Крис Эллиот - Плащ душегуба

Откуда-то сверху с замковых башен доносились диковинные завывания диджериду [73] Диджериду (англ. didjeridoo или didjeridu ), оригинальное название yidaki – музыкальный духовой инструмент аборигенов Австралии Игра диджериду мопровождает ритуалы и способствует вхождению в транс (Прим. ред.) – духового инструмента австралийских туземцев (или чего-то в том же роде). Трижды пропели трубы, подавая сигнал к молитве, и толпа Ряженых затянула:

– Ерд, Ерд. Терра Матер, Терра Матер. Ерд, Ерд. Терра Матер, Терра Матер.

Калеб накинул монашеский балахон, надвинул клобук и прошел по галерее неузнанным. Сейчас он находился в своей стихии – переодевание ему всегда превосходно удавалось.

Пока Ряженые были поглощены своими распевами, Спенсер выскользнул по лестнице во двор.

Сделав несколько быстрых перебежек, Спенсер занял позицию рядом с Элизабет, затем юркнул за спину сторожившего ее монаха и достал свой выкидной нож. Аккуратно ощупав сзади балахон стража, он обнаружил у монаха пониже спины маленькую дверку и, поддев ножом, открыл ее. Сунув туда руку, Калеб выдернул пучок проводов. Полетели искры, повалил дым, и монах рухнул дымящейся грудой.

– Терра Матер. Терра Матер. Терра Матер. Терра Матер, – бубнила толпа, раскачиваясь.

Кто-то ударил в тамбурин.

И только было Калеб изготовился схватить Элизабет…

Бабах!

Громкий взрыв сотряс двор, и из клубов дыма выступил Великий Пуба Ряженых – Уильям «Босс» Твид.

Толстяк вымазал физиономию белым гримом и обрядился в белые перья и вычурные боа. Голову его венчал белоснежный убор индейского вождя, а к каждой руке были приделаны огромные крылья из белых перьев.

– Посмотри на этого чокнутого, – шепнул я Бойлерплейту.

– Не стоит его недооценивать, – предупредил Кампион. – Твид – плутократ, и очень могущественный. Он управляет всем ритуалом, и говорят, что у него дурной глаз… Он может убить… – Кампион выкатил очи и, наклонившись, вплотную приблизил ко мне лицо, – одним только взглядом!

– Эй, отвали, псих. Все равно я считаю, что он чокнутый. – Я подставил ладонь Бойлерплейту, чтобы он хлопнул по ней, однако тот не стал.

Твид обратился к собравшимся:

Толпа разразилась приветствиями столь бурными, что содрогнулись стены замка. Калеб стащил Элизабет с платформы, и она упала в его объятия.

– Лиза, Лиза, это я, Калеб. – Он похлопал ее по щекам. Внезапно Элизабет открыла глаза и закатила ему ответную оплеуху.

– Лиза, бож-ты-мой, я тут пытаюсь тебя спасти, а ты…

– Калеб? О, Калеб, я думала, это Твид. – Она заключила его в объятия и наградила долгим чувственным поцелуем.

– Все хорошо, милая, не спеши выскакивать из трусов, пока мы отсюда не выберемся, – ухмыльнулся Калеб.

– Прежде чем мы начнем, – сказал Твид, – я хочу фообщить вам, что благодаря нашему уфпешному параду и фъежду на Мэдифон Фквер Гарден, мы фобрали рекордную фумму в двефти двадцать шефть долларов и вофемьдефят три цента, которые будут потрачены на наш фледующий ежегодный флёт. Поздравляю вфех!

Коленопреклоненные слушатели ответили новым шквалом одобрения. Калеб укутал Лизу в рясу монаха-расстриги, и они поспешили взобраться по ступеням на балкон.

– Еще одно перфональное жамечание: выражаю офобую благодарнофть Жакуфочникам – ореховые пирожки были профто объеденье!

Ряженые отозвались смехом, а Закусочники принялись хлопать друг друга по спинам.

Калеб и Лиза быстро и незаметно добрались до нас. Плутократ вытащил большую книгу, открыл ее и затянул нараспев:

Лиза встала как вкопанная. Казалось, она зачарована церемонией.

– Лиза, нам надо спешить, – шепотом напомнил Калеб.

– Подожди. Сейчас появятся оборотни.

Пока толстяк продолжал бормотать, некоторые участники шоу начали вести себя довольно странно. Кто-то бился в конвульсиях, кто-то, казалось, парил над землей, хотя, приглядевшись, Калеб сообразил, что тот всего-навсего приподнялся на цыпочки. Третий выл на луну, а еще один прыгал на четвереньках, квакая по-лягушачьи.

Струнники заиграли ускоренную версию «Игрушечной страны», [74] «Игрушечная страна» – детская рождественская песенка (1903), текст Глена Макдоноха (1870–1924], музыка Виктора Герберта (1859–1924). Исполняется известной американской певицей и актрисой Дорис Дей (р. 1924), сыгравшей в 39 фильмах и записавшей более 650 песен. (Прим. ред.) и во двор промаршировала колонна уродливо-толстых альбиносов под предводительством Роба Роя, урода-альбиноса с Кони-Айленда, в одних набедренных повязках. На длинном шесте они несли подвешенного за лодыжки и запястья Тедди, тоже в набедренной повязке.

– Лиза, мы должны поторопиться, – снова прошептал Калеб.

Но Элизабет не отвечала. Погрузившись в транс, она смотрела прямо перед собой немигающим остекленевшим взглядом. Какая-то невидимая сила завладела ее телом и разумом.

– Это я. Это я, – тихо повторяла она.

– Что-то не так, – произнес Кампион, а я локтем толкнул Бойлерплейта, словно говоря: «Слыхал?»

Во дворе Твид размахивал ножом, а орда альбиносов пристраивала Рузвельта на импровизированную деревянную жаровню над костром. Человек-Пугало пританцовывал вокруг, улюлюкая и тряся погремушкой перед носом Тедди.

– Боже мой, вы хотите поджарить меня живьем? Йо-хо!

Языки пламени на миг взметнулись, опалив подол его набедренной повязки. Твид угрожающе приблизился к Рузвельту и начал свой финальный речитатив:

– Твид, я знаю, у нас с тобой имелись разногласия в прошлом, но почему бы нам теперь не пойти на мировую? Разрежь мои веревки и покончим с этой дурацкой языческой халабудой!

– Тедди, дружище, ефли б ты жнал, как мне хотелофь перережать тебе глотку ф того фамого дня, как мы вфтретилифь! – И Твид сунул нож под челюсть мэру.

– ЭТО Я!

Тишина объяла двор, и все головы повернулись вверх.

Элизабет, сбросив монашеский наряд, стояла на балюстраде во всей красе. Налетел порыв ветра, и перья на ее символическом наряде заколыхались (впрочем, все равно вы ничего ТАКОГО не увидели бы).

– Лиза, ты что творишь? – прошипел Калеб.