Виктория Morana - ПОКОЛЕНИЕ «NET»

В другой стороне площади кипела жизнь. Здание ЗАКСа было плотно огорожено железными прутьями на устойчивых металлических «ножках», через каждые несколько метров по их периметру расположились полицейские. Мужчины, заложив руки за спины, напряженно смотрели вперед, через всю площадь, где стояло, напротив них, несколько сотен человек.

— Смотри, смотри! — почти радостно указала в их сторону Юля. — Они пришли! Так много!

— Надо больше, — заметил Тимофей. Он был прав, митингующие не занимали и половины Исаакиевской площади, их ряды разрывала территория проезжей части, по которой изредка проносились одинокие машины. Часть граждан собралась на проходе у гостиницы «Астория», полностью заполнив собой тротуар. Между ними юрко передвигались журналисты с камерами, в ярких жилетах и со штативами в руках. Полицейские, вооруженные громкоговорителями, расхаживали туда и сюда возле гостиницы, периодически призывая собравшихся петербуржцев разойтись.

— Товарищи, освободите тротуар! Вы мешаете проходу посетителей гостиницы и гостей нашего города! — донеслось до Юли. Она кинула взгляд на туристов из «Астории», которые сидели в принадлежащем отелю дорогом ресторане, пробуя икру. Лица у них были напряженные. Нехорошая молва о митингах в России ходила уже давно, еще с 90-х годов. Теперь эти немцы и американцы, наверное, думали, что сейчас их будут бить, параллельно разгромив те большие, «аквариумные» окна, за которыми они поедали свои туристические обеды.

Юля сомневалась, что хоть какая-то западная держава ДЕЙСТВИТЕЛЬНО понимает, что происходит в Российской Федерации уже много месяцев. Европейский Союз может издавать длинные директивы и делать заявления, Хилари Клинтон способна изойти пеной от возмущения и сочувствия, но они все равно никогда не смогли бы осознать происходящее. У русских людей просыпалась гражданская сознательность: не та, которую воспитывают на уроках патриотизма в штате Канзас, и после которой каждый христианин считает своим долгом пнуть со своей лужайки случайно забредшего на нее гея. Российский человек начинал испытывать ГОЛОДНУЮ сознательность, которая веками вкладывалась в человеческий мозг эволюцией, когда невозможно терпеть, и так чертовски досадно, что хочется растерзать любого, кто причастен к несправедливости, против которой эта сознательность протестует.

«Обиженный, вставай! Обманутый, вооружайся!» [62] - фраза из песни «Лиза Овчинникова» группы «КАЧ»

— Давай, поближе, — поражаясь своей храбрости, Юля потянула Тимофея в толпу. Они попали в объектив какой-то телекамеры.

Среди граждан царило напряжение и раздражение. Некоторые пришли на площадь еще час назад (общий сбор был объявлен на 18 часов вечера), но с того момента ничего важного или интересного не произошло. Людей становилось все больше, но координаторы у митинга отсутствовали. Кричать никто не решался.

— «Винтят»? — коротко поинтересовался Тимофей у одного из парней, вальяжно прислонившегося к стене гостиницы «Астория». На его лице отражалось полное спокойствие, казалось, он чувствовал себя, словно дома.

— Иногда, — кивнул он. — Но не здесь. Забрали парочку особо голосистых из тех, кто ближе к ЗАКСу стоит, — с этими словами, молодой человек указал рукой вперед, через дорогу.

В указанном направлении толпилось много людей, большинство из них даже не обращало внимания на то, что они занимают проезжую часть. Медленно подбираясь все ближе к зданию Законодательного собрания, правда, скорее по инерции, чем по волевому намерению, толпа периодически разрывалась криками и лозунгами.

— Это наш город! Это наш город! — повторяли они.

— Пошли туда! — аж подскочила Юля. Ей почему-то казалось, что у гостиницы митингующие вызывали у полиции куда больше раздражения, чем те, что протестовали на 20 метров дальше от нее.

— Ты уверена? — Тим последовал за ней, взяв девушку за руку. В такой ситуации он предпочитал не отпускать Юлю от себя далеко. — Там фотографов меньше, чем протестующих, значит, там опаснее.

— Не скажите! — раздалось за их спинами. Незнакомый молодой человек с фотоаппаратом наперевес, покачал головой. — Сейчас ради фотографий в самое пекло лезут, надо обязательно фиксировать происходящее, иначе, кто же правду-то расскажет?

С этими словами он направился через дорогу, прямо к скандирующей толпе. Юля и Тим рванули за ним, сопровождаемые напряженными взглядами полицейских, которым не нравилось, что к активной части митинга присоединяется все больше и больше людей.

Оказавшись зажатой между низкорослыми, крепкими парнями в темной одежде, Юля поняла, что это националисты и футбольные фанаты, вернувшиеся на митинг после разгона полицией. Все они были очень сосредоточены и чрезвычайно слажены, все смотрели на двух «заводил» в дальнем конце площади и отвечали на лозунги, словно 300 спартанцев.

— Мы его не выбирали! — разнеслось над местом сбора. Юля с готовностью поддержала лозунг. Вот уж точно, не выбирали.

Внезапно, со стороны Большой морской улицы донесся звук работающего мотора и шуршание колес. Из-за угла появился автозак, медленно объехал площадь по кругу и остановился прямо напротив митингующих. Как вкопанная, Юля замерла на месте, глядя, как из салона вываливаются одетые в зимнюю форму ОМОНовцы в черных шлемах, закрывающих лица. Их было очень много, гораздо больше, чем тех, кого она видела когда-то у Гостиного Двора. Казалось, что с того момента прошла целая вечность.

Люди всколыхнулись неожиданно. Фанаты, имевшие большой опыт взаимодействия с силовиками, словно, предугадывали их мысли и намерения. Ровно за секунду до того, как ОМОН начал двигаться на митингующих ровным строем, толпа бросилась бежать.

Юлю бросило вбок, а затем вперед. Всегда уверенная в том, что в группе людей можно двигаться самостоятельно, девушка с ужасом осознала, что не имеет никакого контроля над тем, куда и как быстро она должна нестись. Людской поток тащил ее и диктовал свои правила: замешкаешься — собьют с ног, а, еще хуже, если поймают и посадят в автозак. Мимо проносились юркие тени националистов, которые явно чувствовали себя «в своей тарелке». Кричат, как один, двигаются, как один. Юле казалось, что она сама двигается, по сравнению с ними, очень медленно и неуклюже.

Казалось, прошла вечность с того момента, как все бросились убегать, чтобы не попасть под «винтаж», но миновало всего лишь несколько секунд. Внезапно, толпа изменила направление, кто-то справа от Юли рванул влево и разорвал их с Тимом руки. Юлю посетила настоящая тихая паника, она оказалась совершенно одна. Теперь ее точно схватят и увезут в отделение, а она даже не сможет сказать своему парню, в какое именно, так что он ее не найдет!