Эльмира Нетесова - Колымское эхо

— Какой?

— Перечислять долго.

— А ты что предпочла?

— Колыму!

— Варя, это не место для жизни, короткая экзотика и не более. Я предлагаю конкретное.

— Что именно?

— Стать моею и уехать навсегда на Кавказ.

— Я тебе еще вчера все сказала. Зачем по­вторяться. Мнение не изменила. В такие годы нельзя менять не судьбу, не климат. Нам по-

здно играть в семью. С этим ничего не полу­чится.

— А если ошибаешься?

— И в этом случае никто не в проигрыше.

— Да, но хочу знать, чем тебя не устра­иваю?

— Мы слишком разные!

— Только такие уживаются!

— Я не хочу экспериментов.

— Думаю, мы оба пожалеем об этом дне и очень скоро.

— Вряд ли. Во всяком случае, не я.

— У тебя кто-то есть?

— Нет, и не будет!

— Варь, я предлагаю тебе официальное за­мужество. Или я противен, скажи честно.

— Я равнодушна ко всем.

— А если дам тебе время подумать?

— Нет смысла! Ответ будет прежним.

— Наверное, все же летом приеду сюда снова.

— Дело твое.

— Ты хуже Колымы!

— А есть ли что лучше ее?

— Смеешься?

— Ты похвалил меня, как никто другой.

— Варька, ты ненормальная!

— Может быть. Но я счастлива здесь и нику­да не хочу уезжать.

— А если, вернувшись, я останусь у тебя на­всегда, ты меня примешь?

— Нет. Ни за что. И никого другого.

— Но я полюбил тебя!

— Хватит! Я не терплю этой темы.

— Я не вру!

— Не хочу слушать. Давай останемся друзь­ями или знакомыми, но не надо лишних слов. Поезжай таким, каким приехал сюда. И пусть твою душу не мутят дорожные романы. Они не про меня.

— Это не увлечение. Это всерьез!

— Аслан, еще не доехав до дома, забудешь мое имя.

— Неправда!

— Да какая мне разница? Ты, не моя сказка. Во всяком случае, тосковать по тебе не стану.

— И даже не вспомнишь?

— Нет.

— Ни разу,— усмехнулась коротко.

— Жесткая женщина.

— Уж какая есть. Меняться поздно и ни

к чему.

— Хотя, чему удивляюсь. Ты колымчанка. Тем все сказано.

— Аслан, люди все разные. Я навсегда оста­нусь сама собой. Даже, если пожалею о нынеш­нем отказе, ты о том никогда не узнаешь. Я не красуюсь, живу, как могу, и ни с кем не хочу делить свои заботы и радости. Они мои, как смех и слезы.

— Может, ты в чем-то права. Но если наду­маешь и решишься, дай телеграмму с одним словом: «Приезжай!» — вот по этому адресу.

— Я тут же примчусь и прилечу. А пока жду, когда отогреется моя Снегурочка!

Аслан медленно встал, тяжелыми шагами прошел к двери, взял чемодан, сумки. Оглянул­ся на Варвару, сказал глухо:

— Ну, все! Поехал я. Может, навсегда! Не знаю, как дальше сложится у меня, что ждет в дне завтрашнем. Увидимся ли когда-нибудь, или эта встреча станет последней. Ты не оби­жайся, если что не так. Обидеть не хотел. Но и на колени перед тобой не встану. Я много пережил в этой жизни. Передышу и это. Жив останусь. Прости за беспокойство. И прощай. Я не навязываюсь. Не хочу быть назойливым. Уж так сложилось, что всегда сам уходил от Колымы, а теперь меня выгоняют. Значит, пора уходить...

— Тебя не гоню. Но я устала от гостей. Хочу жить как прежде, сама. Уж так устроена.

Аслан тяжело вздохнул:

— Прощай! — бросил через плечо:

— Колыму не отогреть. Мне это не дано. Говорят, для обоюдности тепло нужно, а его нет. Коли так, не стоит тратить силы попусту,— шаг­нул через порог, пересек двор и заспешил к до­роге. Он знал, скоро пойдут попутки.

Человек недолго постоял на трассе. Завидев возвращавшуюся из поселка машину, поднял руку, водитель затормозил.

Расположившись в кабине, человек долго ехал молча.

— На могилу приезжал? — спросил шофер.

— Да, к родителям.

— У меня здесь тоже отец похоронен. Давно умер. Все хочу памятник ему поставить, да не получается. Места мало. Придется ставить крест. Что поделать? Слишком много могил.

— Для жизни места не осталось,— отозвал­ся Аслан скупо.

— У самих в запасе тоже немного. Я месяц назад мать похоронил. Уже на городском пого­сте, рядом с отцом места не нашлось, все заня­то оказалось, вот до чего дожили,— качнул че­ловек головой. И добавил грустно:

— Не жить, не помереть негде. Все занято.

Аслана передернуло от этих слов. У него

в горах места совсем немного. Но люди на тес­ноту не жаловались, на все хватало. А на боль­шой Колыме его оказалось мало.

В горах Кавказа всем хватает тепла и солн­ца. На Колыме этого почти не бывает.

— Все хотим с женой перебраться на мате­рик, где есть сады, цветы, но не везет. Жилье дорогое, никак не можем на него подсобрать. Вот и мучаемся в своих снегах и в холоде.

— Ох, браток, замерзнуть можно и на жаре,— вспомнил Варю.

— Случается всякое,— поддержал шофер, поняв сказанное по-своему.

Он подвез Аслана в аэропорт и, попрощав­шись, уехал. А человек, купив билет, заторопил­ся оформить багаж. До вылета самолета оста­валось меньше часа.

Аслан уже ждал, когда его позовут на посад­ку в самолет и вдруг увидел милицейскую ма­шину. Она спешно развернулась у пункта мили­ции, и Аслан увидел, как из дверей вывели тро­их беглецов из зоны. Все были в наручниках.

Каждого охраняла милиция, следила за всяким движением.

— Попались. Не смогли уйти. Бросили Толяна, а самих вернут на зону, да еще добавят сро­ки. Вот так судьба наказала за подлость. Колы­ма везде достанет свою жертву,— смотрел, как спотыкаясь, идут беглецы к милицейской ма­шине.

— Еще немного и улетели бы!—сказал со­провождающий милиции работнику аэропорта. Беглецы получили секундную передышку, огля­делись, увидели Аслана. Кто-то едва приметно махнул головой.

Ох, и недолгой была их воля. Теперь уж не­скоро выйдут из зоны. Не повезло им.

Аслан поспешил к трапу самолета и уже из иллюминатора глянул вниз:

— Прощай, Колыма! Теперь не знаю, когда встретимся и увидимся ли вообще!

Самолет вырулил на взлетную полосу, вско­ре взмыл в небо. Внизу остались холод, снег и Колыма. А еще Варя, единственная из жен­щин, не признавшая его.

Она хотела отдохнуть после смены. Но день не удался и вскоре пришел Евменыч.

— Все Варя! Уезжаю домой! Как это говорят:

— Дорогие гости, не надоели ль вам хозяе­ва? Пора и честь знать. Совсем у вас зажились. Домашние мои в розыск чуть не подали, требу­ют вернуться поскорее. Они, конечно, правы. Сколько можно по гостям мотаться? А кстати, где Аслан?

— Уехал домой!

— Даже не попрощавшись?

— Ну, это ваши дела. У него свои заботы и человек спешил. Наверное, ему не до эти­кета. Не мог вас больше ждать.

— А я покуда один уезжаю. Игорь Павлович еще задержится здесь на пару или тройку дней. Говорит, что нужно ему. Выходит, тоже свои дела придержали,— усмехнулся загадочно.

— Свои дела появились у человека. Навер­ное, важные,— пожала плечами Варя.