Анатолий Козинский - КРИТИЧЕСКАЯ МАССА ЯДЕРНОГО РАСПАДА. книга третья.

- Не возражаю, - сразу же согласился комдив. – Я-то, думаю, куда это по вечерам ты спешишь. Теперь понятно. Поторопись, такой удобной для тебя оказии может и не быть.

- Ну, всё! – подумал Антон несколько дней спустя после этого разговора, - прощай губа Оленья до лучших времён. Семья загружена на ракетовоз, а я на РПК СН иду в губу Окольную на погрузку боевых ракет.

Погода была сносной, «Ладушка» благополучно вышла из губы временного базирования и, слушаясь руля, по команде командира легла на курс 63 градуса.

В наступившей паузе благополучия, рулевой у вертикального руля и штурман, прилипший к окуляру пеленгатора, как-то неестественно задёргались. Бывают такие моменты, когда человек, помимо воли загипнотизированный неожиданностью появления какого-то события, непроизвольно повторяет такт его движений или колебаний. Картушки репитеров курсоуказания, выйдя из-под власти устойчивого направления Севера, вырабатываемого центральными гироприборами, гуляли из стороны в сторону. После непродолжительного замешательства, штурмана буквально «ветром сдуло» в открытый верхний люк рубки и только мелькнувшие пятки его ботинок можно было заметить уже в дверях гиропоста, внутри третьего отсека. Незамедлительно последовал доклад боцмана, управляющего вертикальным рулём:

- Товарищ командир, репитер курсоуказаний вертикального руля вышел из строя. Последний курс корабля 63 градуса.

- Хороши были блинчики со сметаной. Только этот текущий «блин» пошёл комом, - подумал Антон, вращая головой в поиске подходящего ориентира для определения направления дальнейшего движения корабля.

- Руль прямо! Боцман, прямо по носу красный проблесковый огонёк на Волоковой видишь? Вот на него и держи!

- Есть держать курс на красный проблесковый! – отрепетовал боцман.

- Хорошо хоть дядя Саша молчит, - размышлял Липовецкий. – Штурман, босяк шустрый, тоже молчит…. Пора бы ему доложить в чём там дело! Ну, погодите, штурманята, развели гадюшник в своём гиропосту, повернуться там от всякого хлама негде. Запоёте вы у меня все хором арию кота Васьки, которому прищемили хвост. Сейчас дёргать вас за этот самый хвост бессмысленно. Хотя очень хочется! Ничего – видимость хорошая. Подождём!

- Товарищ командир, произошёл сбой в работе комплекса «Тобол». Производим его перезапуск, - доложил, наконец, штурман.

- Хорошо, Соломатин, работай спокойно. Но это «хорошо, прекрасная маркиза» я тебе припомню, - пообещал командир.

Вскоре курсоуказание восстановилось, они вышли на Кольские ведущие створы, оставив остров Сальный слева, развернулись на курс 175 градусов и подошли, отшвартовавшись у стационарного ракетопогрузочного причала в губе Окольной.

- По местам стоять к погрузке ракет! – по этой команде крен и дифферент крейсера привели к нулевым значениям, выставили сигнальные флаги «идёт погрузка боезапаса» и сделали множество других действий, позволивших доложить командиру, что корабль готовый и личный состав занял места к погрузке ракет.

Тем временем буксиры притащили плавучую заградительную сетку, которая прикрыла предстоящий фронт работ от любопытных глаз. Антон проинструктировал ракетопогрузочную партию и пошла-поехала исключительно ответственная процедура по приему и погрузке баллистических ракет на корабль. На площадке причала уже были развёрнуты пожарная машина, автомашина с растворами для дезактивации возможных проливов ракетных топлива и горючего, малый подъёмный автокран и большой плавучий пятидесяти тонный подъёмный кран для вывески и погрузки ракет. Подъехал ракетовоз с зачехлённой ракетой. Её расчехлили, офицеры БЧ-2 ракету и её головную часть осмотрели и приняли сопровождающую документацию. Затем к ракете пристыковали погрузочные траверсы и пошла работа под руководством ответственного представителя технической базы. Когда ракета зависала над корпусом «Ладушки», то далее погрузкой уже руководил командир корабля. Наконец первая ракета загружена в шахту, к ней пристыковали все кабели, разъёмы и коммуникации. Закрыли крышку ракетной шахты. И так в течение 4 суток весь боекомплект баллистических ракет был загружен на корабль. Теперь предстояло произвести комплексные испытания всех ракет совместно с бортовой аппаратурой корабля. И если всё «фурычит» как нужно, в соответствии с каждой буквой инструкции, то подписывался приёмо-сдаточный акт. Шахты, лючки, кнопки, переключатели доступа и пуска ракет закрывались, ставились в нейтральное положение и опечатывались печатью командира. Сам ключ, от управляющей ракетным оружием вычислительной системы «Альфа», сдавался командиру крейсера. Теперь постоянный ежедневный контроль состояния ракет будет производить личный состав корабля, вплоть до момента выгрузки или их пуска. Между «боями», пользуясь стоянкой корабля в Североморске, из местного военного совхоза получили и загрузили на крейсер свежие яйца, творог, сметану, масло, мясо и тушки курей.

- Товарищ командир, что мы можем сообщить семьям в отношении нашей дальнейшей жизни, - обратились «женатики» к Липовецкому.

- Передавайте приветы от командования флотом. Убедите своих родных, жён и детей, что мы их горячо любим и надеемся на встречу. Любить же их непосредственно, вы сможете только спустя некоторое время - месяцев 5-6. Возможно, кое-кто тогда, уже после отпуска, получит новую квартиру в посёлке Островном. Письма пишите побыстрей – через сутки мы уходим в Гремиху, - что ещё, кроме правды, мог сказать Антон этим людям, ставшими для него родными и близкими товарищами по службе, по оружию, по экипажу.

Заход РПК СН в Гремиху состоялся на очень короткое время. В сейфе командира уже лежали, полученные ещё в Североморске, два вида опечатанных пакетов: одни вскрывались с выходом в море и началом боевой службы, другие – с получением специальных сигналов, указанных на пакетах, передаваемых в случае начала войны. Ящики с боевыми перфолентами целеуказаний, в соответствии с назначенным комплексом целей первого ядерного удара, лежали там же. Две торпеды с ядерными зарядами были загружены в торпедные аппараты, двенадцать торпед с обычными зарядами лежали на стеллажах. Малогабаритные аппараты внутри себя содержали две противолодочные, а два оставшихся больших – две электрические самонаводящиеся торпеды. Все запасы и имущество получено и загружено на крейсер согласно установленных норм. Короче: «ружьё» заряжено, осталось только взвести курок.

Все знали не только день выхода, но и время начала боевой службы. Дурацкое «табу» говорить об этом вслух, грозило серьёзными неприятностями тем, кто этот запрет нарушит. Получалось, что офицер уходил из дома на службу, и нет его - пропал на целых 3-4 месяца. Командование, изображая невинных красных девиц преклонного возраста, вынуждено было так же помалкивать: