Мухаммед Хайкал - Зейнаб

Хамид проснулся рано. Совершил праздничную молитву. Затем принял крестьян, которые пришли поздравить его с праздником и пожелать долгой жизни. Старухи, улыбаясь, пожелали ему сыграть свадьбу в новом году. Потом вместе с друзьями он вышел побродить по деревне — разделить радость односельчан. Проходя мимо феллахов, Хамид приветствовал их, обмениваясь рукопожатиями и обычными в таких случаях словами. Зашел кое к кому выпить чашечку кофе. Когда мимо проходила группа девушек, он говорил им: «С праздником! Счастья вам на весь год!» — и продолжал свой путь. Иногда он останавливал одну из них и спрашивал, как она живет. Девушка коротко отвечала ему, смущенно потупясь и закрыв лицо тонким муслиновым покрывалом, а затем спешила догнать подруг.

Вот вместе с подружками мимо Хамида прошла Зейнаб. Хамид только взглянул на нее и ничего не сказал. Однако то, что она идет в сопровождении девушек из другой семьи, показалось ему странным. Это обстоятельство не укрылось от внимания и одного из его друзей, который не удержался от пожелания: «Дай тебе бог, Зейнаб, выйти замуж в новом году!» Слова эти, казалось, нисколько не смутили девушку. Она только заторопилась вслед за своими подружками, и взгляд ее черных глаз, блестевших под крутыми дугами черных бровей, вдруг сделался неподвижным.

Хамид, ничего не знавший о сердечных делах Зейнаб, но желавший узнать все, тотчас спросил:

— Разве Зейнаб собираются отдавать замуж?

— Говорят, дядюшка Халил хочет посватать ее за своего сына Хасана. Думаю, так оно и выйдет. Откровенно говоря, ей здорово повезло.

Разговор оборвался, ибо им повстречалась компания односельчан, которые рассыпались в поздравлениях и пригласили обоих приятелей выпить по чашечке кофе на циновке, расстеленной на невысокой завалинке у дома. А послеобеденное солнце заливало деревню своими лучами, словно для того, чтобы озарить красоту человеческих лиц. В солнечном свете сияли белые одежды феллахов, которые надевались только по праздникам и на считанные часы, свободные от подневольного тяжкого труда. Немного посидев, выпйв кофе, все встали, с тем чтобы пойти пройтись и, вернувшись домой к закату, отдохнуть до вечера, когда опять наступит праздничное веселье.

Весь день Хамид был весел, радуясь вновь обретенной свободе после дней поста. Теперь сноса можно вернуться к обычной размеренной жизни, спать ночью и бодрствовать днем. Его радовало, что вскоре и Зейнаб ожидает счастье, которое не часто выпадает на долю простых девушек. Люди ее круга заботятся только о достатке, а будущее богатство Зейнаб превосходит все, о чем только может мечтать деревенская девушка. Он будто и позабыл о том, что пока жива душа человеческая, пока ведомы ей склонности и симпатии, пока между мужчиной и женщиной существует чувство, называемое любовью, то очень легко и при большом богатстве почувствовать себя глубоко несчастным!

Ибрахим пользовался симпатией и уважением всех, кто знал его. Серьезный спокойный нрав и усердие снискали ему особое расположение господина Махмуда, его братьев и сыновей. Хозяин доверял ему ключи и поручал самые сложные и ответственные дела, предоставляя при этом полную свободу действий, что, в свою очередь, побуждало Ибрахима еще строже блюсти господские интересы. Феллахи уважали его, он постоянно находился среди них, любил посмеяться и пошутить, но при этом не терял времени даром. Распределяя между феллахами работу, он и сам в случае надобности помогал им, не считая это зазорным. Редко его добродушное лицо хмурилось, выражало недовольство.

Всякий раз, разговаривая с Хамидом, Зейнаб испытывала блаженство. Однако в отсутствие Хамида она думала совсем не о нем. Она мечтала о человеке, которому могла бы отдать любовь, переполнявшую все ее существо, всю себя и успокоить свою мятущуюся душу. Она стремилась встретить родственную, близкую душу, достигнуть полного слияния с нею. Хамида она вспоминала редко, на какие‑то мгновения. Он был чужд ей, чужд всей ее жизни и привычкам и поэтому не оставил в ее сердце сколько‑нибудь заметного следа. Ей хотелось, чтобы любимый ею человек, ее избранник, был равен ей по положению, чтобы она чувствовала себя с ним свободно и потому была бы счастлива. Может быть, искать возлюбленного среди своего сословия, среди равных себе, нас побуждает тоска по той половине, которая отделилась от нас в тот день, когда Ева вышла из ребра Адама? Только такие сердца бывают навечно связаны узами любви. Именно среди братьев своих ищем мы друга и подругу, любимого и возлюбленную. Они прежде всех других пользуются нашим доверием и любовью. Поэтому и Зейнаб мечтала об избраннике из феллахов, только среди них жаждала она найти его.

Уже давно она чувствовала, что нашла такого человека в лице Ибрахима, с которым виделась ежедневно. Он всегда отличал ее среди прочих девушек, потому что она была самой красивой из них, самой скромной и работящей. По утрам, когда они встречались и он с улыбкой желал ей «Доброго утра!», она ощущала, как счастье переполняет ее, как сладкая дрожь пронизывает с головы до ног. Однако скоро она стала избегать с ним встреч, стремилась уйти от него на самые отдаленные участки. Ей хотелось броситься к нему в объятия, но она боялась и стыдилась своего желания.

С каждым днем росла эта любовь в душе Зейнаб. Теперь она даже не смотрела на Ибрахима, как мы обычно смотрим на понравившегося нам человека. Напротив, она опускала глаза долу, чтобы в сердце своем созерцать его образ, тот идеальный образ, который она сама создала. Природная девическая стыдливость останавливала ее, удерживала от необдуманного шага. Она часто сидела в одиночестве, погруженная в мечты. Иногда она вдруг спрашивала себя, действительно ли Ибрахим — тот человек, о котором она грезит, и сама себе отвечала: «Да, это он!»

Душа ее была так переполнена чувством, что она уже не могла думать ни о ком, кроме Ибрахима. Не было минуты, чтобы образ его не представал перед нею. Она словно наяву видела, как он, ласково улыбаясь, страстно простирает к ней руки, чтобы обнять ее. И тогда кровь приливала к ее щекам, трепет овладевал всем ее существом, жарко пылало ее лицо. Ей хотелось броситься к нему, обнять его. В такие мгновения она забывала обо всем. А на поле обычно держалась замкнуто, была неразговорчива. Она трудилась не разгибая спины, с нетерпением ожидая перерыва, когда сможет наконец присесть рядом с ним и другими феллахами в тени деревьев, принять участие в общей беседе, украдкой взглядывая на любимого, а потом броситься на землю и погрузиться в мир своих грез.

В конце концов Зейнаб так измучилась, что решила открыть Ибрахиму свое сердце. Она выждала удобный момент. Трудясь без устали, она закончила свой ряд раньше других, еще до полудня, и поспешила туда, где в стороне от других феллахов стоял Ибрахим. С каждым шагом, приближавшим ее к нему, она чувствовала, как в ней растет стыд, который останавливает, сдерживает ее, так что она уже не знает — идти ей вперед или повернуть обратно. Вдруг земля зашаталась у нее под ногами, перед глазами поплыли радужные круги, окружающий мир будто померк перед ней. Она, как слепая, повернула вправо, потом влево, ничего не видя, ничего не понимая.