Андрей Портнов - Автово

Я отвернулся, не в силах смотреть на предстоящие мучения.

— Ты зубками-то жуй, жуй, — ласково продолжал Владик нашёптывать Диме на ухо.

Тот как под гипнозом начал двигать челюстями.

— Ну, как, хорошо? — не унимался юный Борман.

— Хо-ро-шо, — медленно прошелестел Рудик и снова отключился.

— Не-а, по-моему, это, всё-таки, есть нельзя, — резюмировал Владик.

— Да что ты говоришь, — съехидничал я, — а я вот уже было собрался.

Затем, посмотрев на Рудика, добавил:

— И чтобы убедиться в этом, тебе надо было пойти на этот эксперимент?

— Да, надо выкидывать. Жаль!

— Иди, иди, выкидывай. Только подальше, чтобы и в другом месте люди смогли порадоваться за нас.

Через несколько минут сковородка была начисто вымыта, но больше в комнате находиться не было никакой возможности.

— И как спать сегодня? — подумал я.

— А не пойти ли нам к кому-нибудь в гости? — предложил Владик.

— Да-да, неплохо бы освежиться, — поддержал его я.

— А с ним что делать? — спросил он, указывая на тело, лежащее на его кровати.

— Да ладно уж, — вздохнул я, — столько уже лежит, полежит ещё, ничего с ним не сделается. По крайней мере, хуже уже не будет. Не таскать же нам с собой по гостям бездыханное тело!

Как оказалось, в гости нас не принимали даже без тела. Как только открывалась чья-то дверь, она тут же закрывалась прямо перед нашими носами, а изнутри слышались одни и те же крики:

— Идите сначала на улицу проветритесь. От вас воняет, как от помойного ведра.

Пустила нас только Галя, которая стала невольной соучастницей события сегодняшнего дня, да которая к тому же уже изрядно наглоталась этой дряни. Так что наше присутствие её ничуть не смущало.

За чаем я рассказал ей о бедном Рудике, а потом мы вместе стали вспоминать несколько похожий случай, который произошёл ещё в первом семестре в 323-ей комнате наших, ещё тогда друживших между собой, девчонок.

Тогда, однажды, я зашёл к ним просто так в гости, сильно хлопнул дверью и тем самым вызвал небольшой сквозняк. Пройдя в комнату, я заметил, как Галя и Лариса моментально как-то съёжились и подбежали к окну. Ничего не понимая, я повернулся к Кате, но у той тоже было какое-то перекошенное лицо. Наконец, подозрительно глянув на меня, она спросила:

— Портнов, ты чё, пёрнул что ли?

Ну, всё как обычно, это было в Катином духе. Думая, что она просто прикалывается, я ответил:

— Вообще-то, нет! Сами, наверное, пёрнули.

— Ну, да, — продолжала Катя, — как только ты вошёл, так сразу запашок появился.

— Фу, как не стыдно, Андрюха, — с укоризной глянула на меня Лариса.

Похоже, девчонки, действительно, не шутили. Однако, никакого запаха я не чувствовал. Я сказал им об этом.

— Ну, вот доказательство, — сказала Катя, — своё не воняет!

— Ну, знаешь ли, — возмутился я, — хватит уже!

— Пёрнул и не признается, — дыша в щель окна, пробубнила Галя, — весь воздух нам испортил.

— Фу, давай иди отсюда, — начали прогонять они меня все вместе, — перди где-нибудь в другом месте!

— Да, ну, вас всех в жопу! — в сердцах крикнул я и, оскорблённый в лучших своих чувствах, громко хлопнул дверью и ушёл.

Вечером к нам в 215-ую спустилась Катя.

— Нет, вы представляете, — начала рассказывать она Владику и Рудику, — заходит сегодня утром к нам Портнов, пёрнул, отравил весь воздух и не признается в этом!

— Да не я это был, не я! — закричал я.

— А кто же тогда? Как только ты вошёл, так сразу и завоняло. И вы представляете, — продолжала она обращаться к своим внимательным слушателям, — ведь до сих пор воняет! Мы даже проветривали комнату — никаких результатов! Портнов! Что хочешь делай, но иди и уничтожь запах у нас!

— Во вам! — я показал фигу. — Это лучшее доказательство! Если бы это я пёрнул, то через пару минут всё бы уже давно улетучилось! Ясно!

— Ничего подобного! Просто это ты так пёрнул. Вот уж пёрнул, так пёрнул. Что и говорить!

— Да иди ты…

А уже ложась спать, все наши были оповещены моими уникальными способностями отравлять воздух.

На следующий день в «школе» девчонки как-то странно на меня смотрели, как будто хотели что-то сказать, но боялись. Я же на них старался, вообще, не смотреть. Но на одной перемене Катя, всё-таки, набравшись храбрости, подошла ко мне и стала извиняться.

— Слушай, ты прости нас за вчерашнее. Мы ведь в самом деле на тебя подумали. А сегодня утром Лариска открывает шкаф, а там банка тушёнки вспучилась и протухла. Вот запах и не выветривался. А ты, когда дверью хлопнул, наверное, сквозняк поднял, и поэтому сразу по всей комнате завоняло. А мы на тебя подумали. Просто ты зашёл не в то время. Извини, а?!

Точно также потом извинились и Лариса с Галей. Но мне-то что теперь с этого? Ведь все уже знают, что я — специалист по испорчиванию воздуха. Раструбили! Но девчонки сами обещали всё уладить…

Вот так! Сейчас, сидя за столом у Гали в 212-ой, эта тема была вспомнена как нельзя более кстати.

— И всё же сегодня ты, Владичка, переплюнул тот рекорд! — сказал я. — Значительно переплюнул. Всё общежитие теперь на полу в конвульсиях валяется — массовое удушье! А уж о бедном Диме я и не говорю. Кстати, как он там? Надо бы проверить.

В 215-ой с помощью открытого окна вонь немного поутихла, но полностью не исчезла. Окно пришлось закрыть, так как стало слишком холодно.

Рудик уже приходил в себя.

— Дима, тебя не тошнит? — поинтересовались мы.

— Не-ет. Мне хорошо, — всё также медленно и тихо послышался знакомый ответ.

— Ну, и здорово! А теперь пора спать. После такого жуткого дня не мешало бы как следует выспаться…

В общаге отключили воду! Горячую! Это печальное событие повергло всех и вся. Причём воду быстро давать не собирались. Сразу же у всех возникла проблема мытья. Ну, не у всех, конечно. Умные люди имеют в Питере родственников. Поэтому им всегда есть место, где можно подмыть свой пупок. Но другие…

Наши просто места себе не находили от ярости, «школьники» тоже. Да, очень интересно заметить одну особенность — наша общага настолько велика, что воду отключили только у половины общежития, как раз в том крыле, где находился душ. У нас же всё было в порядке, но положение от этого становилось не легче. Но ум студентов поистине изобретателен. В нашем крыле в подвале располагалась прачечная. Это она так только называлась. На самом деле это было мокрое, сырое, грязное захолустье с небольшим количеством ванн, из которых только три имели работающие краны для подачи воды. Вообще-то, ванны предназначались для полоскания белья (только туда предварительно нужно было поставить таз, если не хочешь подцепить какую-нибудь непальскую заразу), но студенты стали в дни кризиса использовать их в качестве обычных ванн. То есть они затыкали всякими там тряпочками дырку внизу, напускали воду и садились прямо туда. Бр-р-р! Я, когда об этом узнал, долго не вылезал из туалета, потому что не может быть на свете такого обстоятельства, которое бы заставило меня положить в эту ванну хотя бы одну ногу, не говоря уже обо всём теле. Да я бы лучше в какую-нибудь баню пошёл, да мало ли…