Андрей Столяров - Маленькая Луна. Мы, народ...

Данное явление было очень подробно задокументировано: журналисты сопровождали шествие Девы на большей части пути; было сделано множество фотоснимков самого высокого качества, ролики и скриншоты, профессиональные и любительские, были выложены в Интернет. Его, как и транспозицию по «кротовым норам», хронику которого фиксировали местные СМИ, нельзя отнести к иллюзиям коллективного подсознания — это реальный факт, и относиться к нему следует именно как к реальному факту. При этом вся остальная красочная мифология, заполонившая в этот период блоги и страницы газет: волки в железной шерсти, якобы рыскающие по вологодским лесам, огнедышащий трехглавый дракон, вылезший из пещеры под Ставрополем, даже плазменный свет, вспыхнувший в небесах при подходе «Амурской армии» к Владивостоку, можно смело отнести к разряду легенд, возникающих при любом революционном преобразовании. Точка зрения социопсихологов группы «Норд» о ментальной трансформации бытия, вызванной «архетипическим сдвигом», и «необратимом погружении этноса в реликтовую магическую реальность», конечно, привлекает многих своей концептуальной экстравагантностью, но относится, по-видимому, к разряду тех же художественных мифологем, что и сотворение мира за шесть дней, только упакованных в научную терминологию и производящих поэтому впечатление на неподготовленные умы.

Не будем придавать легендам слишком большого значения. Главный вопрос, который стоит сейчас на повестке дня, — это что дальше? Каким будет новое, трансформированное бытие? Каким станет новый народ, всплывающий ныне из хаотического распада истории?

Или если перевести это на более конкретный язык, то в чем заключаются принципы новой самоорганизации общества? Каковы социальные механизмы, обеспечивающие его стабильность? Что создаст мотивацию, ориентирующую его на нравственный позитив?

Не следует, как нам кажется, излишне уповать в этом смысле на бога. (Или — на трансцендентный детерминизм, автоматически обеспечивающий человечеству восхождение по «этической лестнице»). Да, конечно, сейчас в «освобожденных районах» царит некая мировоззренческая пастораль: чиновники, оставшиеся при должностях, заботятся о рядовых гражданах, как о членах своей семьи, бизнес, мелкий, средний и даже крупный, передает значительную часть прибыли для общественных нужд, криминогенность, если верить сведениям, поступающим с мест, снизилась практически до нуля. Возникает нечто вроде настоящего «царства божьего», нечто вроде подлинного социализма, каким он представлялся пламенному воображению своих великих творцов. Все счастливы, все по-братски возлюбили друг друга, каждый готов помочь, и нет в его сердце места для зла.

Однако сколько такая ситуация будет существовать? Какое время отпущено нам, чтобы утвердить жизнь небесную в жизни земной? И если вдруг источник, породивший ее, вновь погрузится во мрак, то хватит ли у нас сил, чтоб удержать его эхо по эту сторону бытия?

Уверенности в этом, разумеется, нет. Мир как творение человека не может состоять только из праведников. Взаимодействие с богом требует такого экзистенциального напряжения, такой чистоты души, таких эмоциональных высот, достичь которых могут лишь очень немногие. Чем больше людей подключится к божественному диалогу, тем менее будет выражена его метафизическая вертикаль. Не всякий умеет быть в жизни — выше себя. Не всякий способен правильно понимать язык божества. Небесный синтаксис обжигает: человек большей частью стремится облечь его в привычный, безопасный формат. И вот слабеют праведники, гаснут магические таланты, метафизика пропитывается обыденностью, преобразуясь в тусклый закон. Все возвращается на круги своя.

Возможно, и этот великий порыв тоже постепенно иссякнет. Новый мир просияет на горизонте и растворится в дождевой пелене. И все же «нельзя мечтать только о достижимом». Бог не создает зла, его создает исключительно человек. Грезы имеют странное свойство овеществляться. И если мы, вопреки всем превратностям, скажем, что мы — народ, если мы, разорвав путы быта, сумеем перейти в бытие, то, возможно, мы и в самом деле станем новым народом, новой нацией, новой общностью, какой еще не знала история.

И тогда, возможно, весь мир тоже станет иным…

А теперь все-таки вернемся к легендам. И не потому, что легенды могут нам хоть что-нибудь объяснить. Просто иного материала в нашем распоряжении нет, и поэтому реконструировать ход событий приходится через призму мифологических отражений.

Представим себе лагерь на том берегу Оки. Численность «армии», которую ведет за собой Дева, достигает к этому времени уже пяти или шести тысяч человек. К ним непрерывно присоединяются люди из освобожденных поселков и городов, а некоторые даже специально приезжают сюда с разных концов страны. Состав «народного ополчения» необычайно пестрый: тут и группы энтузиастов, всегда готовых идти за очередным, наделенным харизмой вождем, и вкрапления энергичных «зеленых», и представители каких-то полузабытых политических партий, и участники разнообразных «движений», и верующие, и сектанты, и атеисты — вообще все те, кто внезапно и окончательно понял, что дальше так жить нельзя. Раскинулась на лугу россыпь палаток, горят костры, звучат музыка, голоса, смешанные с гомоном птиц. Звуковой фон вокруг лагеря так силен, что слышен, вероятно, километра на три.

Вместе с тем настроение ополченцев далеко не праздничное. Конечно, до Москвы, до цели похода, осталось всего ничего. Уже завтра, как полагают многие, встанут перед ними зубчатые стены Кремля. А с другой стороны, порождает растерянность вчерашний кровавый инцидент на мосту. До сих пор «армия» Девы не сталкивалась с серьезным сопротивлением. Напротив, города, к которым она подходила, выплескивали ей навстречу бурное ликование и восторг. Никакие ОМОНы этому не препятствовали. Местные власти либо спешили убраться, чтобы не намяли бока, либо тихонько, без возражений подавали в отставку. На всех, видимо, произвел впечатление случай, получивший в прессе название «Погорельский бедлам», когда местная (погорельская) администрация, попытавшаяся силами милиции закрыть въезд в городскую черту, в полном своем составе на целые сутки сошла с ума: мэр начал нечленораздельно мычать, пукать и пускать пузыри, а депутаты городского собрания, как дети, — прятаться под столами и стульями с криками: «Ай, чуча идет!..» Никто не желал себе такой участи. Продвижение «армий» в дальнейшем происходило без каких-либо особых шероховатостей.

Тут, однако, ситуация была совершенно иная. Москва есть Москва, и было понятно, что просто так ее никто не отдаст. Инцидент на мосту был тому решительным подтверждением. Интернет кипел слухами о скрытном, но целенаправленном перемещении войск. Якобы выдвинулась к Москве ударная танковая дивизия, якобы стягиваются спецчасти, которым, как выразился министр обороны, «не страшен ни черт, ни хрен, ни сам Иисус Христос», якобы уже доставлен из Петербурга «психотронный генератор», индуцирующий шизофрению, якобы существует секретный приказ ракетным войскам стратегического назначения быть готовыми к нанесению упреждающего ядерного удара. Правда, командующий Московским военным округом заявил, что подчиненные ему части в гражданский конфликт вмешиваться не будут, но уже к вечеру этого дня был со своей должности снят и замещен, как было сказано в пресс-релизе, «более ответственной и профессиональной фигурой». Кроме того, портал «Свободное мнение» сообщил, что в храме Христа Спасителя, с которого, кстати, еще неделю назад были сняты колокола, будет в ближайшее время проведено особое богослужение и провозглашена анафема «дьявольскому наваждению, поразившему Святую Россию». А Министерство по чрезвычайным ситуациям, жаждущее исполнить свой христианский долг, уже подготовило транспортные самолеты, которые сбросят на «армию» Девы тонны «святой воды». Освящение вод якобы произведет сам патриарх, и он же лично объявит трехдневный обязательный пост «во имя спасения душ наших заблудших сестер и братьев».