Борис Юлегин - Эстония. Взгляд со стороны

Хуторская привычка жить обособленно и самому отвечать за свои дела глубоко въелась в натуру. Нет, эстонцы могут жить и работать и вместе с другими. Не случайно эстонские колхозы были лучшими в Советском Союзе. И рыболовецкие, и общего профиля. 7000 литров молока с коровы, 30 центнеров с гектара и немыслимые поросячьи привесы — все эти рекорды 70-х — 80-х годов — достижения эстонских колхозов.

А в рыболовецкий колхоз имени Кирова, что под Таллином, в Меривялья, в те времена каждый день приезжали делегации не только со всего Союза, но и зарубежные. Изучали опыт образцового ведения социалистического хозяйства и невиданной заботы о людях труда.

Действительно — своя поликлиника, свой детсад и школа. Своя оранжерея. Полный цикл своего производства. От собственных судов и полноценных рыбоперерабатывающих цехов до тысяч аппетитных баночек консервов и пресервов. Попасть на работу в этот колхоз — было все равно, что нынче в российский банк или в правление «Газпрома». Только для своих и трижды проверенных людей с серьезными рекомендациями.

И люди старались. Для себя старались, для получения небывалых по тому времени зарплат и максимальных пенсий.

Выходит, трудолюбие и добросовестность, ставшие образом жизни, ни пропить, ни растерять невозможно. И это не зависит от власти или формы собственности. Хотя эффективность, конечно же, разная.

Каждую весну, как только сойдет снег и начнет подсыхать земля, эстонский крестьянин приступает к уборке камней с полей. Еще в прошлом году казалось, что все камни, тонны камней, убраны. Но нет, новая весна — и новые камни неведомо откуда. Да и осенью — та же картина. Кажется, что сама природа веками из года в год проверяет трудолюбие людей на этих скудных полях. Пока проверка проходит успешно.

Эстонцы деликатны. Настоящий эстонец никогда не перебьет собеседника. Поэтому их участие в полемических передачах с нашими соотечественниками на российских телеканалах бессмысленно и бесперспективно.

Это не слабость, а воспитанность. Эстонец терпеливо будет ждать, пока ведущий передачи даст ему слово. И, понятно, не дождется. Если же эстонцу удастся перебить собеседника и прервать победную тираду русского оппонента, значит, чистота эксперимента нарушена, и перед вами кто угодно, но только не эстонец.

Любая полемика русского и эстонца теряет смысл не только по причине разного темперамента и уровня воспитанности. Главная причина в том, что мы, русские, в большинстве своем воспринимаем события сердцем, всей широтой своей души. И поступаем соответственно, будучи всегда уверены в своей правоте. Потому и бывает, что наш из правого ряда повернет налево. И наоборот, — из левого — вправо.

Эстонцы же, как положено и свойственно европейцам, в первую очередь подключают голову и начинают рассуждать с позиций закона и права. Получается, что любой разговор проходит в параллельных плоскостях. Каждый говорит о своем и искренне удивляется, как же это оппонент не понимает элементарных вещей. И никто не подскажет, что понять им друг друга не суждено. Потому что в разных плоскостях. Как в геометрии — не пересекаются, и все тут.

Эстонцы экономны. Иногда — до скупости. Но это тоже результат опыта выживания. Знакомый эстонец Мадис Пыльд всю жизнь работал в конструкторском бюро. Мы с ним вместе проектировали малые промысловые суда для рыболовецких колхозов. Курил только «Приму». Были такие сигареты-убийцы. Поговаривают, что они здесь, в России, до сих пор производятся.

Так вот, каждый час Мадис доставал пачку, ножницами разрезал сигарету пополам, вставлял в мундштук и эту половинку курил в коридоре. А вторую половинку — на следующий раз. Экономил, чтобы купить машину. Дело было еще при советской власти, и купить он хотел «Запорожец». Но это еще не все. И спички он тоже резал пополам, но уже не поперек, а вдоль, скальпелем, которым затачивал карандаши. В целях экономии. И питался экономно, сделанными дома бутербродами без масла. Не купил он машину. Не успел. Жизнь закончилась раньше времени. Но это — крайность, предел экономичности.

Скудная почва, отсутствие природного газа, нефти, железной и медной руды и золотых самородков, предполагают определенные затраты сил и средств на производство единицы продукта. Наверное, именно поэтому традиционные блюда национальной эстонской кухни просты, доступны и понятны.

Во-первых, это рыба. В основном, салака и килька — соленая, вяленая, тушеная, жареная, копченая. Обязательно капуста, разным способом приготовленная, но тоже и тушеная, и жареная, и свежая, и квашеная. Господи, как эстонцы умеют квасить капусту! Никто в мире так не умеет. Особенно белокочанную, очень тонко шинкованную, и чтобы совсем без моркови. И до сих пор, — стоит попасть на центральный Таллиннский рынок, что между улицами Ластекоду и Кельдримяэ, — ноги сами несут к этим дубовым бочкам с квашеной капустой. Сначала капуста, а потом все остальное.

Конечно, сегодня рацион более разнообразный, чем исторически сложившийся. Жить становится лучше. Но с другой стороны, рыбы-то своей — все меньше и меньше. И сельдь, и салака, и килька на 90 процентов закупается в Швеции и Финляндии. А скумбрия и лосось — полностью из Норвегии. Здесь своей доли вообще уже не остается, как, впрочем, и флота, который эту рыбу когда-то вылавливал. Но, зато остались знаменитые нарвские миноги. Потому, что кроме как в реке Нарва они, похоже, нигде и не водятся. Хочешь — не хочешь, приходится ловить самим.

У эстонцев, как и у большинства цивилизованных народов, не принято хвастаться своим благополучием. Это считается неприличным. Как нищета, так и выставляемое напоказ богатство, признаются пороками. Жизнь, правда, меняется и вносит свои поправки. Поэтому сегодня, встретив на улице Таллина пятисотсильный кабриолет «Феррари» или «Порше», уже нельзя с абсолютной уверенностью сказать, что за рулем русский. Это может быть и эстонец. Вероятность мала, но уже существует. Раньше не было никакой такой вероятности.

Для русского человека обращение по имени-отчеству естественно и понятно. Говорят даже, что такое обращение — это уже своего рода взятка. Видишь, мол, как мы к тебе уважительно. Так что уж сделай, пожалуйста.

У эстонцев так обращаться не принято. Только по имени, независимо от разницы в возрасте и служебного положения. Обращение по имени — отчеству вызывает у эстонца растерянность и даже оторопь. Постоянное упоминание своего отца, да еще по-русски, эстонец воспринимает так же, как россиянин — упоминание невпопад твоей матери. Это надо учитывать при общении.

Эстонцы, как правило, настойчивы, последовательны и точны. Дотошны и скрупулезны. Разгильдяйство и эстонец — понятия совершенно несовместимые. Сначала все просчитают, а потом берутся за дело. И начатое, как правило, доводят до конца, не меняя решения по ходу реализации.