Александр Зиновьев - Желтый дом. Том 2

Потом Доктор поперся на танцы. И танцевал, конечно с ней. Танцевал, отклячив плоский зад, закинув назад дурацкую лысую голову и цитируя Данте, Шекспира, Камю и всех прочих. После танцев он проводил Официантку до дома и сидел с ней до полуночи на лавочке, рассказывая ей о том, какой он крупный ученый, как трудно в наше время талантливому человеку пробиться сквозь массу бездарей и консерваторов, как мало он уделял времени и сил на личную жизнь, отдаваясь целиком науке, какая у него скверная и неверная жена.

Всю эту ночь Доктор не спал от возбуждения. Он думал. Ничего девочка, думал он. Миленькая. Фигуристая. Глупенькая, конечно. Простушка. Но это и хорошо. Такую легче обработать. А там — будь что будет. Конечно, в партбюро напишут. Выговор могут закатить. Плевать! Игра стоит свеч. За границу я пока не собираюсь. А с должности из-за такого пустяка не снимут. А среди сослуживцев даже укрепится авторитет. Меня тюфяком считают, хи-хи-хи. А я вон какую фемину обработал! Жена... с этим давно пора кончать. Ребята взрослые. В моем положении не такая жена нужна. Конечно, Официанточка для этого не годится. Глупа. И необразованна. Лучше из аспиранток подобрать. Хотя аспирантки — не то. Они все уже себе на уме. Да и потасканы уже основательно. А тут — свеженькая девочка...

Доктор был прав, думая, что Официантка глупа. Но ошибался, думая, что она — простушка. Она была хитра и расчетлива. И главное — имела твердо намеченную цель. У нее уже был образец. Ее подружка таким образом охмурила пожилого профессора. Тот устроил ее на работу в Москве, снимает ей комнату. Одел ее, как куколку. А она живет припеваючи. Нашла жениха — хорошего парня с квартирой. Счастливая! Нет, из этой дыры надо бежать любыми путями. С ее красотой (как думала она сама) глупо пропадать на этой отвратной работе за шестьдесят рублей.

На другой день Доктор подарил ей дешевые духи и шарфик, купленные в местном киоске. Она сказала, что это — первые подарки в ее жизни. Осмелев, Доктор пригласил ее к себе в палату после ужина «на бутылку доброго вина». Вино она пила с удовольствием, но разум не теряла. Она озволила Доктору делать с собой многое, кроме главного, доведя того до белого каления. Он клялся ей в вечной любви, становился на колени, плакал, обещал все на свете, умоляя позволить ему сделать это главное. Он гарантировал, что не будет никаких вредных последствий. И пробовал применить силу, но безуспешно: она без особых усилий скрутила ему дряблые пухлые ручки и категорически заявила что она не такая, как прочие.

В доме отдыха уже все заметили, что Официанточка подцепила Доктора. Слегка позлословили, но отнеслись к этому как к должному. Это был далеко не первый случай. И в конце концов, Доктор не мальчик, а она — совершеннолетняя. Через пару дней она осталась у Доктора ночевать. Но и на сей раз у него ничего не вышло. А она рассказывала ему о своей знакомой, которая «дружила» с пожилым профессором, который устроил ее на работу в Москве и снял ей комнату. И даже собирается жениться. В конце концов, думал Доктор, а почему бы и нет? Она не такая уж глупая. По крайней мере, честная и, судя по всему, надежная. А умная жена ни к чему. Ума у него своего хватит. Одна умная жена у него уже была (он уже думал «была», а не «есть»), и она испортила ему всю жизнь. И Доктор, отчаявшись добиться своего посредством своего мужского природного обаяния, пообещал ей вытащить ее в Москву, устроить в хорошее место, развестись с женой. Под утро он уснул, измученный неудачей и обессиленный безуспешными попытками. Он не знал, что он — не первый, что в каждом заезде она находила пожилого доктора или профессора, на худой конец — кандидата или доцента, который обещал ей таким же образом вытащить в Москву, дарил ей дешевые духи и распивал с ней бутылку «сладкого» вина. А она все еще надеялась, что такой пожилой «дядечка» найдется, и в жизни ее наступит коренной перелом. И хранила свою чистоту для того прекрасного светлого будущего.

Исчезновение социальных различий при коммунизме н в коем случае не означает нивелировки индивидуальностей унификации человеческих способностей и характеров. Коммунизм не казарма, населенная безликими фигурами. Таким общество будущего могут изображать только неисправимые вульгаризаторы или заведомые клеветники. В действительности это общество раскрывает безграничный, никогда в прошлом не существовавший простор для расцвета человеческой индивидуальности во всем ее многообразии.

Километрах в десяти от дома отдыха, в самом живописном месте района (холмы, рощи, озера, речка и множество ручейков) расположена запретная зона, а в ней — секретная стройка. В первый же день отдыхающих предупредили, чтобы они в том направлении гулять не ходили во избежание недоразумений. В прошлом году, сообщили им под большим секретом, молодая пара не послушалась предупреждения и полезла под колючую проволоку с намерением искупаться в озере. Там сначала на них напали сторожевые собаки. И не овчарки какие-нибудь, а московские сторожевые. А потом... Короче говоря, отдыхающим, родственникам и сослуживцам сообщили, что парочка утонула в озере. Трупы, однако, выдали в закрытых гробах, и специальные люди вплоть до крематория следили за тем, чтобы никто не предпринимал попытки открывать их. Из-за холмов и леса стройка вообще была не видна. Только с одного места, а именно — со стороны реки, можно было увидеть несколько приземистых серых зданий без окон. Стройка сама занимала, по всей видимости, большую территорию. Но еще вдвое большая территория вокруг была испорчена подъездными путями, свалками, карьерами. На месте брошенных карьеров образовались пруды с мутной водой, которые местные жители (в основном — ребятишки) использовали для купания, вместо недоступных теперь естественных озер. Рыба в речке почему-то пропала. Исчезли даже раки, водившиеся тут в изобилии. Вдоль речки через каждые двести—триста метров врыли столбы со щитами, на которых огромными черными буквами было написано: «Купаться строго воспрещается!» Насчет стройки сначала ходили всяческие слухи: будто это будет сверхмощная атомная электростанция, хранилище атомных бомб, ракетная установка... Упорно ходил слух, будто это будет подземное правительственное убежище от атомных бомб. Однаждыы в округе появились тучи молодых людей, по виду которых можно было безошибочно судить об их профессии, побеседовали с «распространителями слухов», и слухи прекратились. Но они прекратились бы и без этих молодых люлей — местное население привыкло к запретной зоне как к неизбежному явлению природы, а для слухов появились более интересные темы и поводы — в Афонине ограбили магазин, в Языкове пьяный тракторист свалился под гусеницы своего же трактора, в Панютине дочка бригадира родила черного мальчика...