уверяю тебя, что это — гнусная выдумка, не имеющая ничего общего с правдой. Я срочно высылаю тебе на подмогу моих лучших ребят. Постарайся задержать на Планете до их прибытия Борова и его спутников. Не сомневайся в моей награде за верность. Искренне твой…» Надеюсь, ты все понял? Тогда дуй к Рикардо и скажи ему, чтобы тот срочно завернул на Брошенную бот с теми ребятами, что я обещал Редки. Редки потерпит. Сделав это, пусть идет ко мне. Надо потолковать… А сейчас оставьте меня в покое на полчаса — мне надо все обдумать.

Смерть профессора Самуэлли Чикидара вспомнил, разглядывая наполненное зыбкой смертью и страхом пространство, простиравшееся перед ним так, словно все это происходило только вчера. Потом он тяжело вздохнул, сплюнул через левое плечо и, выпрямившись в полный рост, пошел вперед.

Сейчас — пересекая проклятую землю Охранной Зоны уже без малейших предосторожностей, Чикидара ощущал себя раздетым донага и выставленным на всеобщее обозрение дурнем, которому вот в этаком виде предстоит преодолеть, допустим, Трафальгар-сквер.

На Трафальгар-сквер Чики не бывал никогда, но почему-то именно это сравнение лезло ему в голову. Все время — так же, как тогда, когда он решился наконец покинуть «подземелье демонов» и вернуться на осиротевшую «Леди», — ему упорно хотелось пригнуться и начать передвигаться от укрытия к укрытию короткими перебежками, втянув голову в плечи и крепко за-жмурясь… И только суеверный страх перед тем, что вся эта жуткая машинерия, которой была по-прежнему напичкана Зона, вдруг учует этот страх, п-о-й-м-е-т, что это ее потенциальная жертва, трепеща и обливаясь холодным потом, пробирается по зыбкому покою заколдованной земли. И т-о-г-д-а… И тогда — в глубине души Чикидара был в этом твердо убежден — кибернеческие демоны Зоны перестанут играть с ним в ту игру, которую ведет обыкновенно пресыщенный лукавый кот с трепещущим в смертном страхе мышонком, сменят милость на свой непередаваемо ужасный гнев и весь этот гнев обрушат на него — Джона-Ахмеда Чикидару… Этот страх настолько помутил его зрение, что он даже чуть не свернул себе шею, споткнувшись о раскорячившегося под ногами и ни малейшего внимания на прохожих не обращающего «боевого паука» — точь-в-точь такого же, как тот, с которым он разделался в то — теперь уже давнее время. «Паук» возмущенно дрыгнул жвалами-инжекторами и нехотя подался в сторонку. Джон-Ахмед перекрестился и продолжил свой путь, держась неестественно прямо и даже натянуто улыбаясь незримому режиссеру — вы же видите, что мне не страшно… совсем не страшно, мистер…

Он подавил в себе зашевелившееся было темное, жутковатое любопытство и не стал сворачивать с прямого пути и заглядывать в уже почти совсем заметенный песком окопчик, где время продолжало медленно стирать в ничто, в нуль то, что когда-то было бренными останками полковника-профессора Конрада Самуэлли, и прошел прямо к низкой щели Горловины. Постоял немного перед стальной плитой двери, сглотнул горькую слюну и, снова зажмурившись, набрал заколдованный номер. Дверь послушно и бесшумно съехала в сторону — как и в тот раз. И как в тот раз, начав вновь прихрамывать на левую, Чикидара стал шаг за шагом опускаться в недра проклятого Подземелья. Которое словно только и ждало его, чтобы показать, что ничего не изменили прошедшие годы. Даже просыпанный кем-то давным-давно попкорн все так же продолжал украшать ковровую дорожку перед застекленным боксом-столовой второго уровня. Даже им — Чикидарой — скомканная распечатка валялась у кресла в узле связи — так, как он ее оставил т-о-г-д-а… И все же что-то изменилось. Что-то все время не так было в этих пасмурных пределах, обители странных демонов военной науки. Кто-то заботливо погасил лампадки иконостаса Богов Пестрой Веры — или это Чики сам задул их, уходя? И кто-то заботливо прикрыл двери в ту комнатенку, в которой он провел столько жутковатых ночей, — т-о-г-д-а. Или сам он прикрыл их?

Здесь, как никогда, ему верилось в сказки о Серых Карликах. Нет, конечно, это Подземелье не ныряло в подпространство и до Космоса отсюда — из утопленных в толщу скалы бункеров — было далеко, но уж если где и хозяйничать этим зыбким творениям Небытия, так это — здесь, в этих проклятых — вне пространства и вне времени — казематах, чуждых всему земному, человеческому. Чики казалось, что вот-вот — стоит только чуть больше обычного напрячь слух — и услышит он серое шушуканье где-то не за первым, так за вторым поворотом коридора, царапнет ему уши серый шелестящий смех. Стоит чуть быстрее скосить глаз, и не успеет шмыгнуть за угол серый, призрачный комок пыли…

В одной из лабораторий, в которую вломился Чики, странствуя по этому ночному, подземному миру, он нарвался на опасность куда более реальную — чуть было не влез в стеклянный бункер, в котором по стенам медленно-медленно ползли безобидные с виду существа, оставлявшие за собой еле заметный след «Слюны Шайтана» — паутины, вырабатываемой личинками какой-то гринзейской твари и успешно используемой тамошними партизанами в их бесконечной войне с карательными экспедициями землян. Несколько личинок Чики отловил найденным по случаю невероятной длины пинцетом и таскал с собой в портсигаре с опилками, накрепко замотанным изолентой. Могло пригодиться, а за оружие не считалось. Кто и зачем разводил эту дрянь в подземном сумраке, было всего лишь одной из многих загадок УРа.

Чтобы взять себя в руки, он подошел к давешнему алтарю и, пощелкав зажигалкой, затеплил огрызочек свечи перед оловянной фигуркой с разбитым зеркальцем — отдал дань уважения Ник-кан-Наку — Шустрому Богу Неудачников.

Потом он вздохнул и отправился проверять свой клад.

Чего-чего, а захоронок в Подземелье было полно. По всей видимости, перед эвакуацией здесь прятали многие и многое. Организованно и вразброд — каждый что-то свое. Так что Чики не был оригинален. Он запрятал два стальных кейса-контейнера из сейфа «Z» на втором подземном уровне в безымянный сейф на шестом, а ключи сунул в банку с сухими дрожжами в холодильнике того самого блока-столовой Серые Карлики их не тронули. Не тронули они и самого клада.