Дмитрий Шахов - Исповедь задрота

Вдруг стало так обидно за столь гопнический способ разобраться в отношениях. Откуда я знал, что Лена с кем-то встречалась до меня. Попытайся он сначала поговорить со мной, то я бы спокойно вручил ему его Лену или хотя бы предложил ей самой выбрать. Но нет, парнишка привел своих дружков, и теперь они почем зря вышибают из меня пыль и дух на заасфальтированной мостовой.

Через минут десять пыл дружков подупал. Подняться я не пытался, так что лениво потыкав меня концами кроссовок, они оставили меня валяться в собственной крови. И, конечно, уходя герой-любовник прошипел:

— Чтобы я хоть раз еще увидел с ней!

Полежав еще минут десять, я нашел в себе силы распрямиться. Каково же было мое удивление, что оказывается мимо ходят люди — никто не попытался вмешаться или помочь. Я потихоньку сел и провел легкую инветаризацию потерь. Спина почти не пострадала — ее защитил рюкзак, набитый тетрадками. А вот ноги были все в синяках, руки и лицо были разбиты в кровь. Сильнее всего пострадала правая сторона лица, по ней пришлось несколько ударов носком кроссовка. Из вещей пострадал только мобильник, разбитый вдрызг несмотря на чехол. И ключи в кармане от одного из ударов несильно проткнули ногу.

Еще через десять минут я смог встать и, прихрамывая, продолжил путь домой. Пальцы рук так опухли, что я не смог найти ключ, и позвонил в дверь. Мать ахнула и приняла мое тело в свои объятия. После того, как я отмылся, оказалось, что у меня рассечена бровь и перебит нос. Мать — медсестра местной больницы сама наложила швы на бровь и измазала меня йодом с головы до пяток.

Отлеживаясь пару дней дома, я перебирал в голове варианты решения ситуации. Я был как тот джинн, который первую тысячу лет хотел одарить того, кто его освободит, вторую тысячу лет — уже просто не причинять вреда. К концу второго дня я дошел в своих мыслях как раз на стадию третьей тысячи лет у джинна. Я перебрал бумажки в своем столе и нашел телефон Романа, единственного, кто, по-моему мнению, мог помочь в решении моей проблемы.

Роман заехал навестить меня тем же днем. Поговорив о его небольшом бизнесе, я объяснил, что хочу поквитаться с обидчиками, и деньги здесь не вопрос. Роман попросил время на поиск нужных людей и ушел, чтобы перезвонить вечером. Сумма в тридцать тысяч вполне меня устроила. Я упаковал деньги в конверт и сходил до съемной квартирки Романа — прогулки мне уже матерью были разрешены.

Спустя трое суток Роман принес мне тот же конверт, но уже с фотографиями, где я мог рассмотреть своего обидчика, лежащего в мокрых штанах на какой-то стройке. Отдельное фото было посвящено его рту, полному осколков зубов. Я вернул конверт Роману и поблагодарил его.

Еще через три дня пришла повестка к следователю. Я сходил, дал показания, что мне ничего не известно о таком-то и таком-то. В самом деле нас ничего не связывало кроме одного инцидента на улице. Да и то я, конечно же, никого и ничего не видел. Я сделал большие глаза и посочувствовал горю родителей. Парнишка, оказывается, потерял почти все зубы и получил перелом ноги, который сейчас лечит в больнице. Следователь и не давил. В маленьких городах свои законы и законы РФ далеко не на первом месте. Так что зачем лезть в личные разборки. Дело так и не возбудили.

Я пришел в школу победителем. Я им вовсе себя не чувствовал, но не мог игнорировать, что меня повсюду преследовали взгляды сверстников. Лена, глупая дурочка, пыталась изо всех сил показать свою заботу, а я видеть ее не мог. Но время шло, раны зарастали. Как-то спокойно и быстро прошли экзамены. И, наконец, был аттестат почти полностью из четверок и бал, где я с Леной были выбраны королем и королевой. Глупость, но приятно.

Было еще шампанское, такси, дача и неумелый секс — девственницей Лена не была, но дальше чем просто раздвинуть ноги в одной позиции не продвинулась. Все. Школа кончилась. Пришло время думать, чем занять себя в новой жизни. Хотя, как по мне, то за последний месяц я получил уроков взрослой жизни едва ли больше, чем некоторые получают к пятидесяти годам. Иногда сейчас в трудный момент я подхожу к зеркалу и трогаю небольшой шрам, расскающий мою бровь надвое, вспоминая за что и как он мне достался.

Если в крупных городах лето для выпускника школы — время для поступления в ВУЗ, то у нас все намного проще. Все гуляют. И начинают искать работу. Университеты не для нас.

Хотя Лена моя уехала. Сначала почти перестала быть моей, а потом и уехала. Наш взаимный интерес исчерпался почти сразу после выпускного. Какое-то время мы делали вид, что у нас отношения, а потом она собрала манатки и уехала к родственникам в какой- то крупный город поступать на актерский.

После эпизода с шрамом я стал замечать повышенное внимание к своей персоне со стороны подростков. Они не стали ограничиваться просто взглядами — некоторые подходили и выражали свое одобрение или даже передавали какие-то свои просьбы. Все это настолько напоминало книжку Марио Пьюзо про становление крестного отца, что я даже снова ее перечитал. Однако, становится гоп-доном я не собирался.

Другой стороной такого внимания стало внимание со стороны местных бандитов. Девяностые годы не только изменили строй в стране, но и создали сотни бандитских группировок: помельче и покрупнее, но в каждом городе был свой главный бандит, на которого работали сбощики дани с предпринимателей. Был такой товарищ и в нашем городе. Простой депутат, как он любил говорить. Это не мешало ему владеть всеми наиболее интересными компаниями в городе.

На этого депутата работало много шестерок, в зону интереса одного из таких гоп- командиров и попал мой инцидент. Более того, его ребята и выбивали зубы моему обидчику. Саму шестерку заинтересовало, откуда у выпускника школы столько денег. И он решил поговорить со мной. Мое согласие на встречу подразумевалось.

Встреча прошла в блатном кафе, куда без спроса не войдешь. Я сидел, как на экзамене в окружении крупных и набыченных ребят, которые еще месяц назад молотили моего обидчика, а сегодня могли бы и со мной сделать тоже самое. Сам командир комплекцией не блистал, зато у него были живые озорные глаза. Он говорил много лишнего, используя тюремный жаргон. Как я потом узнал, он не имел ни одной ходки, а жаргон приплетал только для авторитета. Но приплетал умело.

Основной вопрос, который его интересовал — откуда у меня такие деньги. Командир был прекрасно осведомлен, каковы мои траты в местных магазинах. Так что соврать про бабушкин подарок не получалось. Усложняло ситуацию и то, что товарищ знал о том, что я не чужд Интернета и приловчился доставать оттуда деньги. Так что в конце прозвучало пожелание делиться. Я кивнул. Аудиенция закончилась.