Пауло Коэльо - Победитель остается один

Два месяца спустя женщина, которую он любил, бросила его. Ее обуял дьявол. Ибо иначе он не мог объяснить мотивы некоторых ее поступков.

К действительности его возвращает резкий звук отодвигаемого кресла. Повернув голову, он видит перед собой женщину: в одной руке у нее стакан виски, в другой – дымящийся окурок. Хорошо одета, но явно нетрезва.

– Можно мне тут присесть? А то все столы заняты…

– Вы уже сели.

– Это невозможно… – говорит женщина, словно продолжая начатый разговор со старинным знакомым. – Это просто невозможно. Полиция выставила меня из госпиталя! А тот, из-за кого я полдня провела в самолете и вынуждена была снять номер в отеле за двойную цену, сейчас при смерти… Наркотики!

Она из полиции?

Или ее слова не имеют отношения к тому, о чем он думал?

– А что вы… нет, давай лучше на «ты»… Что ты здесь делаешь? И тебе не жарко? Почему не снимешь пиджак? Хочешь, чтобы все восхищались твоей элегантностью?

Как всегда, люди сами выбирают свою судьбу. И эта женщина – тоже.

– Я всегда ношу пиджак, независимо от того, какая погода… А вы, наверное, актриса?

Женщина заливается смехом, в котором, однако, позванивают истерические нотки:

– Ну, пусть актриса… Да, я актриса! Играю роль той, кто с отрочества лелеял мечту, рос с ней, семь тяжелейших лет боролся за ее осуществление, заложил дом, работал без передышки…

– Я знаю, что это такое.

– Нет, не знаешь! Это – день и ночь думать об одном и том же. Проникать туда, куда тебя не приглашали. Подавать руку тем, кого терпеть не можешь. По десять раз названивать людям, которые не обладают и сотой долей твоей отваги и таланта, но заняли определенное положение и решили отомстить за все свои личные и семейные неурядицы, сделав невыносимой жизнь других людей…

– …Но при этом – знать, что нет большего счастья, чем гнаться за тем, что тебе желанно. Ни на что не размениваться и не отвлекаться. Ничем больше не интересоваться. Разрушить в конце концов свою семью.

Женщина – кажется, хмель выветрился из ее головы мгновенно – смотрит на Игоря в изумлении.

– Кто вы?! Как вам удалось прочесть мои мысли?

– Именно об этом самом я думал в ту минуту, когда вы подсели за мой стол. Можете называть меня на «ты». Думаю, что сумею вам помочь.

– Никто мне не поможет! Тот единственный, кому это по силам, лежит в реанимации. И судя по всему, едва ли выкарабкается… О, господи!

Женщина залпом допивает остатки виски. Игорь делает знак гарсону, но тот, не обращая на него внимания, обслуживает посетителей за другим столом.

– Знаете, я всю жизнь предпочитала льстивую ложь конструктивной критике… Пожалуйста, скажите, что я красива, что я могу…

Игорь смеется:

– С чего вы взяли, будто я не смогу вам помочь?

– Вы, случайно, не кинопродюсер? Не дистрибьютер? У вас связи по всему миру и кинотеатры в каждом городе земного шара?

Не исключено, что оба они говорят об одном и том же человеке. Если это так, если ему подстроили ловушку, бежать все равно поздно – его наверняка плотно пасут и арестуют, едва лишь он поднимется со стула. Он чувствует неприятный холодок под ложечкой, но откуда этот страх? Ведь всего несколько часов назад он пытался сдаться полиции – и в попытке этой не преуспел. Он тогда решил предпочесть мученичество и предложить свою свободу как жертву, однако Господь не принял ее.

А сейчас, быть может, переменил свое решение.

Он пытается представить себе, как все это будет: подозреваемый опознан, женщина, притворявшаяся пьяной, выступит на первый план и окажется важным свидетелем. Потом на террасу скромно вступит некий мужчина и попросит уделить ему пять минут для беседы. Мужчина этот из полиции. В кармане Игорева пиджака помимо безобидной авторучки лежит «беретта», и она-то выдаст его окончательно. Вся жизнь проносится перед глазами.

Отстреливаться? Но полицейский едва ли появится здесь один – откуда-нибудь за этой сценой наблюдают его коллеги. Игоря застрелят, прежде чем он успеет что-либо сделать. С другой стороны, он приехал сюда не затем, чтобы убивать без разбору ни в чем не повинных людей: он исполняет некую миссию, и жертвы – он предпочитает называть их «жертвами, принесенными во имя любви» – служат великой цели.

– Нет, я не дистрибьютер. И вообще не имею никакого отношения к миру кино и миру моды. Моя сфера – телекоммуникации.

– Это замечательно, – отвечает женщина. – Значит, у вас есть деньги. И может быть, вы о чем-то мечтали. Тогда вы поймете меня.

Игорь вновь делает знак гарсону – уже другому – и просит принести две чашки чая.

– Разве вы не видите, что я пью виски?

– Вижу. Но вспомните – я сказал, что смогу помочь вам. А для этого надо соображать трезво и отчетливо.

Морин меняет тон. С той минуты, как этот незнакомец угадал, о чем она думает, ей кажется, что она возвращается к действительности. А вдруг он и вправду сможет помочь? Уже много лет ее не пытались соблазнить, произнося одну из самых знаменитых в этой среде фраз: «У меня влиятельные друзья…» Чтобы переменить состояние духа, нет средства лучше, чем дать женщине почувствовать – она желанна. Морин хочется встать, уйти в дамскую комнату, взглянуть на себя в зеркало, поправить макияж. Впрочем, с этим успеется: сперва надо послать сигнал, что она тоже заинтересована.

Да, она нуждается в обществе и готова к сюрпризам судьбы, ибо твердо знает: Господь, закрывая дверь, непременно откроет окно. Иначе как еще объяснить, что лишь за этим столиком оказалось свободное место? В этом был скрыт тайный смысл, это был знак – они должны встретиться.

…Морин сама усмехается этим мыслям. Положение ее столь отчаянное, что добрым знаком, хорошей новостью, забрезжившим в конце тоннеля светом ей может показаться что угодно.

– Но прежде всего я должен понять, что именно вам нужно, – продолжает мужчина.

– Помощь. У меня готов фильм с первоклассным актерским составом. Прокатывать его должен был человек, который – один из очень немногих – еще верит в талант тех, кто не входит в систему. И вот с этим дистрибьютером я должна была встретиться завтра. А сегодня оказалась на одном приеме неподалеку от него и заметила, что ему внезапно стало плохо.

Игорь незаметно переводит дух. Если это правда, жизнь и в самом деле даст сто очков вперед самому хитро закрученному детективу.

– Я выбежала следом, выяснила, в какой госпиталь его увезли, и бросилась туда. По дороге придумывала, что́ сказать – «я его приятельница, мы готовились работать вместе…». Я никогда прежде не видела его, но уверена: в такой критической ситуации будешь рад каждому, кто окажется рядом…

«…И сумеет чужую беду обратить себе на пользу», – мысленно добавил Игорь.