Макс Гурин - Да, Смерть!..

Конечно, спору нет, со своими собаками самым наинежнейшим образом разговаривают многие люди. Некоторые даже разговаривают с цветами, как, например, Максова жена A , утверждающая и, скорее всего, правая в том, что от этого они лучше растут, и вообще им так комфортней живётся. Да, конечно, всё это так.

Тем не менее, у Макса возникло стойкое ощущение, что мальчик, обещавший своей собачке, что они сейчас пойдут; то есть, сразу после того, как он купит себе сухариков, собирается с ней отнюдь не домой, как может показаться любому нормальному человеку, и уж тем более не в какие-нибудь там собачкины прерии или там лунапарк собачий, где оная собачка могла бы вволю побегать, отдохнуть и спокойно справить нужду, а куда-то в область тех тёмных значений столь привычных нам слов, куда попытался несколько дней назад улизнуть отец Роман, путём употребления слова «покаяние» с интонациями явно превосходящими возможности «невоцерковлённого» человека.

Совокупность вышеописанных наблюдений и всего предшествующего духовного опыта только что заставила Макса сделать следующий вывод: сколь сие не печально, на сегодняшний день он безнадёжно далёк от неведомой, но вероятно прекрасной Церкви Мальчика и Собачки.

Интересно, сделала ли собачка вывод о том, как безнадёжно далеки они с её мальчиком от Церкви Макса? От Церкви, отличающейся от доморощенного христианства лишь тем, что у неё элементарно есть будущее.

«Сейчас-сейчас, моя девочка, — говорит Бордоровый Коленкор, обращаясь к Тетрадке, — сейчас… я только ещё одну строчку Максу под слова выделю и пойдём…»

Возвращаясь к разговору о единственности дихотомии «солидаризация/обособление», можно сказать и такое. Хочется тебе обособиться — обособляйся! Хочется солидаризироваться — солидаризируйся в своё удовольствие! Всё это твои законные права. Всё равно от твоего выбора ничто не зависит и ничего не меняется.

Единственное что к этому можно добавить, хоть и не факт, что нужно, — это то, что, как показывает практика, в том числе и моя личная, солидаризация , как правило, проходит успешней и если и предполагает какие-то внутренние боли на этапе адаптации человеческой единицы к новому жизненному курсу, то, конечно, это боль переносится легче, чем та, что сопутствует этапу привыкания к курсу на обособление .

Так происходит потому, что солидаризация, в принципе, является делом + — богоугодным. Да, это так. И это то самое, чему я пытаюсь учить людей, которым сие интересно (да, без «увы», преимущественно женщин, поскольку общение с ними — это солидаризация по определению, и уже по условиям задачи, на более высоком уровне. Это, опять же, извините за выражение, просто её, солидаризации , честный вариант!).

Просто то, что предлагаю проделать всему прогрессивному человечеству я — это солидаризация бескомпромиссная , в силу того, что это крайняя степень внутренней честности и, не смейтесь (а, впрочем, хотите, смейтесь — ваш выбор, от которого опять-таки ничего не зависит!), духовной чистоты.

Конечно, в последние несколько десятилетий (одним словом, после Второй Мировой войны) отчего-то людям стало не стыдно дискутировать о том, хороши или плохи крайности, и абсолютное большинство даже склоняется к мнению, что крайности — это плохо; но, во-первых, честность и духовная чистота — не те качества, в овладении коими можно переусердствовать, а во-вторых, неприязнь большинства людей к крайностям слишком (и я бы даже сказал, крайне!) легко объяснима, — ведь любая крайняя мера требует от идущего на неё такой внутренней силы, которая достигается только воспитанием своего Духа! И это при том, что в наше время и в нашем обществе уже сами разговоры о Духе воспринимаются как опасная крайность, которой следует избегать.

Есть только одна маленькая проблема, каковая бесспорно является только моей: несмотря на то, что Господь сотворил меня как Воина Абсолютной Солидаризации, от меня лично он всё-таки требует большего обособления, чем я требую этого же от себя сам.

Конечно, тут можно якобы схватить меня за рукав с радостным криком «Ага, попался!», но на самом деле никаких противоречий тут нет. Чтоб согласиться с этим, достаточно хотя бы чуть дольше подумать и вспомнить, кем является каждый из нас в действительности. О том, что есть Действительность, тоже не грех подумать.

( Тетрадка Девочка )

Порой до смешного доходит. Вот хочу-собираюсь к Любимой в Харьков. Через неделю же мне предстоит заплатить за комнату. В день, когда я за неё заплачу, а для этого мне нужно срочно продать компьютер, я объявлю о том, что этот месяц последний. Я обязан так поступить по условиям договора об аренде жилья.

И вот я думаю, — как же расстроятся хозяева! Ведь им весь этот последний месяц моего у них житья придётся искать кого-то ещё, кого-то другого. Выходит, я им сделаю неприятно. Доставлю хлопот. Ах, как неловко!

И ведь на самом деле неловко! И даже немного грустно, обидно за них, которым непременно доставлю хлопот.

Вот это и есть то, смешное, до которого порою доходит…

Как известно, из девяти планет Солнечной Системы только четыре являются по-настоящему твёрдыми. Остальные же, начиная прямо с Юпитера, жидкие, а то и вовсе непонятно какие. Таким образом, если от нечего делать допустить, что на том же Юпитере была бы возможна жизнь, что, конечно, маловероятно по целой совокупности причин, то, скорее всего, жители Юпитера были бы рыбами, а ещё скорее, моллюсками. Для удобства манипуляций их я тоже буду называть рыбами. Так понятней.

И если предположить, что у оных рыб была бы цивилизация, то со всей неизбежностью рано или поздно у них зародилась бы своя, сугубо рыбья, космонавтика. И уже начиная с этого момента, становится гипотетически возможным их вторжение на Землю.

И вот тут уже самое время вспомнить о разнице в размерах нашей родной планетки и Юпитера. Если мне не изменяет память, и если бы при этом Юпитер был не жидким, а полым внутри, то в него при известном напряжении сил и интеллекта можно было бы напихать чуть не полторы тысячи (!) земных шаров. Такое соотношение говорит само за себя.

А если бы размеры жителей Юпитера соотносились с размером их планеты в той же пропорции, что и земляне со своей многогрешной Землёй (грешной, кстати, лишь оттого, что она населена этими чёртовыми землянами), то пришествие на Землю юпитерианских рыб было бы, во-первых, немногочисленным (это если бы они, скажем, решились на колонизацию), а во-вторых, каждая такая рыба была бы размером с Белоруссию точно, а скорее и с Украину, и уж во всяком случае накрыла бы собой всю Москву и значительную часть Подмосковья от Каширы на юго-востоке и до Дубны на севере.