Dasha - Ответственный редактор С

— Не хочу больше здесь находиться, — отчаянно подумала я. — Скорей бы автобус пришел.

Взглянула на часы — секундная стрелка мерно тикала. Словно живая, она медленно ползла по белому циферблату.

— Меня утомило это место, — закрыв глаза, подумала я. Я ждала, что эта мысль вернет меня в тот, реальный, Манадзуру. Но вернуться не получилось. Автобус так и не пришел. Женщина, покачиваясь под грузом облепивших её существ, продолжала невозмутимо стоять передо мной.

Оставив женщину неподвижно стоять на своем месте, я кинулась в погоню за Рэем, и тут путь мне преградила она. Женщина с родинкой на шее. Она качнула подбородком, словно указывая на что-то. Я пригляделась, и увидела Рэя, лежащего на постели в летней пижаме. Женщина тут же скользнула к нему под бок и что-то прошептала ему на ухо. Рэй открыл глаза и обнял её. Не только обнял, но и, раздвинув ей ноги, вынул мужское достоинство и вошёл в неё.

Наблюдение за ними сейчас не вызвало во мне того отвращения, которое я испытала, увидев их воркующими наедине. Происходящее не было для меня сюрпризом.

Но вот тела различить оказалось сложнее, чем чувства. Я смотрела на них, и постепенно переставала понимать, кому принадлежат эти тела. То ли Рэю, то ли женщине с родинкой на шее — чем дольше я смотрела, тем становилось всё непонятнее и непонятнее.

В реальности соитие выглядело куда прозаичнее, чем в моих фантазиях. Липкие от пота, издающие звуки, они были по-своему распутны, но на глазах теряли всякое отличие от сотни себе подобных. Каких бы причудливых поз они не принимали, с какой бы неистовой силой не бились друг о друга, всё происходящее лишь сильнее напоминало картину, которую я видела уже много раз.

Но с чувствами не все так просто. Чего только нет в глубине человеческой души. Всё то, что за прожитую на этом свете жизнь ты видел своими собственными глазами, и всё то, что ты, казалось, давно забыл, всё оно продолжает существовать там. Да что говорить, там обитает даже то, чего ты не видел и даже не мог себе представить.

Продолжая орудовать членом, Рэй то укладывал женщину на бок, то распластывал на кровати, то переворачивал на живот. Скучно.

— Может быть, хватит? — послышался голос. Голос принадлежал женщине из Манадзуру.

— Я не чувствую гнева, — пожаловалась я. Снова капризы.

— Естественно, ведь все в прошлом.

— Но я до сих пор люблю Рэя.

— Мужчину, которого ты давным-давно забыла?

— Я не забыла его! — воскликнула я в ответ, на что женщина только захихикала.

— Забыла. Ты приезжаешь в Манадзуру не ради него, а ради самой себя.

Раздался женский голос. Это вскрикнула она — та, которая сейчас занималась любовью с Рэем. Красивый, непристойный звук. Неужели я кричала так же? Рэй продолжал двигаться, молча и сосредоточенно.

«Такого мужчину я никогда не видела», — подумала я.

— Ну вот, я же говорю, уже забыла, — опять захихикала женщина. Разом взлетели коршуны. На звук хлопающих крыльев Рэй и женщина подняли лица. Их бедра оставались плотно прижатыми друг к другу. «Скучно», — вновь подумала я.

Появившееся в последнее время ощущение комка, застрявшего где-то у основания горла, там, где оно сжимается при глотании, никак не хотело меня покидать.

Подошёл автобус, и я села на него. Женщина примостилась рядом на сиденье. Луг на глазах уносился все дальше и дальше. Вскоре исчезли из виду Рэй и женщина с родинкой на шее, сплетенные друг с другом телами, — плавающие, подобно тени, в сумрачном воздухе существа.

Темное небо. И дома, и закусочные — всё было тронуто ветхостью. Миновав улицы, мы ехали сквозь рощу. Кроме нас с женщиной, больше никого из пассажиров не было. От пола автобуса несло жаром. Женщина, уткнувшись кончиком носа в оконное стекло, наблюдала за пролетающим пейзажем. «Совсем, как маленький ребенок», — подумала я, и тотчас женщина обратилась в Момо.

— Не надо, — отрезала я, и она сразу вернула свой прежний облик.

— Твоя слабость — ребенок, да?

— Неужели, я и вправду забыла Рэя, — оставив вопрос женщины без ответа, пробормотала я. — Неужели та привязанность, та любовь, что переполняли меня, не принадлежали Рэю?

— Какая тебе разница, — заметила женщина.

— Неужели я умираю? — трогая горло, снова пробормотала я. — Быть может, смерть близка, и поэтому я так часто оказываюсь в Манадзуру.

— Манадзуру — не место, куда всем следует идти умирать! — возмущенно промолвила женщина, продолжая смотреть в окно.

— Прости, — коротко извинилась я, и она тут же оттаяла, после чего вновь сосредоточенно уставилась на проплывающий в окне пейзаж. Автобус ехал по дикой рощице, которую женщина звала лесом.

— Смотри, вон там я собирала хворост. А вон там я первый раз обнималась с мужчиной. Вон там родила ребенка. Вон там после смерти закопали моё тело. А там ничего особенного не случилось, но просто мне нравилось там бывать, — весело тыча пальцем, вещала она.

— Ведь у меня уже нет дороги назад, да? — спросила я женщину.

— Не говори так, ты же там существуешь!

— Существую?

— Не сможешь существовать там — навсегда потеряешь дорогу обратно.

— Значит, то же самое произошло с Рэем?

— Ну, этого я не знаю, — сухо отрезала она и снова принялась болтать. — Вон там я жила. Вон там я хворала. Вон там вылечилась и продолжала жить. Вон там старела. Вон там родилась. — Автобус сбавил скорость. Каждый раз место, куда тыкала женщина пальцем, вспыхивало тусклым светом.

— Красиво, — наклоняясь к лицу женщины, промолвила я.

— Да, красиво, — отозвалась она. Сквозь верхушки деревьев пробивалось множество солнечных лучей. Дождь совсем прошел. «Хочу к Момо», — подумала я.

«Не хочу умирать, — отчаянно завертелась в голове мысль. — Вот умру я, а как же они? Момо, даже покинув меня, будет плакать, если я умру. И мама будет плакать».

В горле стоял ком. Грудь пронзила боль. Автобус ехал вперед, женщина по-прежнему беззаботно щебетала.

Наконец, автобус остановился.

Я вышла и обнаружила, что стою на краю мыса. Я уже была здесь когда-то. Белое здание павильона, где я пила кофе, тогда вмиг разрушилось и возникло снова, сейчас оно обветшало настолько, что трудно было даже представить, как этот павильон выглядел раньше. Женщина пошла вперед и стала спускаться по лестнице, ведущей вниз к морю. Иногда ступеньки обрывались, сменяясь ровным забетонированным спуском, потом опять начинались ступеньки.

Царило полное безветрие. Начался отлив, обнажив риф до самых скал, которые когда-то высились прямо посреди моря.

— Пойдём? — потянула меня за руку женщина. Мы перепрыгивали с валуна на валун. Наконец, путь преградила скала, на которую мы не смогли забраться. Мы вернулись на берег и оттуда долго смотрели на горизонт. Мы смотрели до тех пор, пока вечернее солнце не утонуло в морской дали.