Баха Тахер - Любовь в изгнании / Комитет

Воодушевленный наконец-таки найденным решением, я бодро размышлял о плане работы.

Во-первых, необходимо заполучить все, что о нем напечатано, будь то книги, журнальные или газетные статьи. Работа титаническая, если учесть, как любят шуметь о Докторе.

Во-вторых, неплохо бы встретиться со своим героем лично, чтобы задать вопросы, на которые нет ответа в уже опубликованных материалах.

Тем прекрасным днем мне виделся блестящий итог всей работы — подробное и глубокое освещение феномена Деятеля, в данном случае, Доктора.

Я вообще склонен заблуждаться.

Встреча с реальностью в самом начале поисков изумила и заставила пересмотреть первоначальный план. Странно, но о таком незаурядном человеке вообще не было написано ни одной книги. Что это — непонимание его масштабности и выжидание смерти, после которой гораздо легче описать жизненный путь и дать ему подходящую оценку?

Как бы то ни было, я почувствовал себя открывателем интереснейшей темы.

Начну с интервью.

Я надел свой лучший костюм, положил в «Самсонайт» портативный японский магнитофон, блокнот, несколько ручек, листок с планом беседы и отправился на поиски Доктора.

В первой же конторе, носящей его имя, дежурный клерк коротко сообщил, что у патрона нет установленных присутственных дней.

Я настаивал. Невозмутимо обыскав кейс (оружия и взрывчатки там не нашлось), он пропустил меня к одной из секретарш. Дама сухо объяснила, что Доктора в ближайшее время увидеть никак невозможно, так как неотложные дела вынуждают его постоянно разъезжать по столицам арабских стран, а, кроме того, существует длинная очередь записавшихся на прием много-много времени тому назад. Но, разумеется, если меня не останавливает сказанное, я могу подать отпечатанное на машинке прошение, в котором подробно и, главное, понятно изложу суть своего дела. В дальнейшем документ будет рассмотрен начальником канцелярии господином таким-то (мне показалось, что я ослышался), а уж потом вынесено решение о возможности аудиенции.

Кто бы мог подумать, что известный университетский профессор, предлагавший в 60-е годы проекты индустриализации, служит начальником канцелярии! Опять осечка — ссылаться на Комитет не принято, ибо многоликая и могущественная организация как бы и не существует вовсе. По крайней мере, официально. Разговаривая с Доктором наедине можно, конечно, намекнуть на настоящую причину моего интереса, но указывать ее в прошении — просто смешно. Еще глупее представить себя безвестным журналистом-одиночкой. Таких влечет к выдающимся современникам надежда получить деньги, место, известность.

Что же, придется снова изменить план и собрать то, что есть в прессе.

Скоро я входил в огромное здание самой популярной ежедневной газеты. В читальном зале я получил пыльные горы подшивок за последние 25 лет.

Мне открылся забытый мир воодушевлявших нас высоких целей и прекрасных планов, допотопных сенсаций и ушедших знаменитостей.

Перелистывая номера, я с трудом заставил себя торопиться, не в силах оторвать взгляда от потемневшей бумаги, то и дело забывая о цели поисков.

А фотографии тех лет! Ведь это мои детство и юность, мои мечты, мои надежды. До чего мерзко на душе, когда подумаю, что со всем этим сделали!

От мелькания страниц, заголовков, фотографий, от пыли, наконец, разболелась голова. Попробовал прикинуть: всего мне надо просмотреть по 365 газет за каждый год из 25 лет, а это 9125 номеров.

При самых благоприятных условиях (если я ни разу не заболею, не опоздаю, буду без отставания выполнять ежедневную норму) на одну только газету понадобится около трех лет. В этом флагмане официоза печатают, конечно же, все основные события политической жизни, но светскую и скандальную хронику лучше поискать в других местах, да еще не забыть издания остальных арабских стран. Итого, по самым приблизительным подсчетам, для выуживания сведений нужно не меньше 4-х лет, а сколько еще для анализа, для самого изложения и выводов! Похоже, я не рассчитал силы.

Библиотекарь выручил меня, объявив о конце рабочего дня. Подавленный, я вяло вышел.

У задачи должно быть решение — надо только сосредоточиться… Почему бы мне, например, не обратиться в одну ежедневную газету, которая страшно гордится своим архивом. По слухам, в нем имеются досье на всех более-менее «блестящих» арабов. Одно время поговаривали, что сам Комитет получал оттуда необходимые сведения. Вот бы попасть в это прекрасное местечко!

Только несведущему в архивной практике может показаться, что получить допуск к документам — дело пустяковое. После долгих поисков я, наконец, нашел ход к человеку, рекомендовавшему меня заведующему архивом.

Заветная папка в руках! Почему-то совсем не толстая, хотя на обложке выведено именно его имя, имя Доктора. Фу, как дрожат руки.

Я открыл ее. Чистый лист. И следующий тоже чистый, и все остальные. Больше ничего. Только даты в верхнем углу каждого и следы клея. Значит, вырезки были. Что же это творится? Вместе с запыхавшимся заведующим мы потрясенно уставились в пустую обложку.

Стоп, остались даты. По ним я могу просмотреть указанные издания и таким способом восстановить досье. Кинувшись в соседний зал, я взял номера всех журналов и газет за нужные мне годы и числа.

Опять горы слежавшихся бумаг, и ни в одной из них ни слова о Докторе. Уму не постижимо!

Жутковатая реальность исчезновения материалов заставила меня просмотреть газеты по второму разу с тщательностью криминалиста — везде следы бритвы, аккуратно вырезавшей фрагменты страниц.

Большинство изъятий относилось как раз к разделам полицейской хроники и новостей кино.

Следующим утром меня поразил очередной сюрприз: читальный зал почему-то закрылся для посещения, так что воспользоваться его сокровищами больше не пришлось. В других редакциях и библиотеках все повторилось, начиная с бритвы и кончая приказами о запрещении работы в архивах, причем так однообразно, точно разыгрывался популярный в этом сезоне сценарий.

В публичной библиотеке меня просто-таки развеселили отказом выдать нужные номера под тем предлогом, что они находятся в переплете. Да-да, именно нужные мне номера и именно сейчас!

Сомнений не оставалось. Азарт влек меня вперед, как собаку, взявшую след. Неудачи только подстегивали и толкали к дальнейшим поискам. Я искал возможность решить задачу и, наконец, нашел.

В редакции женского журнала я затребовал номера, вышедшие неделей-двумя позже, чем мне было нужно (этот журнал обычно давал сводку событий за минувшую неделю). Библиотекарь вполне удовлетворился моим интересом к «самым нашумевшим» преступлениям в арабских странах за последние годы.