Баха Тахер - Любовь в изгнании / Комитет

Никаких упоминаний о каких-то иных приспособлениях кроме блока, наклонной плоскости и уже названного рычага вообще нет. Наши современники сомневаются в вероятности постройки громадин без специальных технических средств, секрет которых, по-видимому, утерян.

Интересен вопрос о национальности зодчих и роли израильтян в столь беспрецедентном деле. По одной версии Хеопс был израильтянином, но скрывал свое происхождение, следуя обычаю этого угнетаемого народа делать свои дела тайно. В пользу такого предположения говорит дошедшее до нас имя одного из архитекторов, руководивших строительством. Его звали Хаам-Йоше и, будто бы, он приходился Хеопсу дядей.

Согласно другому предположению, Хеопс — чистокровный египтянин, умело использовавший еврейский гений для создания архитектурного чуда. Инженерные аспекты большой пирамиды неопровержимо доказывают фундаментальные знания, поразительную находчивость и изобретательность создателей.

Увы, египтяне не обладали ни тем, ни другим, поэтому понятна необходимость привлечения иностранных специалистов, в данном случае, израильских. Кое-кто, правда, утверждает, что тиран силой вынуждал подданных-израильтян творить одно из чудес света.

Но можно ли представить, что вдохновенная красота явилась всего лишь плодом подневольного труда? Нет, создатели каменного совершенства, по-видимому, свято верили в величие фараона — венца мироздания.

Как бы там ни было, для сооружения исполина понадобилось два миллиона триста тысяч глыб, в каждой из которых строители просверлили отверстия цилиндрическими сверлами. Теперь, спустя 5 тысяч лет, мы не сможем повторить точность и чистоту их обработки.

Я еще говорил, а давившая меня густая враждебность внезапно начала слабеть. Аудитория напряженно вслушивалась и почти не шевелилась. Размякший толстяк, сидевший с краю, впервые за время собеседования оторвал взгляд от потолка и как будто заинтересовался мною, другой, военный, одобрительно покачивал головой.

Речь завершилась приподнятой нотой, и все заскрипели, зашуршали, зашептали. Я был под впечатлением собственного пафоса, и вдруг вспомнил, что трусов на мне по-прежнему нет. Неуверенное движение в их сторону осталось незамеченным, и я тихонько оделся.

В конце концов, обсуждение закончилось, и блондин сообщил в ухо председателя мнение Комитетчиков.

Череп тут же обратился ко мне:

— Наши вопросы исчерпаны. Можете забрать бумаги. После принятия окончательного решения мы сообщим вам о нем.

Как во сне я собрал со стола бумажки, затолкал их в «дипломат», аккуратно закрыл его и через силу изобразил беззаботную улыбку. Мой вид должен был говорить, что я и минуты не сомневаюсь в положительном решении.

Колени дрожали. В последний момент я вспомнил свои бессмысленные упражнения с дверью, взял кейс в левую руку, молча поклонился и направился к выходу. На этот раз удалось справиться с препятствием легко и бесшумно. Жадно затягиваясь сигаретой в коридоре, я уже знал, что не смогу спокойно прожить ни минуты, пока не узнаю ожидающей меня судьбы.

Прошло несколько месяцев.

Все это время я метался от надежды к отчаянию, ожидая решения, как безнадежный больной — окончательного диагноза. Утреннее пробуждение обычно совпадало с твердой уверенностью в самом благоприятном исходе, но в течение дня досадные промахи вспоминались столько раз, что к вечеру я просто цепенел от тяжелого предчувствия. Тогда мысли двигались примерно так: будущее больше не зависит от меня, узнать об ожидающей участи не у кого. Разве что Анис… Надо сказать, что до последнего времени мне не приходило в голову добиваться близости с женщиной из корыстных побуждений, но теперь останавливали меня, увы, вовсе не принципы. Во время собеседования я в раболепном усердии принял столько унижений, что одним больше, одним меньше — какая разница? Я взвешивал.

Во-первых, Анис не глупа и без всякого труда вычислит настоящую причину свидания. Представляю, как надо стараться, чтобы она хоть что-нибудь рассказала! Да, я дорос до неразборчивости в средствах ради важной цели, но совершенно не уверен, что мой организм будет со мной заодно в интимной ситуации с этой бесцветной женщиной. Как только вспомню ее унылое лицо… Уж лучше ждать, тем более, что постыдные прецеденты известны даже Комитету.

Я не выходил из дома, вернее, выходил только в крайних случаях и совсем ненадолго — со дня на день ждал решения. В один из вечеров во время ужина принесли телеграмму необычного содержания.

Вместо короткого сообщения о результатах собеседования в ней значилось:

— Ждем от вас работы о самой блестящей личности в современном арабском мире.

Странно… Из немногих сведений, которые мне удалось собрать о порядке работы Комитета следовало, что произошло нечто беспрецедентное, ибо для вынесения решения ИМ, как правило, достаточно собеседования. Что же случилось?

В итоге поспешных и, в общем-то, нехитрых рассуждений мною были определены возможные причины такого послания. Их оказалось три.

Первая и самая обнадеживающая — я хорошо показал себя на собеседовании, но для окончательного убеждения оппонентов (в первую очередь, Коротышки) мне предоставили дополнительную возможность показать свои способности.

Вторая — много хуже. Я потерпел полный провал, однако малочисленные сочувствующие, которые оказались у меня каким-то чудом, нуждаются в еще одном подтверждении моей никчемности.

Третья (никакая) — Комитет просто перестроил свою работу. Вполне вероятно, что с некоторых пор испытуемые обязаны показать высокий уровень владения бюрократическим языком и образом мысли. Само собой, подобные знания легче всего проверить Реферативной работой.

Даже при беглом прочтении телеграммы стала очевидна прорва ловушек. Например, не определен объем работы, срок подачи. Что требуется: газетный репортаж на скорую руку или академическое исследование на пару томов? И вообще, что Комитет понимает под блеском? Известность? Если достижения, то в какой области? Очередная задача со всеми неизвестными!

На языке Комитета «блеск» имеет только одно значение: способность отражать свет, а вот арабы обозначают им молнию, свечение, называют им также «лов на блесну» или, попросту, кражу. Они же говорят, что женщина начинает «блестеть», когда становится видной ее беременность. В обществе умные и сообразительные люди именуются «блестящими», а выражение: «блестит ярче всех» означает: «лжет как никто». На моем месте растерялся бы кто угодно, но я быстро взял себя в руки и решил составить список известных в наших краях людей, независимо от характера их деятельности, а затем исключить не «самых блестящих». Забегая вперед, скажу, что это было безрадостное занятие.