Монтеро Глес - Когда диктует ночь

— Может, путешественник ее и обокрал, сами знаете, как в пословице говорится.

— Вор у вора… — Интервьюер кивает, мол, знаю.

И Хуан Луис Муньос, глядя в камеру жалуется, что где тонко, там и рвется. И продолжает:

— Но по мне, воровать — увольте. Знали бы вы, сколько мне с моей родственницей пришлось натерпеться, когда мы только сюда приехали.

И тут Хуан Луис предлагает нашему вниманию одну из самых вдохновенных страниц своей жизни, пришедшуюся на самое голодное время, которое он любовно называет Каменным веком.

Местные летописи повествуют, что в начале семидесятых, когда случился туристический бум и сюда на папины денежки понаехали разные flower power, [11] Хиппи (англ.). ветер обитал там же, где и прежде. А когда какое-нибудь хипповое шествие появлялось на шоссе из Альхесираса в Тарифу притаившийся ветер набрасывался на него и скидывал в Пролив.

— И вот когда вашему покорному слуге и его родственнице поднадоело питаться камнями, им пришла в голову счастливая мысль о том, как их использовать.

И они соорудили палатки с вывеской: «Продаются камни по двадцать пять песет за дюжину, беспошлинно». Хуан Луис поставил свою палатку у выезда из Альхесираса, а родственница — у въезда в Тарифу. И благодаря камням им удалось наконец разжиться.

— Камни давали устойчивость, понимаете, я сам в этом убедился, когда довелось мне их потаскать. Спокойно выходил на улицу, и самый сильный ветрюга ничего не мог со мной поделать. Потом настали более удобоваримые времена, и я основал «Пупок».

— Пупок? — удивленно переспрашивает интервьюер.

— Да, пупок, понимаете ли. Это ведь необычный шрам, он находится в самом астральном центре и поэтому помогает человеку удерживать равновесие. Говорят, что чувство равновесия — в ухе, а я вам так скажу, что оно — в пупке, оттого-то сюда и съезжались в старые времена путешественники. Чтобы наесться от пупа, сидя на нашей сбалансированной диете. Вы можете себе представить чувство равновесия без пупка?

— Нет, — отвечает интервьюирующий, превратившийся в интервьюируемого. — Не могу.

— Тогда вы поймете, отчего я, изрядно поломав голову, назвал свое первое заведение «Пупок Хуана Луиса».

Сделаем небольшую передышку и расскажем вкратце, в чем состояла затея Хуана Луиса.

Чтобы составить себе самое общее представление, вообразим нечто вроде постоялого двора, на манер старинных «вент», которые служили путевыми вехами на дорогах нашего полуострова и о которых рассказывает Вильега, но только гораздо меньше. Иначе говоря, уменьшенная копия минимуму деталей. Расположенный рядом с Болонией «Пупок Хуана Луиса» был размером с небольшую кухню, стоящую в чистом поле. Там он начал борьбу за желудки путешественников на базе мясного бульона с гренками и свинины с жареной санлукарской картошкой. Во время забоя свиней никто из проезжавших мимо «Пупка» не брезговал деликатесными окороками и колбасами. Вот так Хуан Луис Муньос, знатный свинарь и потомок Агамемнона по материнской линии, смог купить себе «мерседес». Новенький, и за наличные.

Путешественник сошел на берег в Танжере в состоянии близком к изумлению. Он до сих пор слабо понимал, как ему удалось спасти свою шкуру. Все произошло в одно мгновение, как в фильмах; ударом ноги он отделался от типа со шрамом, который головой вниз нырнул в плескавшиеся у пристани черные воды. Буль, буль, буль. Другим ударом обезоружил трансвестита, выбив у него из рук револьвер, заставив согнуться, как складной нож, и рухнуть на покрытую лужами землю. Люди проходили мимо, словно не замечая его, стоявшего на коленях и сжавшегося от боли, причиненной его самым благородным частям, в нескольких шагах от помещения таможни. Тип со шрамом, по горло в воде, взывал о помощи, и путешественник, милостиво вняв его мольбам, с мстительным хладнокровием подошел к краю и запустил револьвер ему в голову. Бум. В десятку. Глядя, как тот идет ко дну, путешественник заметил пузырящуюся кровь, стекавшую из открытой раны у него на бедре. Одна из пуль предательски задела его в тот самый момент, когда он кинулся на типа в парике. Судя по выражению глаз, тот метил ему в пах. Он испустил крик боли и с этим криком уронил револьвер на покрытую лужами землю. Но злое дело было уже сделано: гуля задела кожу путешественника, опалив его брюки и заразив кровь. Увидев рану, путешественник заскрипел зубами от ярости. Последними каплями виски, остававшимися во фляжке, он промыл рану, малявка, рассказывал мне Луисардо, десны его кровоточили, а зубы отливали зеленью.

Досмотр на таможне ведут трое полицейских, здоровенных мужиков, малявка, продолжает он. Они всегда готовы задержать какого-нибудь туриста пожирнее с кучей чемоданов в наклейках. Путешественник боится, что его тоже могут задержать. Но никто ничего не видел; вот ведь чем хорош этот город: тебя могут зарезать на бульваре средь бела дня, и никто ничего не заметит. А между тем десятки мавританцев ждут в порту, в любую минуту готовые запрыгнуть в грузовики, которые сами ни есть, ни пить не просят, но экспортируют голод и жажду по всей Европе, но мы уже сказали, что здесь никто ничего не хочет видеть, и путешественник вступает в город, где никто его не видит и не задает никаких вопросов, хотя глядят на него во все глаза и готовы засыпать ответами.

Путешественник идет своей дорогой, а Луисардо предпринимает исторический экскурс и рассказывает мне, что основателем Танжера был наш старый знакомый. Речь идет о Геркулесе, малявка. И сделал он это из любви к одной женщине по имени Тингера. Ради нее Геркулес воссоединил воды, лежащие по разные стороны Пролива, и из-за нее же погиб Антей, малявка, развратник, который официально считался мужем красавицы и услаждал ее до появления Геркулеса, рассказывает Луисардо. По его версии, к Геркулесу, успевшему оскотоложествовать стадо Гериона, стал цепляться Антей, приревновавший его к своей супруге. Сын Посейдона и Геи, а также фанат мадридского «Атлетико», Антей был ростом под сто футов — немало и для тех времен. Бороться ему нужды не было, он просто давил врагов весом своего тела. Битва между ним и Геркулесом, по словам Луисардо, который, похоже, был рядом и видел все собственными глазами, оказалась одной из самых кровавых в истории человечества. Похоже, Антей был все-таки сыном Геи, Земли, поэтому мать никогда не допустила бы, чтобы он погиб на ней. И вот это-то и придавало ему силу. Но Геркулес был хитер и ловок и, обхватив Антея, поднял его в воздух. И прежде чем упасть на землю, прежде чем мать придала ему новых сил для битвы, Геркулес сломал ему хребет в своих могучих объятиях. Только косточки захрустели, да кишки наружу полезли. И красавица Тингера, свидетельница и единственная зрительница кровавого убийства, приняла Геркулеса с ляжками влажными от вожделения. В самый разгар медового месяца микенский царь вновь затребовал к себе Геркулеса для другого порученьица, состоявшего в том, чтобы украсть золотые яблоки из сада Гесперид, неподалеку от нынешнего мыса Эспартель, малявка, и Луисардо указывает мне на другой берег, где в черных облаках плывет затерянный и призрачный маяк.