Кэти Келли - Строго между нами

— Том, я сожалею, но мне пора. Желаю тебе хорошо провести время, — сказала Холли и передала ему свой бокал. Быстро, чтобы только не смотреть в его удивленное лицо, она вышла из зала в холл. На Кенни и Джоан Холли не стала оглядываться. Она знала, что друзья поймут ее, всецело полагаясь на их догадливость. Вот дверь гостиницы, лестница — и Холли уже на улице стремительно обгоняла пешеходов. «Куда угодно, только подальше от Тома!» — билось у нее в голове.

Если бы она оглянулась назад, то увидела бы, что Том отчаянно распихивает гостей в попытке догнать ее, но, когда он выбрался на улицу, Холли была уже далеко.

Отойдя на большое расстояние, она замедлила шаг. Ей не хотелось больше видеть Тома. Это доставляло слишком много страданий. Не было никакого смысла во всех этих «если бы только». Но если б она призналась ему в своих чувствах в первые дни знакомства, он, пожалуй, сказал бы, что она, Холли, тоже ему нравится… как друг. А позже появилась Кэролайн. Эта призрачная надежда, что Том признает ее любовь, поймет, что она, Холли, а не Кэролайн нужна ему, бесконечно терзала ее душу. Эти мысли гнали ее прочь. Она решила, что если суждено расстаться, то лучше сделать это самой. «По крайней мере это будет решение сильной женщины», — думала она.

Уэнди и Кларисса встретились в ресторане отеля. Они сидели за столиком и просматривали меню. У Уэнди совсем не было аппетита, и она не глядя заказала один сандвич. Убежденная в том, что некоторые места способны красить человека, Кларисса выбрала именно этот ресторанчик при отеле «Мэнон». Она почла бы за честь, чтобы ее видели в таких престижных местах, как это.

— Уэнди, ты не можешь скрываться все время, — некоторое время назад убеждала ее по телефону Кларисса. — Тебе просто необходимо выбраться в свет и пообщаться с людьми.

Но Уэнди вовсе не была уверена в том, что хотела бы встречаться со своей бывшей невесткой за обедом — «выходить в общество», как любила говорить сама Кларисса. В конце концов, все же решив, что эта встреча является частью очередного грандиозного плана Клариссы, результатом которого могла бы стать фотография в рубрике светской хроники, Уэнди согласилась. Кларисса сама открыла Уэнди свой хитрый план. Оказалось, что она стремится, но пока безрезультатно, в течение этого лета выиграть приз на самый лучший дамский наряд. Наградой, правда, станет билет на ипподром в городах Леопардстаун, Файерхауз или Голуэй — по выбору победителя.

— Я вовсе и не скрываюсь, — начала рассказывать о себе Уэнди. — Я даже посещаю занятия любительского драмкружка и хожу на аэробику.

— Это совсем не то, что я имела в виду, — возразила Кларисса. — Ты должна появляться в нужных местах так, чтобы тебя видели корреспонденты.

Сейчас Уэнди действительно сидела на самом видном месте, на балконе, и сожалела о том, что сандвич ей не принесли сразу. По уверениям Клариссы, в отеле «Мэнон» постоянно дежурят фотографы и журналисты светской хроники, так что при них Уэнди совершенно не хотелось не то что плакать, а даже печалиться. Но ее мысли оставались невеселыми. Дело в том, что буквально накануне Кларисса принесла Уэнди новости о «ней» — так теперь они именовали женщину, с которой захотел связать свою жизнь Ник. Когда Уэнди узнавала, что «она» приезжала к Нику, то чувствовала каждый раз, как к горлу подступает комок, а на глаза наворачиваются слезы. За прошедшие несколько месяцев Кларисса несколько раз мучила Стеллу — приглашала ее с Ником на ужин в гости, а в последнюю минуту все отменяла… И вот наконец она приняла их, и теперь у нее было больше информации о «ней», чем когда бы то ни было.

— Бокал шампанского, пожалуй, — сделала заказ Кларисса.

— Мне не надо, — ответила Уэнди на вопросительный взгляд официантки. — Я за рулем.

— Что за глупости, — сказала Кларисса. — Одного бокала ты даже не почувствуешь. К тому же мы потом пойдем по магазинам, так что за руль ты сядешь еще часа через два.

— Да, конечно, — натянуто улыбнулась Уэнди.

Кларисса, как могла, старалась заменить Уэнди Белинду, ее подругу из Лондона. Но Белинда обладала каким-то шестым чувством и всегда знала, как поддержать Уэнди. В настоящую минуту Кларисса понимала, что, выбирай Уэнди сама, куда идти сейчас, обед в дорогом ресторане стоял бы на последнем месте.

Временами Уэнди овладевало сожаление о том, что, пожив какое-то время в Лондоне, она вообще его покинула. Раньше она долго жила в Ирландии и в Лондоне скучала по ней, стремилась вернуться. «Дома и стены помогают», — рассуждала она. А приехав в Дублин, почти тут же начала сожалеть об этом. Ирландия оказалась вовсе не такой, какой Уэнди ее себе представляла. Она ожидала увидеть прежний, наполненный духом кельтской истории уголок, а попала в современную европейскую страну, которую было и не узнать. За два десятилетия перемены оказались настолько разительными, что Уэнди и не узнавала ничего, и чувствовала, что не приживется здесь.

К тому времени жившие в Ирландии родители Уэнди уже умерли, а сестра уехала в Америку. Старых друзей становилось все меньше, и теперь из них Уэнди могла назвать, пожалуй, только Клариссу.

Уэнди не испытывала к невестке особенного доверия, обращаясь к ней за поддержкой. «Наверное, это потому, что у Клариссы своя, особая манера рассказывать даже о самых простых вещах», — думала она. Кларисса действительно не ограничивалась сухими фактами, давая вместе с ними и свои интерпретации. Именно поэтому Уэнди предпочла бы услышать о подруге своего бывшего мужа от кого-нибудь другого.

Пока не принесли шампанское, Кларисса и Уэнди говорили вообще-то ни о чем. Когда официант поставил бокалы на стол и ушел, Кларисса собралась с мыслями и начала:

— Могу сказать, что впечатление у меня о ней среднее. По-моему, она совсем не тратится на одежду. На ней была простая льняная блузка, которой, наверное, уже лет пять. У меня была такая, но я ее давно выбросила. Ну а прическа — это просто ужас! Так коротко женщинам стричься грех.

Голос Клариссы дрожал от возбуждения. Уэнди была приободрена услышанным и задала главный вопрос, который ее мучил:

— А она красива?

— На любителя. Темные волосы, совсем немного косметики. Право же, лучше бы ей перекраситься в блондинку.

Говоря об этом, Кларисса с любовью погладила собственную гриву светлых волос. Она и Уэнди были натуральными блондинками. Кларисса была втайне убеждена, что светлые волосы красивее любых оттенков темных волос.

— Да, и выглядит примерно на свой возраст, — добавила Кларисса.

Это, конечно, успокаивало Уэнди, но ей отчаянно хотелось знать, сколько лет новой подруге Ника. Во время последнего разговора с бывшим мужем она сорвалась — кричала на него, всячески обзывала и желала всех бед. Поэтому о возрасте женщины, на которую он ее променял, спросить не удалось. И теперь оставалось полагаться лишь на опыт Клариссы.