Павел Тетерин - Новый альбом

— Вы хоть понимаете, что это значит? — с нажимом спросил президент. Министр услышал перемену в его голосе — он явно понял, что проблема у них действительно нешуточная. Конечно, понимаю, и получше тебя, старый ты пень, подумал министр.

— Да — с раздражением сказал министр. — Это означает массовые беспорядки в городе, мародёрство, полную дисфункцию всего бизнеса. — Немного помолчав, он добавил. — Возможно, голод и сокращение численности населения. В связи с разными факторами. В общем — если мы решимся, нас ждёт маленький конец света на два месяца. Но мои аналитики уже посчитали ущерб и пришли к выводу, что это вполне допустимая мера.

Президент, задумчиво опустив голову, снова медленно побрёл по тропинке, затем вернулся и проделал ту же процедуру заново, словно маятник. Щелчки его подошв о камни только усиливали эту ассоциацию. Он сгорбился, и министру показалось, что он чуть ли не физически ощущает груз той ответственности, которую должен был на себя принять сейчас этот человек. Внезапно ему стало жалко этого старого и уставшего человека. Но что поделать — у него самого положение было если и лучше, то совсем чуть-чуть.

— Мне надо подумать — негромко сказал президент, когда молчание слишком уж затянулось. — И мне нужен полный отчёт — вся информация, собранная вашими специалистами.

— Хорошо, это всё уже подготовлено — тут же отреагировал министр. — Я так же подготовил пошаговый план операции — размещение первых лиц государства и их семей, меры по максимально возможному сдерживанию агрессии населения и многое другое. Могу предложить ознакомиться сразу и с ним.

— Давайте — коротко ответил президент. — Мне нужно всё, что вам удалось собрать. Сколько времени есть для принятия решения?

— Чем быстрее, тем лучше — министр попытался вглядеться в темноту, чтобы понять, какие эмоции сейчас на лице у президента. Тщетно — в лесу стояла совершенно кромешная темень.

— Мы закончили разговор? — спросил президент.

— Пока — да — сказал министр. — Пойдёмте обратно.

Они медленно побрели обратно к дороге.

— И помните — заговорил министр, когда они, чуть пригнувшись, обошли очередной слишком сильно разросшийся куст. — Нам требуется беспрецедентный уровень конспирации. Почти любое электронное устройство, способное связываться со спутником или интернетом, теперь может превратиться в подслушивающее устройство. Мы столкнулись с абсолютно новым, невиданным ранее противником. Вы меня понимаете?

— Наверное, понимаю — негромко ответил президент. — Мне пока трудно сказать, что я понимаю, а что нет. Надо всё изучить и побыть какое-то время наедине с информацией, которую вы мне предоставите. Поймите меня, пожалуйста — в его голосе зазвучала чуть ли не мольба.

Министр понимающе кивнул.

— Я сдам вам все бумаги завтра утром. А ближе к вечеру нам надо встретиться, чтобы уже принять какие-то решения.

— Хорошо. Думаю, я успею. Мы почти пришли — президент указал на машины, хищно замершие на гладкой асфальтированной дороге в нескольких метрах от них.

Министр замолчал и кивнул. Последние метры тропинки они преодолели в полной тишине, почти не глядя друг на друга. Губы у обоих теперь были плотно сжаты — будто в лесу они решили подурачиться и сыграть в молчанку, как маленькие дети. Но дети обычно молчат весело, зажимая рты от рвущегося наружу смеха, а по выражению лиц этих мужчин было сразу понятно, что им далеко не до веселья.

— До завтра — сказал министр и с тихим щелчком открыл дверь президентского седана.

Тот кивнул и тут же скрылся внутри автомобиля. Мотор глухо заурчал, и машина плавно тронулась с места. Два джипа охраны тут же двинулись следом, чётко удерживая дистанцию, словно привязанные к флагману невидимым тросом.

Немного посмотрев им вслед, министр повернулся и медленно пошёл в сторону своего служебного автомобиля, стоящего немного в стороне. Открыл дверь, сел на заднее сиденье. Свет в салоне медленно погас, и министр погрузился в тяжкие размышления по поводу сложившейся ситуации.

Ну, вроде неплохо всё прошло. Старый пень не стал тормозить и упираться, сразу поняв, что запахло жареным. Это хорошо — не придётся тратить лишнее время на разжёвывание всех раскладов. Завтра получит документы, попыхтит, подумает, да созреет, наверное, к решительным действиям — останется только согласовать ещё с парой человек, и всё. Так что на этой неделе всё начнётся. Тотальный и невиданный доселе блэкаут.

Людишек, конечно, жалко, с грустью подумал министр. Но ничего — они как-нибудь переживут. Не все, конечно, но большая часть. Людишки у нас нынче крепкие пошли, не то, что раньше. А потом мы снова наведём порядок, и жизнь пойдёт своим чередом. Уже без каких-то сюрпризов, будем надеяться. По другому, кажется, никак.

Ну а с другой стороны — ведь нет худа без добра. В последнее время опять что-то какие-то волнения, революционные настроения, инициативные группы, кружки… Надоело со всем этим возиться. Вот и дадим людишкам возможность выпустить пар. Те, кто возомнил, что знает, как всем будет лучше, все эти псевдоинтеллигенты, пусть переключатся на добычу пищи и попытки выжить. Это у многих умерит революционный пыл. А те, у кого просто руки чесались пострелять да кулаками поработать — получат своё сполна. И все будут довольны. Ну, условно, конечно. Вот вам и будет анархия во всей её красе, получайте. Ненадолго, на пару месяцев. А больше и не надо, на самом деле.

— Мы едем? — вдруг спросил водитель, до этого молча сидевший за рулём.

— Подожди — поморщился министр.

Он снова погрузился в размышления, прикидывая, не забыл ли он чего-то важного в разговоре с президентом. Перебрав в памяти беседу, он пришёл к выводу, что нет.

Вдруг резко зазвонил телефон, лежащий в центральной консоли по левую руку министра. Он взял трубку и приложил её к уху.

— Слушаю.

В телефоне забормотал голос.

— Кто? — переспросил министр. — А, эти музыкантишки? Да хрен с ними. Такие, как эти двое, за ближайшую пару месяцев сами все передохнут, вот увидишь. Да, окончательное. — он поморщился и отключил связь. Сейчас совсем не было смысла заниматься всякой мелюзгой — были дела и поважнее. Тем более, когда окончательно ясно, что эти два голодранца здесь совершенно не при чём. Всего лишь мелкая подробность их большой проблемы.

— Что-то случилось? — опять нарушил тишину в машине водитель.

Министр махнул рукой.

— Случилось — горько произнёс он. — Эх, Лёха, знал бы ты, сколько ещё случится. Слава богу, нас особо не коснётся. А вот муравейник наш сейчас тряхнёт — будь здоров.

— Да? — оживился водитель. — А что будет?

— Потом расскажу — задумчиво покачал головой министр. — Знаешь, Лёха, хорошо всё- таки, что в нашей стране у власти нормальные люди остались, да? Не маленькие…