Энн Тайлер - Обед в ресторане «Тоска по дому»

— Ой! — вырвалось у молодой женщины. Она отошла от Эзры и, наклонившись над женой больного, подняла ее на руки, как раньше свою девочку. Эзра понимал, что ему надо уйти, но не ушел. Только отвернулся и с равнодушным видом выглянул в окно — так иной мужчина, нажав кнопку звонка, стоит на пороге в ожидании, что входная дверь откроется и его пригласят в дом.

Дженни, уткнувшись в учебник, сидела за столом в своей старой комнате. Она была удивительно хороша, даже в очках для чтения и выцветшем стеганом халате, который оставляла в шкафу на случай приезда в Балтимор. Эзра остановился в дверях и заглянул в комнату.

— Дженни? Ты как здесь очутилась?

— Решила устроить себе передышку. — Она сняла очки и рассеянно посмотрела на него.

— Но ведь семестр не кончился, еще не каникулы?

— Каникулы! Думаешь, у студентов-медиков бывают каникулы?

— Да нет, пожалуй, — сказал он. Правда, с некоторых пор ему казалось, что она все чаще приезжает в Балтимор. Да и о муже никогда не рассказывает. За всю осень, а может, и за все лето она ни разу не упомянула его имя.

— Мне кажется, она ушла от Харли, — сказала недавно мать Эзре. — Только не делай удивленного лица! Наверняка и тебе это приходило в голову. Вдруг переезжает на новое место, якобы поближе к университету, а сколько я ни предлагаю навестить ее, не соглашается; вечно у нее какие-то зачеты, к которым надо готовиться, и потом, когда ни позвонишь, заметь, Харли никогда не подходит, ни разу он не взял трубку. Тебе это не кажется странным? Но я сама не могу расспрашивать ее об этом. Она сразу переводит разговор на другое. Понимаешь? Я не могу… А ты бы смог. Ты всегда был ей ближе, чем я или Коди. Расспросил бы, что да как.

И вот сейчас, стоя на пороге, он искал, с чего бы начать разговор. Дженни снова надела очки и уткнулась в учебник. Он почувствовал, что его выставляют за дверь.

— Ну… Как дела в Полеме?

— Нормально, — сказала она, не отрываясь от книги.

— А как Харли?

Последовало продолжительное молчание.

— В последнее время мы что-то совсем не видим его, — сказал Эзра.

— С ним все в порядке. — Дженни перевернула страницу.

Эзра подождал немного, расправил плечи и пошел вниз. Мать он застал на кухне. Она вынимала из сумки продукты.

— Ну? — спросила она.

— Что — ну?

— Ты говорил с Дженни?

— Хм-м-м…

Перл еще не сняла пальто, пучок у нее съехал на шею; засунув руки в карманы, она повернулась и посмотрела ему прямо в глаза.

— Ты же обещал мне. Поклялся, что поговоришь с ней.

— Я не клялся, мама.

— Нет, ты дал священную клятву.

— Обручальное кольцо она еще носит, — сказал он с надеждой.

— Ну и что? — Мать снова занялась продуктами.

— Она не носила бы обручального кольца, если б разошлась с Харли, правда?

— А вдруг она хочет нас обмануть?

— Ну, не знаю. Если она хочет нас обмануть, наверное, надо делать вид, что мы ей верим. Не знаю.

— Всю жизнь люди стараются быть от меня подальше, — сказала Перл. — Даже дети. Мои собственные дети. Стоит мне спросить у Дженни, как дела, и она шарахается от меня, как будто я лезу ей в душу. Ну почему она такая ершистая?

— Может, именно твое мнение для нее самое важное, — заметил Эзра.

— Так я и поверила, — возразила мать, вынимая из сумки коробку яиц.

— Наверно, у меня нет подхода к людям, — сказал Эзра.

— Мне кажется, подойди я к ним слишком близко, они скажут, что я лезу не в свое дело, всем надоедаю… А если я отстранюсь, подумают, будто мне все равно. Видимо, я не усвоил какого-то правила, над которым другие даже не задумываются; наверное, в тот день меня не было в школе. Существует такая едва заметная граница, которую я почему-то никак не могу разглядеть.

— Глупости. Не понимаю, о чем это ты. — Мать подняла на свет яйцо. — Нет, ты посмотри! Из дюжины — четыре треснутых. А два — просто битые. Во что только превратилась лавка братьев Суини!

Эзра подождал, но больше она не сказала ни слова. И он ушел.

Эзра сломал стену между ресторанной кухней и залом, большую часть работы проделал сам, в одну ночь. Сначала как заведенный махал кувалдой, потом отрывал большие куски сухой штукатурки, пока все вокруг не покрылось толстым слоем пыли. Потом он добрался до какого-то сложного переплетения труб и электрических проводов, и, чтобы закончить работу, пришлось вызвать электриков. Он так разворотил все вокруг, что вынужден был на целых четыре дня закрыть ресторан. Убытки были весьма ощутимы.

Решив, что заодно можно изменить и оформление зала, он сорвал с окон жесткие парчовые драпировки, снял с пола ковер и нанял рабочих, чтоб отциклевали и покрыли пол лаком.

К вечеру четвертого дня он так устал, что каждое движение отзывалось болью. Несмотря на это, он вымыл голову, снял замазанные краской джинсы, переоделся и поехал в больницу навестить миссис Скарлатти. Она лежала, как всегда, опираясь на подушки, но глаза у нее были ясные; ей даже удалось улыбнуться ему.

— Ангел мой, я приготовила тебе сюрприз, — прошептала она, — завтра меня выписывают.

— Выписывают?

— Я упросила врача, и он разрешил мне вернуться домой.

— Домой?

— Если я найму сиделку, он говорит… Ну не стой так, Эзра… Я хочу, чтобы ты нанял сиделку. Загляни-ка в тумбочку…

Так много она не говорила уже несколько недель. Эзра был окрылен новой надеждой; а ему-то казалось, все потеряно. Но, конечно, его тревожил и ресторан. Что она подумает, когда увидит все это? Что скажет? «Все должно быть как раньше. Ну в самом деле, Эзра. Немедленно восстанови эту стену, повесь на окна мои портьеры и постели на пол мой ковер». Наверное, у него очень плохой вкус, гораздо хуже, чем у миссис Скарлатти. «Голубчик, — скажет она, — как же ты мог допустить такую безвкусицу?» «Безвкусица» — ее любимое слово. Как бы сделать, чтобы она не узнала обо всем этом? Как убедить ее побыть наверху, в квартире, пока он не вернет все на свои места. Слава богу, что он не успел сменить вывеску.

На следующее утро Эзра зашел в больничную контору, расплатился за место миссис Скарлатти. Потом он случайно встретил в коридоре ее лечащего врача и коротко поговорил с ним.

— Это просто замечательно, что миссис Скарлатти выписывается, — сказал Эзра, — честно говоря, я просто не ожидал.

— Да, — сказал врач. — Действительно.

— Признаться, я потерял всякую надежду…

— Конечно, конечно, — сказал врач и так внезапно протянул руку для прощания, что Эзра не сразу сообразил, что от него хотят.

Врач тут же ушел, хотя Эзра ожидал, что тот сообщит ему гораздо больше.

Миссис Скарлатти отправили домой в карете «Скорой помощи». Эзра ехал следом на своей машине и время от времени видел сквозь матовое стекло силуэт миссис Скарлатти. Она лежала на носилках, а рядом стояли еще одни, на которых лежал мужчина с загипсованными до самых бедер ногами. Его жена примостилась тут же и, видимо, болтала без умолку. Эзра заметил, как перья на ее шляпке колышутся в такт словам.