Александр Этман - На седьмой день: рассказы

Джордан всегда был безупречен и неповторим. Его полеты – не во сне, а наяву, его способность уходить от самой жесткой опеки, извлекать максимальную пользу из любой, даже малюсенькой ошибки соперника, вести за собой и главное – побеждать, не превзойдены до сих пор ни одним атлетом ни в одном виде спорта.

Автор всю свою американскую жизнь догонял Майкла Джордана в его Хайланд Парке. Из Чикаго он переехал в Скоки, потом в Норсбрук. С недавнего времени мы живем в одном пригороде. Будет жутко обидно, если он съедет...

ДЖУВЕЛ. В 1899 году некто Фрэнк Скифф зарегистрировал в Чикаго компанию под названием «Jewel Tea Company». Он располагал семьюстами долларами и гнедой клячей. На пятьсот долларов он накупил чая, кофе, специй и стал развозить это по домам и мелким бизнесменам.

В первый двадцать один год своего существования Jewel прозябал, но с 1920 года его прибыли стали расти ежегодно, и к пришествию основных иммиграционных волн магазины «Джувел» уже были важной составной частью гастрономической империи «Albertson’s» – на Среднем Западе США. Этим и воспользовались беженцы из СССР, которые стали активно устраиваться на работу и покупать в этих магазинах.

Первое время беженцы действительно покупали в этих магазинах, но затем... Тем более что продукты так соблазнительно лежали, а камер еще не было... Только образцово-показательные процессы спустя несколько лет заставили беженцев снова начать покупать в этих магазинах.

ДИВАН. Такое количество разноплеменных и воинственно настроенных по отношению друг к другу лиц на относительно небольшом участке суши в наши дни можно найти в двух местах – в Организации Объединеных Наций и на чикагской улице Диван. Арабы здесь соседствуют с евреями, индусы с пакистанцами, китайцы с корейцами, а сербы с боснийцами, и нередко на активного, только после намаза, члена «Аль-Каиды» из переулка выходит заспанный ортодоксальный еврей. Они встречаются взглядами, задумчиво поправляют бороды (каждый – свою) и тихонько бормочут: «Гуд монинг».

Несмотря на взрывоопасный симбиоз, особых происшествий здесь не происходит: так, разве что осквернят какую синагогу, обкакают мечеть, да какой подгулявший босниец напишет что-нибудь важное на дверях сербского культурного центра.

Русская речь на Диване все еще слышна, вернее, ее обрывки: «Мать...», «Порву...», «Твою...» Но это – сущая чепуха по сравнению с тем, что слышали эти дома раньше.

Русская эмиграция родилась на Диване – правда, в восточной его части, и, родившись, немедленно оповестила об этом округу. Здесь гуляли до утра с вызовами полицейских, никогда не видевших человека, выпившего две бутылки водки и севшего дописывать докторскую диссертацию, здесь открывали акционерные общества, которые живут до сих пор, здесь резали от любви и обиды, но большей частью – по пьяной и оттого непростительной глупости, здесь клялись друг другу в святом и грешили направо-налево, здесь открывали первые русские рестораны и получали по морде по делу и без, радовались удачной торговле и разорялись, плели интриги и выручали друг друга.

Все это и еще очень многое было здесь. А потом переехало. Но память о нас осталась. Нам, вернее, русскому языку, на котором мы кричим, общаясь друг с другом, до сих пор уступают дорогу. Все меньше реклам, и у книжных магазинов не идет бизнес, потому что книг уже давно никто не читает, все реже случаются ночные мордобои и все чаще – похороны. Впрочем, нет, похороны теперь тоже происходят достаточно редко.

Мы уходим с Дивана, как индейцы – на северо-запад. И скоро время сотрет последние следы нашего более чем тридцатилетнего пребывания на улице, названной так в честь графства на юге Англии, о котором большинство из нас, здесь живших, знает еще меньше, чем о писавших о нем Фолкнере или Форсайте.

ДИЕТА. Диета – это немногое то, чем наша эмиграция занимается вполне профессионально. Есть очень строгие диеты, диеты обыкновенные и щадящие. На диеты садятся из-за желания выглядеть хорошо и влезть в неосмотрительно купленную вещь, по требованию одного из супругов, по совету врача и за компанию.

Учитывая, что все мы после рождения прибавили по сто-двести фунтов, диета нужна каждому. Есть люди, которые точно знают, сколько именно фунтов вам нужно сбросить. В частности, моя жена всегда в курсе того, сколько и что именно я съел, скажем, на мальчишнике (я уже не говорю о «выпил»). В этом есть и плюсы: я, например, не боюсь вглядов таможенников на контроле багажа в аэропорту – я живу под такими же взглядами.

Все диеты, какими бы идиотскими они ни были, дают кратковременный положительный результат. Самое главное в любой диете – выход из нее. Я рекомендую не спешить и есть с расстановкой. Начните с ломтиков помидора, моцареллы со свежим базиликом, потом закажите фуа-гра и попросите повара отнестись к делу с любовью. Расплатившись, неторопливо пройдите к автомобилю и быстро – домой. Там уже должна быть разогрета соляночка с нормальной, я подчеркиваю, нормальной сметаной! Теперь приступайте к жареной картошке, нарезанной ломтиками, с луком. Важно, чтобы у нее был желто-коричневый отлив. Стейк после диеты не должен быть пережарен, а сома доведите до кондиции в режиме broil. Не переборщите с десертом: половины торта «Лямур» вполне достаточно. Закусите зефиром в шоколаде и ложитесь спать. Наутро вы снова готовы к диете. Желаем удачи!

«ДОМИНИКС». В 1909 году в Чикаго из Италии приехал некто Доминик Ди Маттео. Первым делом он спросил у брата, приехавшего из Италии пятью годами раньше:

– Джузеппе, а где можно покушать букатини?

– В сухарях или с артишоками? – в свою очередь спросил Джузеппе.

– Ну, с артишоками, – ответил Доминик.

– Нигде, – сказал Джузеппе.

– А в сухарях?

– Тоже нигде, – сказал Джузеппе.

– А ризотто?

– Не-а.

– А лазанью с горгонцолой?

– Нигде.

– А панджалло, панетоне, панзотти и панини?

– Нету, – покачал головой брат Джузеппе.

– Доминика, – закричал Доминик, – собирай детей, мы возвращаемся на Сицилию.

Но он остался и через девять лет, летом 1918 года открыл первый магазин, который скромно назвал своим именем, а также именем жены и сына, который родился в день открытия магазина. Располагался он по адресу 3832, W. Ohio, и здесь настоящий итальянец мог купить все, что нужно для приготовления всего перечисленного выше, а также паппарделле и пекорино, равиоли и скьяччата, тальолини и тальятелле, тортеллини и фетучини, а также фокачча. В 1934 году Доминик открыл второй магазин, а в 1950-м – третий. Сейчас в Чикаго работают девяносто девять магазинов «Доминикс». Мы от души желаем всем хозяевам русских магазинов не останавливаться на достигнутом и открывать все новые магазины. Да, чуть не забыл: основная концепция Доминика ди Матео – свежесть может быть только первой. Поэтому сеть магазинов и называется «Dominick’s Fresh Stores». Еще раз желаем всего доброго хозяевам русских магазинов.