Пауло Коэльо - Победитель остается один

Синдром известности. Это когда люди забывают, кто они такие, и начинают верить тому, что о них говорят. Суперкласс – вожделенная мечта всех, место, где нет ни теней, ни тьмы, а в ответ на любую просьбу неизменно звучит «да».

Игорь обладает могуществом. Всю жизнь он боролся за свое нынешнее положение. И чтобы достичь его, ему приходилось участвовать в томительно-скучных ужинах, слушать нескончаемые речи, встречаться с теми, кого презирал, улыбаться, когда хотелось послать подальше, и посылать подальше, когда он чувствовал симпатию и жалость. Он работал день и ночь, не зная выходных и праздников, проводя встречи со своими юристами, администраторами, служащими, пресс-агентами. Вскоре после развала коммунистического режима он начал с нуля и сумел добраться до вершины. Более того – сумел выстоять во всех политических и экономических бурях, сотрясавших его родину в последнее двадцатилетие.

Почему? Потому что боялся Бога и знал, что свой путь он проходит по Его благословению и должен покориться Его воле, иначе потеряет все.

Разумеется, бывали минуты, когда что-то говорило ему: ты оставляешь в стороне важнейшую часть осенившей тебя благодати – Еву. Однако он так долго был убежден, что та все поймет, так горячо уговаривал себя, что это всего лишь такой период в его жизни, некая затянувшаяся фаза, но вот она кончится, и они всегда будут вместе. Они строили грандиозные планы – путешествовать, плыть на корабле, выстроить на вершине горы дом, где будет гореть камин и можно будет отринуть мысли о деньгах, о долгах, обязательствах и обязанностях. У них будет много детей, они отдадут их в школу где-нибудь неподалеку и будут целыми днями бродить по лесам и ужинать в маленьких уютных ресторанчиках.

У них будет время возиться в саду, читать, ходить в кино, делать те простые вещи, о которых мечтают все и которые только и способны заполнить собой жизнь любого человеческого существа, сколько ни есть их на Земле… Приходя домой с толстой пачкой документов и сваливая их на кровать, он просил Еву набраться терпения. Когда звонок мобильного раздавался в час давно запланированного ужина вдвоем и Игорю приходилось на полуслове прерывать разговор с нею и долго слушать собеседника, он вновь и вновь просил ее набраться терпения. Он знал: Ева делает все возможное и невозможное, чтобы ему было удобно и уютно, хотя время от времени она и позволяла себе ласково сетовать, что денег у них хватит на пять поколений и надо пользоваться жизнью, пока оба они еще молоды…

Игорь соглашался: это правда, он может остановиться прямо сейчас. Ева с улыбкой гладила его по щеке – и в этот миг, вспомнив что-то важное, он хватался за телефон или шел к компьютеру, с кем-то спорил или отправлял мейл.

Человек лет сорока вскакивает, оглядывается по сторонам и, размахивая над головой газетой, кричит:

– «Кровавая бойня в Токио! Семь человек убито в салоне компьютерных игр!»

Все взгляды обращаются к нему.

– Они называют это «насилием»! Насилие не там, а здесь!

Игорь чувствует озноб.

– Если какой-то психопат зарезал нескольких ни в чем не повинных людей, весь мир в ужасе. Но кому есть дело до интеллектуального насилия, творящегося в Каннах?! Наш фестиваль творит убийства во имя диктатуры! Речь уже не о том, какой фильм будет признан лучшим, а о преступлении против человечества, когда людей заставляют покупать товары, которые им совершенно не нужны, забывать про искусство в угоду моде, бросать съемки ради обедов и ужинов. Вот истинное зверство! Я здесь, чтобы…

– Заткнись, – отвечает ему кто-то. – Никому не интересно, зачем ты здесь.

– Я здесь, чтобы призвать вас: сбросьте рабское ярмо желаний! Вы давно уже ничего не выбираете сами! Выбор навязан вам лживой рекламой! Почему вас занимает резня в Токио, а не пытки, которым подвергается уже целое поколение кинематографистов?!

Он замолкает на миг, словно бы пережидая бурные овации, но в баре не наступает даже раздумчивая тишина: вновь раздается приглушенное жужжание голосов. Все посетители вернулись к прежним разговорам, оставшись безразличными к только что прозвучавшим выкрикам. И кричавший садится на место, стараясь сохранить достоинство, хотя сердце у него рвется в клочья из-за смехотворности положения, в которое он себя поставил.

«За-све-тить-ся, – думает Игорь. – Это самое трудное. Все дело в том, что никому ни до чего нет дела».

Теперь уже он оглядывается по сторонам. Ева живет в этом же отеле, и, за столько лет успев наизусть выучить ее привычки и вкусы, он может поклясться, что сейчас она пьет чай или кофе где-нибудь неподалеку от него. Она получала его сообщения и сейчас наверняка ищет его, зная, что он тоже должен быть где-то поблизости.

Он не видит ее. Но, как одержимый, не в силах о ней не думать. Ему вспоминается тот поздний вечер, когда, возвращаясь домой в машине, которую вел его бывший однополчанин, выполнявший у него обязанности охранника – в Афганистане они были вместе, однако судьба оказалась к нему не столь благосклонна, – он попросил остановиться возле отеля «Балчуг Кемпински». Оставил на сиденье телефон и документы, а сам поднялся в бар, находившийся на террасе – вот как здесь, в Каннах, только там было почти пусто, близилось время закрытия. Пообещав «не обидеть», он попросил бармена и официантов поработать еще часок.

Именно там он понял все. Нет, он не остановится ни через месяц, ни через год, ни через десять лет. У них с Евой никогда не будет дома в сельской глуши, о котором они так мечтают, и детей. В ту ночь он спрашивал себя: «Почему?» – и находил только один ответ.

Путь к власти – это дорога с односторонним движением. Назад не повернуть. Он навсегда останется рабом своего давнего выбора, и если бы вправду осуществил свое намерение все бросить, немедленно вслед за тем впал бы в глубокую депрессию.

Почему же он выбрал этот путь? Из-за тягостных воспоминаний о войне и о том, каким был когда-то – юным, испуганным, исполняющим навязанный ему долг и вынужденным убивать? Из-за того, что никак не может забыть свою первую жертву – афганского крестьянина, появившегося на линии огня? Из-за тех многих и многих людей, которые сперва не верили ему, а потом насмехались над его убежденностью: будущее мира заключено в сотовой телефонной связи – когда он искал инвесторов для своего первого проекта? Из-за того, что поначалу ему пришлось иметь дело с мафией, которая через его фирму отмывала свои преступные деньги?

И ему удалось тогда вернуть долги, не прося об отсрочке и не поступаясь собой. Он сумел сохранить собственный свет, общаясь с темными личностями. Сумел понять, что война осталась в далеком прошлом и надо жить дальше. Сумел найти женщину своей жизни. Сумел работать в сфере, всегда его привлекавшей. Сумел разбогатеть – очень разбогатеть – и обезопасить свои капиталы на тот маловероятный случай, если коммунистический режим возьмет реванш: большая часть его денег находилась за границей. Он поддерживал связи со всеми политическими партиями. Он создал фонд, опекавший детей тех, кто погиб во время советского вторжения в Афганистан.