Александр Шелудяков - ИЗ ПЛЕМЕНИ КЕДРА

– И ты отказался? Вот глупый-то! – не удержалась Машенька, перебила Илью.

– Отказался, – спокойно ответил Илья, а сам ласково глянул на Верочку. Лицо его оставалось спокойным и печальным. – Так… едва солнце взошло, озеро осветилось изнутри, будто зажгли на дне яркие лампы. Вода стала блестящей и прозрачной, рыбы засияли золотом, мальки порхали разноцветными бабочками. А в глубине, на песчаном дне, увидел я лежащих в ряд тридцать пять черных орлов. Озеро мне и говорит: «Все они когда-то были молодыми охотниками. Всех я отговаривала. Но они не послушали меня. Они теряли сердце и целовали руку невесте-лебедушке… А потом, узнав…»

– Убивали лебедушек?! – опять поторопилась любопытная Машенька, а Верочка сердито посмотрела на подругу.

– Узнав, что они обмануты, – продолжал Илья, даже не взглянув на Машеньку, – взлетали высоко в голубое утреннее небо орлы, складывали крылья и падали камнем в озеро. И ложились охотники на песчаное дно озера, как в могилу. Люди не знают эту тайну и потому считают лебедушек святыми птицами…

Потрескивал огонь в печке, гудел в трубе. Плясали по потемневшим бревенчатым стенам темно-багровые блики.

Кара была любимицей буровиков. Нередко рабочие по апрельскому насту ходили с ней на охоту. Пострелять глухарей, косачей или просто погулять по тайге. Кара миролюбива и послушна. Всегда откликается на зов. Илья ругался: «Забалуете собаку». Привязалась лайка, больше чем к своему хозяину, к Верочке. Жила она по-старому у избушки, под вывороченным пнем. Вера кормила Кару трижды в день. С котлопункта приносила лайке куски повкуснее и даже приучила к сахару и конфетам. В морозы Вера запускала Кару на ночь в избушку. Однажды узнал Илья о такой заботливости и отругал девушку: «Ты сдурела! Собака после тепла на морозе – не собака, мерзливая свинья. Пропасть может».

Любил Илья свободное от вахты время проводить в избушке у девушек, слушать их песни и рассказы о большом городе Томске. Помогал девчатам колоть дрова, расчищать от снега тропинку к буровой.

Нравилось и Верочке слушать разные охотничьи были. А рассказывать свои истории Илья любил, хотя нередко и приукрашивал их. Многое узнали девчата о жизни Кары. О том, как она не раз спасала жизнь своему хозяину. И о том, как Илья всегда выбрасывал щенят Кары. Последнее девушек очень возмутило.

– Какой же ты грубый и жестокий, Илья!..

– Илья, ты просто дикарь-зверолов. Безжалостный! – ругала его Маша. – Жить бы твоей собаке спокойно в деревне. Купи для тайги кобеля-волкодава, а Кару мы с Верочкой тебе больше не отдадим. Хоть в суд подавай… Кара остается с нами на буровой.

– Продай нам Кару, Илья, – просила и Вера.

Был этот разговор еще перед тем, как Илья с Верой объяснились в любви. Такой неожиданной и торопливой.

– Когда щеночки появятся у нее, мы тебе любого на выбор отдадим, – обещала Маша.

Не знал еще причину Илья, с чего это девчонки клянчат у него лайку. Думал, для забавы. Для баловства – только и всего. Привезли бы себе кошек и забавлялись… Зачем им промысловая собака?

Но неспроста привязались девушки к Каре. Случай у них такой вышел. Вера. находилась на буровой – шел подъем керна. Маша же, утомленная дневными хлопотами, крепко спала, когда раздался стук в дверь. Спросонья девушка подумала, что вернулась подруга. В потемках нащупала дверной засов, отодвинула и растерялась: в избушку ввалился Федор.

– Машенька, у меня что-то голова болит, – просительно начал он. – Ребята рубятся в домино, не дают уснуть. Можно я у вас устроюсь на полу, на медвежьей шкуре? Отосплюсь… Утром на вахту…

– Спи, – ответила Маша равнодушно, не разгадав хитрости Федора.

Тот же попытался юркнуть под одеяло к девушке… Кара лежала у дверей в углу и настороженно смотрела на пришельца. Обычно ночью никто из мужчин не заходил в избушку к девушкам.

– …К тебе по-хорошему, а ты руку кусать. Собака, что ли… – добиваясь своего, ругался Федор, пыхтел, уговаривал Машу.

– Кара!.. – позвала девушка на помощь лайку, только сейчас вспомнив о ее присутствии.

Кара словно ждала зова. Ощетинила загривок, наблюдая за непонятной борьбой женщины с мужчиной, и с рычанием метнулась на топчан… Удар ноги отбросил лайку. Второй прыжок… Мужчина, хрипя от боли и ярости, с прокушенной рукой свалился на пол.

Ушел Федор той ночью изрядно потрепанным, все грозясь пристрелить Кару, а Маша целовала свою спасительницу…

– Хорошенькая моя, умненькая, храбренькая… Так ему, кобелищу, и надо. Думает, если молоденькая и слабенькая, так глупая, значит…

Не мог отказать Илья Верочке. Подарил Кару. Теперь сытая обласканная лайка ни на шаг не отставала от своей новой заботливой хозяйки. Она будто почувствовала предательство Ильи: сторонилась, не ластилась больше к хозяину, которому так долго и верно служила.

Несколько дней Федор ходил с перебинтованной рукой, не тая злобы на Кару. А совсем недавно принес убитую белку и скормил вкусную тушку собаке, приласкал ее. Потом свистнул Кару и ушел с ней в тайгу с утра. Ушел просто так, прогуляться.

Весна! Первые дни мая.

– Ты, Кара, справедливая. И злопамятная, я бы сказал. Больше месяца рычала на меня, близко не подпускала, – сидя на валежине, обогретой солнцем, говорил Федор лайке. – Оно к лучшему, что ты тогда турнула меня от Маши. Я думал, раз на буровую девка к мужикам пошла, то со всяким согласится… Но, оказывается, может за свою честь постоять. Боевая девка… Люблю таких. На такой, можно смело жениться… Ты слышишь, Кара? Как думаешь?.. Я ее, кажется, любить буду…

Кара смотрела в лицо Федору, с кончика языка падала слюна, а понятливые уши то прикладывались, то поднимались вопросительно. Где же обыкновенной таежной лайке разобраться в сложном мире человеческих отношений…

Когда Федор возвращался с прогулки и подходил к буровой, то услышал крики. Кара с лаем кинулась к столпившимся людям. Дизели приглушены, свечи, поблескивая на солнце, стояли в затворе, прильнув вершинами к полатям.

– Нефть?! – подбежав к буровикам, возбужденна спросил Федор с надеждой и вопросом в голосе.

– Нет, Федя, только признак нефти пока… – ответил Геннадий Яковлевич, разглядывая небольшой цилиндрик.

А случилось вот что. Пока Федор прогуливался по тайге, керн, поднятый с двух тысяч трехсот сорока метров, Илья помогал Верочке промывать в ведре. Освобождая керн от глинистого раствора, Илья заметил цилиндрик породы длиной этак сантиметров в пятнадцать пускал в воде пузырьки, как елец. Илья выхватил керн из ведра – пузырится! Понюхал помытый керн и уловил приятный запах чистейшего авиационного бензина с еще какой-то резкой примесью, похожей на больничную.

– Бензин!!! – радостно крикнул Илья.