Владимир Мальцев - О том, что сильнее нас

М-да. Вернёмся, пожалуй, к основной теме. К реализации плана действий в отношении Ленки. К пункту следующему — выяснению того, что есть этот её Миша. Вот здесь и возникает некий критический момент повествования. На котором нужно либо выбрасывать самое важное, без чего логика событий теряется совсем, либо — ломать на этом самом месте жанр, переводя роман в нечто среднее между феофрастовскими «характерами» и вульгарной кляузой с оттенком пасквиля, являющейся гораздо более древним и популярным литературным жанром, чем роман. Пожалуй, выберу второе. Фиг с ним, пусть читатель окунётся фейсом в навоз и не получит того эстетического наслаждения, на которое рассчитывал. Раз уж я безжалостен ко всем, то буду столь же безжалостен и к себе, и к своему труду. Предоставлю большинству возможность думать обо мне как о кляузнике. С некоторой надеждой, что меньшинство всё же поймёт, что это было строго необходимо. В первую очередь для Ленки. И во назидание — для многих. Затем, собственно, книги и пишутся. А вызывать огонь на себя мне не привыкать.

Ещё раз м-да. Обещал ведь быть совсем открытым и совсем честным… Да, есть ещё одно соображение к тому, чтобы, возможно, убить все литературные достоинства написанного текста и всё уважение к его автору, приведя здесь результаты розысков. То соображение, что деятельность, которой всё активнее и активнее Миша занимается последнее время, чревата. Чревата для Ленки, в которой он сейчас убивает последнее, что в ней осталось, один талант за другим, один интерес в мире за другим, одну этическую основу за другой. Да, некоторая часть этой активности, впрямую касающаяся меня, неприятна и мне. Но это мелочи. У меня есть десяток способов надёжно пресечь данную составляющую. Но не хочу. Это необходимо пресечь не частично, а полностью. Пока в Ленке осталось хоть что-то живое. Может быть — я пишу эту часть именно для Миши, зная, что он прочтёт. Типа открытого письма, включённого в роман. Глупое, конечно, занятие — писать что-либо прицельно для дурака и подонка. Но — надо. Возможно, он струсит. Решит, что я могу от слов к делу перейти. Возможно — кое-что поймёт. Хоть и дурак. А возможно — опять натравит своих бандюков. Так как дурак. Впрочем, чем их встретить, чем ответить и кому ответить, если они всё же смогут меня переиграть, — имеется с запасом.

Единственное сомнение — не ударит ли что-то рикошетом по Ленке? Пожалуй, уже незачем этого бояться. Ситуация уже дошла до того уровня, когда навредить Ленке нельзя. Время терапии прошло, и если что её спасёт, то уже только хирургия. Да, я скорее всего изрядно упаду в её глазах. Но если она сможет когда-нибудь восстановиться — поймёт. Нет, не простит, женщинами подобное не прощается. Но поймёт. Не для себя делаю, а для неё. И для тех людей, которым её талант и её энергия, которые сейчас гибнут окончательно, — нужны. А на меня — плевать. Я пока что немного железный, выдержу, да и вообще мне доставалось и покрепче, и побольнее.

Предыдущие два абзаца я написал год назад. Специально привожу их в исходном виде, несмотря на то что за этот год изменилось многое. Год назад, а точнее, год и два месяца назад, возникла та ситуация, что мне пришлось часть сюжетных линий будущего романа сделать новеллой и разместить в Интернете. С одной стороны — складывалась ситуация, при которой был у Ленки шанс выскочить из всего этого болота, с другой стороны — Миша начал делать в мой адрес подлости уже совсем нетерпимые. И с этого момента наш роман, в виде своего прототипа-новеллы, начал взаимодействовать с реальностью, и многие из дальнейших событий произошли ровно ввиду его существования в природе. Новая реализация английской военно-морской доктрины, известной как «флит ин бин», упрощённо — «флот оказывает влияние на политику самим своим существованием». Впрочем — пока что мы находимся в точке мировой линии приблизительно за полтора года до написания той новеллы, так что слегка погодим.

Итак, полез я выяснять, что из себя представляет Миша. Непросто было. Единственное, чем я располагал — это Ленкиными словами, что он человек пустейший, десятком комментариев, накарябанных им под моими карточками на одном Иероглифе, двумя десятками сходных комментариев, в то же время написанных им под карточками других авторов, а также допущением, что он имеет отношение к журналистике (так как столь же бессодержательный и безграмотный комментарий, оставленный в гостевой книге моего сайта в то же время, был подписан тем же напыщенным псевдонимом, что и несколько заметок в разных газетах, насквозь пропитанных очень сходного типа графоманией). Обе зацепки никуда не вели. Но я знал фамилию. А один мой умный друг, почесав репу, заметил, что товарищ с подобными характеристиками, пишущий подобные комментарии, — ну никак не может не отметиться на «стихах.ру», «прозе.ру» и прочих графоманских ресурсах. Тот же самый друг, который меня недавно и натолкнул на мысль, что наркотик — всё же винт, просто спросив, а откуда у бестолкового и небогатого типа (последнее — мы знали достоверно) деньги на более серьёзную наркоту? В общем, поискал я всего с полчасика и нашёл. Четыре авторских странички под совсем другим, но не менее напыщенным псевдонимом, наполненных таким бредом, что даже на «стихах», даже учитывая, что он выложил аж полсотни произведений и накатал другим авторам аж под тысячу восторженных рецензий, — получил всего лишь одну встречную рецензию приблизительного содержания: «Что за бред?». Но главное — там обнаружилась пара электронных адресов, от которых можно было плясать в дальнейших раскопках.

Вот тут-то оно и посыпалось. Как из рога изобилия. Да уж. Ну, братцы… Клиент, конечно, страхуется от всего на свете — держит одновременно не менее пяти псевдонимов и не менее пяти почтовых ящиков, структурированных по видам деятельности: для своих сайтов, для резюме, для стихов, для торговых форумов, для кляуз и так далее. Не считая одноразовых. И меняет все свои псевдонимы, все свои адреса — никак не реже, чем раз в полгода. Но при всей этой паранойе товарищ клинический идиот. То ли наркотой мозги совсем выжжены, то ли от роду такой. Как он в том звонке назвался восемью именами подряд — так же и здесь. Каждый пятый раз путает, какой адрес и какой псевдоним у него для чего, может дважды повторить в форуме одно и то же объявление под разными псевдонимами, и так далее. До анекдотов. Спрашивает в музыкальном форуме текст песни, указывая один свой адрес, через три дня лезет с другим адресом на форум по венерологии, задавая вопрос, что у него вот анализы только что показали такую-то слабопатогенную инфекцию, передающуюся половым путём, вот как она отразится на жене, если та опять забеременеет? И сразу же — лезет на тот музыкальный форум повторить дословно объявление о песне, но указав тот второй адрес, который только что оставлял в венерологии. В общем, узелки сами связываются и ниточки сами тянутся. А то, что раз в полгода он всё меняет и подчищает — так рукописи не горят, как отметил в своё время один очень мудрый персонаж. Можно добавить. В Интернете рукописи тем более не горят. К примеру, почти все поисковики держат кэши страниц, даже если сами страницы давно стёрты. Есть логи серверов. У многих серверов — есть и бэкапы. А ведь есть ещё и специальные сервера, роботы которых регулярно делают слепки всего содержимого Интернета, и можно посмотреть, какой вид какая страница имела в таком-то месяце такого-то года… Правда, поиск на этих серверах послабее устроен, но отнюдь не невозможен. Так что полностью зачистить информацию, раз попавшую в интернет, чаще всего и думать нечего. Что с возу упало, то пропало. Не горят рукописи.