Лев Портной - Трепетные птички

— Что это? — воскликнул он и потянулся к футляру.

— Не трогай ты! Может, бомба! — взвизгнула женщина.

Но Андрюшка уже извлек спиннинг.

— Ну, что там у вас такое?! Что у вас все хиханьки какие-то?! Зимой жрать нечего будет! — проворчал мужичок с папироской.

— Да, ладно, па! Завел шарманку свою! — огрызнулась женщина.

Андрюшка взял спиннинг и отправился через поле под уклон, туда, где под ивами журчала Десна.

— Куда пошел-то? — выкрикнул мужичок.

Андрюшка не ответил.

В октябре щуки уйдут на глубину, в омуты, придется ловить «в отвес». А сентябрь — самое время для спиннинга.

Величкина, много раз рисовавшая в воображении эту сцену, теперь не испытывала ничего, кроме досады за то, что потратила время на крюк до Ватутинок.

Вдруг подул ветер. Он толкнул Величкину мощным ударом, вызывая на поединок: докажи, что ты равная, и стань другом, или швырну тебя оземь, превратив в мокрый комок из мяса и перьев. От его толчка Катя клюнула носом, и ветер с победоносным взвывом пихнул ее в гузку, рассчитывая кувырнуть через голову. Величкина рассмеялась, тремя сильными взмахами крыльев набрала нужную скорость и легла на упругие воздушные потоки. Шелковистыми пальчиками ветер взъерошил ее волосы, и они помчались вдвоем, восторженными криками распугивая деревенских воробьев и синичек. Внизу мелькнул Троицк, за ним какие-то деревушки, — на земле царил покой, только кроны самых высоких деревьев шумели и кланялись вслед.

Величкина расслабилась. Ветер подставил ей мускулистую спину. Его пружинистые мышцы поддерживали крылья. Он казался обузданным и надежным, и Величкина не ожидала подвоха. Но внезапно он дал слабину с левой стороны, заставив Катю сделать крен. Она заметалась из стороны в сторону, пока, действуя крыльями, не обрела равновесия.

— Проказник! — воскликнула она. — Возвращайся немедленно!

Он подхватил ее вновь, и они помчались вперед. Теперь Катя была настороже, а новые шалости не заставили себя ждать. Ветер нес ее на плечах над лесами и лугами, над деревушками и поселками, но то и дело кидался вниз: то устроить фантасмагорический хор из разбросанных труб, то превратить в бегущую рябь свинцовую гладь речной запруды, то разогнать изготовившихся к бою котов, то сорвать бельевые веревки с высохшими простынями. Каждый раз, когда он покидал ее, Величкина пролетала несколько метров по инерции, а затем приходилось работать крыльями.

Очень скоро они оказались над Серпуховом. Катя давно перестала следить за тем, что творится внизу. Но тут, над Красной Мызой, там, где Серпейка впадает в Нару, одна сцена вызвала у Величкиной изумление. Трое мужчин стояли на горке. Один, высокий, в черной двойке, широким жестом обводил окрестности и что-то рассказывал своим спутникам. Сторонний наблюдатель не увидел бы здесь ничего необычного. Но Величкина оказалась в смятении, потому что спутниками мужчины в черном были плешивый и бородач, похожий на Иисуса, — те двое, которых Катя уже видела на Ленинском проспекте возле гостиницы, в которой случилось «маски-шоу» в связи со сменой директора.

«Как это они обогнали меня?» — изумилась Величкина. Но ломать голову над этим ей не пришлось. Ветер покинул ее окончательно, напоследок разметав в клочья небольшое облачко. Когда последние обрывки белого марева остались позади, Катя чуть не врезалась в гуся, замыкавшего стаю.

— Привет, — прогоготал он. — Меня зовут Ан, сэр. А тебя?

Величкина смутилась. Знакомство состоялось так просто, но это «сэр» оказалось слишком неожиданным. И она представилась так:

— Катя, мэм.

— Катямэм! — воскликнул гусь. — Красивое имя. Мы направляемся в Северную Африку. Ты летишь с нами?

— С удовольствием, сэр, — ответила Катя.

Ей и в голову не приходило, что могут возникнуть проблемы с приемом в стаю. Впрочем, проблем и не возникло.

— Ты не расслышала, — прогоготал гусь. — Меня зовут не Сэр, а Ансер.

— Ах, вот в чем дело! — улыбнулась Величкина. — А меня зовут просто Катя.

Она оглядела всю стаю. В воздухе стоял дружный шум хлопающих крыльев. Гуси поглядывали на нее с интересом.

— Привет! Привет! Меня зовут Катей, — кричала Величкина, встречаясь с птицами взглядом.

— Катя — красивое имя! — прогоготал Ансер и добавил. — Гусыня впереди меня — моя подруга.

— А у меня никого нет, — сообщила Катя.

— В Африке обязательно найдешь себе пару. А потом вы вернетесь сюда и вместе совьете гнездо.

— Только не клейся к моему Ансеру, — добродушно прогоготала гусыня. — Кстати, меня зовут Аактей! В наших именах есть что-то общее.

— Это хорошо, — сказала Катя. — А за Ансера не беспокойся.

— Сегодня отличный денек, — сказала Аактя. — Было бы чудно, если бы такая погода сопровождала нас до самого Средиземноморья!

— Дай бог, так и будет, — ответила Катя.

— Боюсь, что нет, — промолвил Ансер. — Думаю, впереди нас ждет ненастье.

Гусь с зеленым опереньем на голове бросил на них сердитый взгляд и прогоготал:

— Эй, вы там, хватит трепаться! Берегите силы, путь предстоит неблизкий.

— Старый Файсер, что ты ворчишь? Будто не знаешь, за разговорами перелет проходит незаметно! — откликнулась Аактя. — Катя, не обращай на него внимания.

— Не шумите там, молодежь! — послышался голос гуся, возглавлявшего стаю.

Аактя фыркнула в ответ. Катя засмеялась. Некоторое время они молчали. Величкина наблюдала за проплывавшей внизу землей, расчерченной неровными многоугольниками. Шум слаженно хлопающих крыльев казался ей райской музыкой. Ансер подмигивал ей, когда они встречались взглядами. Солнце перевалило за полдень.

— А как мы полетим, когда стемнеет? — спросила Катя.

— Мы будем лететь следом за Гангсером, — ответила Аактя.

— Гангстером?! — изумилась Величкина.

— Гангсером, — поправил ее Ансер.

— Чувствую необыкновенную легкость бытия! — донесся голос вожака стаи. — Кто-то там перемывает мои косточки.

— Поразительный слух! — воскликнула Катя.

— Его подруга Тааштя делает самые лучшие гнезда, — сообщила Аактя.

— Что верно, то верно, — откликнулась гусыня, державшаяся справа за вожаком.

— Правда? — без особого интереса спросила Величкина.

Ей вдруг стало не до строительства гнездовий. Дала о себе знать физиология. Катя почувствовала натуживание желудка. Аактя и Тааштя обсуждали, из чего лучше вить гнезда — из стеблей и листьев тростника или древесных веток и сучьев. Ансер потерял интерес к их беседе. А Кате болезненные потуги кишечника мешали следить за разговором. Она немного отстала от клина и начала снижаться, разглядывая постройки внизу. Возле автобусной станции Величкина заметила будку, сколоченную из грубых досок, с намалеванными буквами «М» и «Ж».