Елена Соковенина - До Бейкер-стрит и обратно

- И кстати, - сказала ее сиятельство. - Мне понадобятся деньги. На подготовительные курсы и, если судно будет не европейским, рабочую визу. Остальные расходы компенсирует агентство. Она взглянула за окно, где ветер гнал тяжелые ночные тучи, и добавила:

- Черт возьми, но ведь почти то же самое написано у меня в романе: «…остальные расходы берет на себя агентство…».

Узнав новость, Светозар Чернов пришел в ужас. Он представил себе графиню на палубе, надраивающую медные части. Графиня тоже представила именно это – без особенного восторга. Но иначе было никак: чтобы роман был настоящим, все и должно быть по-настоящему. Если бы не сомнительное состояние финансов, если бы не фамильные бриллианты, давно осевшие в ближайшем ломбарде, вполне возможно, что эта история сложилась бы как-нибудь иначе. Но официанткой на круизный лайнер брали только через год посещения курсов, денег на них не было, и вышло так, как вышло.

К ноябрю 1909, простите, 2009 года графинин ноутбук украсил свой рабочий стол схемой китобоя в разрезе. За утренним кофе графиня почитывала ньюбедфордский «Китобойный листок». «Китобойный листок» был подарком Светозара, у которого, по всей видимости, тоже дул попутный ветер, потому что подшивка газет была за конец-апреля – начало мая 1905 года, и именно в это время происходили события в романе графини. Еще графиня изучала работу гарпунной пушки и порядок упаковки линя из манильской пеньки. Сто десять раз прослушала звуки останавливающегося поезда и рев пароходной трубы. Подробно изучила этнический состав посетителей баров в Кейптауне и проценты, взимаемые тамошними ломбардами. Так, проведя на китобое без малого год, до самого апреля 1906 года, питаясь гнилой солониной, червивыми сухарями и жестоко страдая от фурункулеза, мы пересели на поезд и направились в Сан-Франциско. Город был еще спокоен, но штормовой ветер становился все ближе. Еще день-два, и…

Первым исчез графский кабриолет. Затем домоуправление пообещало отключить электричество и горячую воду - и обещание сдержало. И хотя через два часа все включили – графу опять поверили на слово, такой уж он человек, – было совершенно ясно, что меры следует принимать немедленно. Мы заговорили об отъезде. Граф прощупывали почву в Германии, где у него были какие-то знакомые, и куда в конце концов предполагалось уехать, а графиня тем временем…

- Пан Поберовски, попутный ветер! Я еду в Лондон!

- Неужели одна?

- Ну что Вы, конечно, нет. Я уезжаю с подругой. Как раз сегодня утром мы провели ревизию наших активов, и она предложила Лондон. Ее идея, не моя! Как Вам совпадение, нравится?

- Что же Вы станете делать в Лондоне?

- Работать.

- Кем же, ваше сиятельство?

- Горничной в гостинице. Или официанткой. Кем возьмут, пан Поберовски. Не время капризничать.

- Надолго ли?

- Не знаю. Никто не знает.

- Но есть ли у Вас план?

- Конечно, есть! Смотрите: 1) графиня приезжает в Лондон и находит комнату на двоих; 2) через неделю в эту комнату въезжает донна Елена – хорошая приятельница графини, с которой графиня и собирается делить радости, горести и расходы на жилье. (Кстати, Лондон – именно ее идея. И подозрительно вовремя: ведь в шестой, последней, части романа, с которой мы с Вами так здорово запутались, герои окажутся именно там). 3)Рождество наши сиятельства встречают вместе, где-нибудь на нейтральной территории, после чего, как ни грустно, опять расстанутся на неопределенный срок. Ну, а к лету 2010 г. наступает новая жизнь.

- Но неужели Вы выдержите?

- Разве у меня есть выход?

- Мне будет недоставать Вас, Ваше Сиятельство.

- Ну что Вы, я никуда не исчезну. Мы по-прежнему сможем беседовать. Правда, боюсь, теперь уже не так много.

Лондонских знакомых у графини не было, денег на билет до Лондона – тоже, но длилось это ровно неделю. За это время графиня успела взять взаймы у знакомого гусара, и едва не потеряла все деньги, попытавшись найти комнату через сайт объявлений. Через две недели, во вторник, ее уже ждали в агентстве по трудоустройству, и в одном прекрасном доме в Уокинге. Там предполагалось провести два-три дня, пока найдется комната.

- Улица Gainsford Street. Там пряталась «Аврора» перед погоней. Слева от канала, либо справа и были спрятаны сокровища. С.Ч.

Так вот, Лондон. Сойдя на английскую землю в аэропорту Стэнстед, графиня первым делом развернула бумажку, на которой было записано карандашом:

« Сесть на поезд-экспресс и добраться до станции Ливерпуль-стрит».

Это был первый пункт из четырех.

- О, - сказала графиня и длинно выругалась - кругом был аэропорт, везде аэропорт и ничего кроме.

- M-m-m-m-m-m, - произнесла графиня на чистом английском. И остановила первого попавшегося прохожего, чей облик за обилием впечатлений стерся из памяти: Прохожий выдал нечто длинное, из чего стало понятно, что следует куда-то повернуть, затем спуститься и там должен быть вокзал. Но куда осталось неведомо. Графиня прошлись туда и сюда, размышляя, не выпить ли чашку кофе, посмотрели на цены и чуть не стали заикаться от ужаса. Места, где возникло бы желание присесть за столик, бросив саквояж рядом, не нашлось. Нашелся другой прохожий: мужчина профессорской наружности. Седовласый, в золотых очках и белоснежной улыбке, с зонтом. Он не только говорил, но и махал руками. Один из этих взмахов был особенно удачен, и графиня, прогулявшись еще вперед, и все-таки спустившись - в какой-то туннель, оказались на первом этаже здания, возле железнодорожных касс.

Что-то через час графиня сошли на Лондон Ливерпуль-стрит и снова развернули бумажку. Там значился второй пункт:

«Спуститься в метро. Доехать до станции Ватерлоо».

Автомат, выдающий билеты на метро, был осмотрен со всех сторон в четыре захода. Так герои Уэллса рассматривали машину времени. Следом графиня сделали открытие, потрясшее ее воображение: на монетах, тяжелых английских фунтах, не было цифр! Сбоку монет оказались буквы, из которых удалось разобрать, что над графиней издеваются. Ее сиятельство задумались и довольно скоро пришли к выводу: если купить, к примеру, чашку кофе, по сумме сдачи можно будет хотя бы примерно определить достоинство монет. В кафе не было ни одного, не единого свободного столика. Не было также значков зеленого цвета, с телефонной трубкой и надписью «Top-up», предоставляющей возможность приобрести карточку для телефона. Не было и будок с круглой вывеской «I», в которых ожидалось получить информацию. Но зато было заведение, где продавали на вынос суши. Сдача с двадцати фунтов обнаружила две бумажки, в пять и в десять фунтов, и две монеты без цифр.