Хосе Альдекоа - Современная испанская новелла

— А брат ваш здесь? — спрашивали каждого из них не меньше тысячи раз, если поблизости не было другого.

— Его преподобие мне не брат.

Или:

— Этот молодой человек вовсе не брат мне.

Задавший вопрос немного смущается.

— Не брат? А ведь так похожи… Даже очки у обоих.

Насчет очков еще никто не забыл упомянуть.

Впрочем, иногда священник и его, так сказать, секретарь не возражают против того, что их принимают за братьев. А молчание — знак согласия. Тогда тот, кто спрашивал, решает, что они братья. Самое печальное или самое смешное бывает, когда убежденный в этом встречается с тем, кому сказали, что они вовсе не братья.

С сеньором ректором, который был здесь до нынешнего ректора — лет восемь тому назад, — происходило что‑то подобное, тоже что‑то в этом роде. И с ним была путаница, только похуже.

Когда стучали в дверь и выходила отворять ключница, пышная, краснощекая и рослая матрона, ее робко спрашивали:

— Ваш муж дома?

Как‑то раз сеньор ректор услыхал это. А был он толстый, даже тучный, и вспыльчивый. Недолго думая, сеньор ректор набросился на пришельца, вернее, на пришелицу, тщедушную, в трауре, и, толкнув ее три — четыре раза, да еще пихнув своим феноменальным брюхом, выставил за дверь.

С нынешним ректором этого не случается. Он живет с двумя сестрами. И прихожане обычно спрашивают:

— Ваш брат дома?

И все же некоторые осведомлялись у сеньора ректора, не отец ли он молодого священника. Это дало сеньору ректору повод остроумно пошутить над темнотой и невежеством своих прихожан.

У прежнего ректора викарий тоже был молодой — тот самый, что теперь; правда, до него были другие — один из них молодой и худой, как и все викарии. Тогда не говорили «молодой попик» и «старый поп», но «толстый поп» и «худой поп». Странный способ различать людей! Что это? Проницательность? Наблюдательность? Во всяком случае, дипломатии здесь явно не хватает. (Некоторые, правда, звали священника «тонкий поп». Хе — хе!)

Знакомство с приходской канцелярией и ее делами помогло нам разобраться в одном вопросе: мы выяснили, почему у служащих, сидящих за окошками официальных учреждений, как правило, дурной, раздражительный характер; почему они так грубы с посетителями, злы и невоспитанны. Здесь ничего нет удивительного, если те, что подходят к Этим окошечкам, похожи на посетителей приходской канцелярии.

Как правило, все они ужасные путаники, эти посетители приходской канцелярии. На самые невинные вопросы они отвечают так, будто их вызвали для допроса в полицию.

— Сколько тебе лет (или вам, когда как)?

Возраст и элегантность костюма для священника не играют первостепенной роли. Он руководствуется инстинктом, и говорит «ты» тем из своих сыновей, которые ему ближе; самых несчастных — может быть, даже не отдавая себе отчета — он любит больше остальных.

— Ты когда родился?

— Да я, падре, не знаю.

— Не знаешь? Когда у тебя день рождения?

— Тогда‑то.

— И ты не знаешь, когда родился?

— Правда, не знаю, падре.

Но иногда знают.

— Когда ты родился?

— Седьмого числа.

— А какого месяца?

— Апреля.

Ответы из них приходится вытягивать по одному, клещами.

— В каком году?

— Вот этого я не знаю.

— Сколько тебе исполнилось в апреле?

— Двадцать четыре, падре.

— И ты не знаешь, в каком году родился? Ну и ну!

— Правда, падре, не знаю, честное слово.

Священник подсчитывает и говорит:

— Так вот, ты родился в тридцать втором году. Теперь Запомнишь?

— Да, падре, конечно, запомню!

Но он ничего не запоминает.

Есть такие, которые знают, как их зовут и как зовут их родителей, но как звали дедов и бабок, не помнят.

— Ведь когда женишься, об этом не спрашивают.

Когда у них требуют бумаги, необходимые для того, чтобы выдать свидетельство о браке, они еще больше удивляются.

— Официальное свидетельство о крещении. Официальное, понятно?

— Венчальное?

— Да нет, боже мой, официальное. О — фи — ци — аль — но — е.

— А это что такое, как его получить?

— Очень просто. Его выдадут в епископате, где ты родился.

— А вы, падре, не попросите у них эту штуку? Разве в таких делах разберешься?

— Ну ладно, бог с тобой.

Если вместе с молодыми приходит старик, он обязательно брюзжит:

— В наше время ничего не просили. Плати три реала — и дело с концом.

— В ваше время, дедушка! Сколько воды утекло…

— Да, да, падре. Годы идут. Тогда кило картошки стоило десять сентимо.

Когда бумажная волокита усложняется — не присылают свидетельства о крещении или удостоверения в том, что жених или невеста в браке не состоят, или нет еще справки о согласии родителей на брак, — посетители начинают подозревать, что их водят за нос и дело не улаживается потому, что Этого кто‑то не хочет.

«— Мы вам дадим сколько нужно, падре, только пожените нас. Ведь мы уже и гостей пригласили; откладывать нельзя. Подумаешь, какие‑то там бумажки. Если вы захотите, вы все сделаете. Моя сестра выходила замуж, так у ней никаких бумажек не спрашивали.

— Твоя сестра? И она венчалась в нашем приходе?

— Да с вами же и венчалась.

— Ну, знаешь ли! Со мной она не венчалась!

Посетитель смущенно улыбается:

— Ну ладно, вы ее венчали.

— Вот как? Тогда скажи сестре, чтобы она ко мне зашла. Это даже интересно, как ей удалось выйти замуж без бумаг…

— Да, да, падре. Можете нам поверить. С какой стати мы стали бы врать?

— Да нет, я вам верю, только пусть придет.

Посетители переводят разговор на другую тему.

— Итак, падре, вы все уладите. А мы вам дадим побольше. На расходы. Десять или двадцать дуро.

— Э, нет! Так не пойдет. Нужно послать телеграмму, сообщить, что дело срочное. Они пришлют свидетельство или что там нужно — и все будет в порядке.

— Да, но мы не можем терять целое утро — работать нужно, жизнь‑то, сами знаете, дорогая.

— Ну и смешной вы народ. Неужели вы действительно думаете, что на отправку телеграммы у вас уйдет целое утро? И что за утро вы заработаете больше десяти или двадцати дуро, которые хотите мне дать, чтобы я все уладил?

— Но ведь…

— Никаких «ведь», дело проще простого. Я составлю телеграмму, а на почте вам помогут ее отправить.

Посетителям словно солнышко засияло сквозь тучи. Они уходят довольные. Но в глубине души по — прежнему уверены, что дело не улаживается потому, что этого не хотят те, что наверху, непосредственные начальники. Это укоренившееся испанское зло, вернее, укоренившееся мнение. И все потому, что такая уверенность не раз оправдывалась. Так-то вот!

Если является парочка, которой срочно надо пожениться, которой надо все уладить за неделю, безошибочно можно сказать: невеста беременна. Священник не задает нескромных вопросов и устраивает все наилучшим образом. Некоторые невесты приходят чуть ли не на сносях. Такие предоставляют договариваться жениху, а сами тихонько хихикают, немного смущенные, но не слишком.