Александр Шелудяков - ИЗ ПЛЕМЕНИ КЕДРА

«Не пожалела денег бабка, а может быть, это Соня подарила халат в благодарность за удачное отсушивание Илюхиной любви», – думает Югана.

Паша Алтурмесов не обращал внимания на женщин. Сидел у окна и вязал сеть-частушку. Настроение У Паши с утра сумрачное. Пошаливала голова с бражонки, а похмелиться негде… Андрониха велела Соне не давать больше Паше в кредит водку. А Паше сейчас выпить, ох, как надо, сосет под сердцем желание на вино.

Дальнейшие события прочно войдут в устную летопись Улангая. Сам участковый милиционер – один на четыре деревни – приедет протокол-бумагу писать.

– Ты, Алтурмес, давай, оболокайся. Пойдем ко мне жить… – неожиданно говорит Югана хмурому Паше.

– Этого еще не хватало! А я-то ломаю голову, зачем, думаю, ты прихлюздала в мой дом. Мужа родного вырвать хочешь?.. Не сотворится! Не из таковских я, чтоб отдать свой кус из зубов. Поняла?! – строжилась бабка Андрониха, голос подняла до визга.

– Паша – эвенк. Я его в мужья беру. Ты ищи себе другого старика. Оболокайся, Паша, – говорит Югана спокойно.

Андрониха, глядя на нее, закусила сварливый язык, запаслась выдержкой.

Старик бросил иглицу с нитками на подоконник, растерялся. На безбородом лице, на впалых щеках заиграло неуверенное любопытство. В узких глазных прорезях рысковато забегали зрачки.

– Я его обиходила, одежонку справила… А ты на готовенькое? – напирает на Югану Андрониха. – Когда я Пашу человеком сделала, так приметила…

– Алтурмес, ты не глухой, поди. Югана зовет тебя, – обращается старая эвенкийка к Паше.

Глаза старика скачут с одной старухи на другую. Трудно доброму Паше меж двух бабьих огней.

– Чего молчишь, Пашенька, – медово начинает Андрониха, – скажи этой потаскухе, чтоб проваливала из нашей избы. Скажи ей, что забрюхатела я от тебя… Будет дитё, – придумывает ловкая бабка новый ход и заключает смиренно, потупив глаза: – Прости, господи, нас заблудших.

Югана подошла к Алтурмесу, взяла его за руку. Паша попытался изобразить улыбку и, уже поднявшись с табуретки, собрался было идти к вешалке за шубой, когда разъяренная Андрониха схватила со стола шприц, наполненный настоем аира.

– Убью моментом! – взвизгнула она. – Змеиный яд в ём! Беги, ясашная морда, из дому, пока господь сдерживает меня от убивства!

Андронихин палец принажал поршень – ударила тонкая пронизывающая струя из блестящей иглы, выписала на белой печи темные узоры. Югана растерялась, испуганно попятилась к двери. Паша мигом укрылся за старым дощатым шкафом. Он тоже боялся колдовства Андронихи. Отливающий блеском шприц стал в руках знахарки грозным незнакомым Югане оружием.

Правда, однажды она видела, как дед Чарымов таким шприцем лечил корову. Больно было корове, когда длиннющая игла вошла глубоко под кожу. И у Юганы при одной мысли, что Андрониха воткнет ей в тело иглу, заморозило спину. Она стрелой метнулась к выходу. Андрониха ликовала. Югана потерпела поражение. Паше достался победный стакан самогонки.

Но рано торжествовала Андрониха. Зря подсмеивался Паша над трусостью Юганы и восхвалял храбрость знахарки.

Было у Юганы маленькое ружье в кожаном сапоге – подаренная Костей ракетница. Имелись у Юганы и толстые картонные патроны для этого маленького ружья. Андрониха напугала ее машинкой, рыгающей змеиным ядом. Ну что ж. Югана не из пугливых. Она разрядит патрон, начинит дымным порохом и крупной дробью, разнесет выстрелом из маленького ружья Андронихин ядоносец и уведет Пашу в свой дом.

Не ожидала победительница, что Югана еще раз посмеет переступить порог ее дома. Не подозревая надвигающейся беды, мыла посуду, когда на пороге выросла Югана. Кинулась знахарка в угол за шприцем-спасителем… Но – ра-рахнул гром. От пузырьков и шприца во все стороны разлетелись осколки. Избу наполнил приторный запах, перемешавшийся с пороховым дымом. Полностью была бита Андронихина карта. Поражение знахарки подтвердила и расплывшаяся под ногами лужа… Нападение ее соперницы было таким неожиданным, а «левольвер» так напугал бабку Андрониху, что… Да и кто не испугается, когда бабахнут из такого стволища. Вот как оно все получилось-то..

Добыла себе Югана жениха, но Андрониха, тайно посоветовавшись с Соней, обратилась за помощью к закону в лице участкового милиционера.

«Вооруженное покушение на жизнь человека. За такое к тюрьме присудят, не меньше», – жаловалась она женщинам в сельповском магазине.

Пока Югану вызывали в районную милицию, пока разбирались, Андрониха, опять же по совету Сони, увела Пашу в сельсовет и законно оформила брак.

«На, выкуси! Шиш тебе, Юганиха! Загонят тебя в каталажку!» – храбрилась Андрониха, но на всякий случай выпросила у Сони сторожевое магазинное ружье, зарядила его патроном с крупной солью и повесила над койкой. Теперь-то Андрониха знает: при защите своей жизни она может применить любое оружие. Это ей сам «облакат» говорил.

Эх, беда какая! Но Югана не унывает.

«Что мне милиция? Андрониху буду стрелять из маленького ружья», – заявила Югана на товарищеском суде.

Да… Выпала Паше тяжелая судьба – попал он в переплет… Как угодить двум упрямым женщинам?..

Молодой мужчина в собачьей полудошке, оленьих унтах и пыжиковой эвенкийской шапке с длинными наушниками негромко постучал в дверь, прислушался.

Скрипнула дверь соседней квартиры. Человек в собачьей полудошке обернулся. В коридор вышла девочка со школьной сумкой.

– Ой, дяденька, какой ты мохнатый! – удивилась девочка, разглядывая бородатого человека с веселыми улыбчатыми глазами.

– Это квартира Шамановых, девочка? – спрашивает бородач.

– Да. А вам доктора или художника? – в свою очередь спрашивает шустрая девчушка.

– И того, и другого… – смеется мохнатый человек и подмигивает девочке. – Понимаешь, хочу, чтобы меня и полечили, и нарисовали.

– Ну, так никто не делает, – вполне серьезно отвечает девчушка.

– Пожалуй, ты права, – так же серьезно соглашается с ней мохнатый человек и спрашивает: – А ты не знаешь, где Шамановы?..

– Знаю… Андрей Васильевич по субботам уходит рано-рано в тайгу. Рыбачит на озере окуней. А тетя Лена ночью дежурила в больнице. Она спит… Давайте я постучу в окно… услышит…

– Спасибо, девочка, я сам…

– Ой, простите меня, засоню! – смущенно говорит Лена. – Проходите, раздевайтесь. А я быстренько приведу себя в божеский вид.

Бородач снял унты у порога и прошел в комнату.

– Можно у вас курить?

– Курите, – ответила Лена и, приглядевшись, сказала: – Мне кажется, я вас знаю… Я сейчас. – И Лена вышла из комнаты.

Бородач слышал, как скрипнули дверцы. Потом на кухне загремела посуда, заурчала вода из крана. Наконец в дверях появилась Лена. Причесанная, свежая, улыбающаяся.