Рустам Ибрагимбеков - Сложение волн

— Мне нужен размер твоего пальца для кольца.

— Вы что, собираетесь вручить его мне в ресторане?

— Нет. Ты получишь его в ЗАГСе. Согласна?

Сева была согласна на все. После смерти матери она прошла через такое одиночество, что появление человека, готового соединить с ней жизнь, казалось чудом.

Как Эльдар ни тянул время, до «Голубого Дуная» он добрался раньше Академика. Отдышавшись, заказал бутылку водки, пива, два десятка раков и копченый кутум.

Бар недавно отремонтировали, блестящие от лака невысокие деревянные перегородки отделяли столы друг от друга и создавали ощущение относительной изолированности. Облысевший еще в юношеские годы хозяин бара Аббас до середины восьмидесятых был начальником турпоезда и возил бакинцев по всей стране самыми диковинными маршрутами от Владивостока до Мурманска. Пока официантка накрывала стол, он развлекал Эльдара долгим рассказом о встрече с каким-то своим армейским другом.

Эльдар слушал вполуха, но, когда Аббас умолк, рассмеялся — последняя фраза показалась смешной: «Было отлично, когда он погиб…»

— Чего ты смеешься? — удивился Аббас; видимо, он рассказал грустную историю.

Эльдар не успел ответить — в бар вошел Академик; несмотря на жару, он был в темно-сером пиджаке, похожем на тот, в котором он летел в Москву сорок лет назад, когда они познакомились. Семидесятилетнее костлявое тело перемещалось в пространстве с юношеской легкостью; Аббаса он приятельски хлопнул по плечу, Эльдара приобнял и, прежде чем сел за стол, окинул быстрым взглядом зал. Кроме их стола было занято еще два.

— Ну, что хорошего вы нам предложите? — Академик потянулся за меню, но Эльдар остановил его.

— Все заказано: и пиво, и водка, и раки, и кутум, и вареная картошка.

— Картошка — это хорошо. Дома ее нет — жена худеет.

Академик произнес еще несколько нейтральных фраз, и они вступили в спор, продолжающийся все годы их знакомства: как и прежде, Академик обвинил Эльдара в гражданской пассивности, а тот ответил так же, как отвечал всегда:

— Все настолько предопределено, что тратить время и силы на общественное переустройство глупо.

И следующий выпад Эльдар мог легко парировать, но промолчал. Мозги были заняты другим: он не мог понять, почему вдруг так захотелось крутануть баранку и съехать с ухабистой, но привычной жизненной колеи. Даже первая его женитьба была вынужденной. Влюбленная в него красавица азербайджанка, дочь высокопоставленного дипломата, выпускница МГИМО, работала директором международных выставок, знала три иностранных языка и владела двухкомнатной квартирой у Белорусского вокзала. Казалось бы, что еще нужно было бедному аспиранту из Баку, живущему на съемной квартире?.. Но и соблазнительный список достоинств его первой невесты не вызывал у него желания закрепить их отношения официально. Несколько месяцев он привыкал к ее сексуальным особенностям; к сожалению, оказалось, что она бурно выражает свои чувства не только в постели: на третьем году их совместной жизни она вскрыла себе вены. Причина была смехотворной. В тот вечер она, по обыкновению, долго прихорашивалась перед выходом из дома, и пришлось ей напомнить, что приехавшие из Баку друзья уже целый час ждут их у Центрального телеграфа. Не первый раз он предупреждал, что может уйти, не дождавшись ее. И, наконец, решился — прождав еще десять минут, он покинул дом один. Она ответила на это попыткой самоубийства.

Второй раз он женился, не устояв против неутомимого натиска Аиды, добивавшейся его несколько лет.

Почему же он сейчас так решительно настроен соединить свою жизнь с малознакомой продавщицей из супермаркета? В чем причина полного отсутствия сомнений?

Академик разделывал раков профессионально, они словно сами сбрасывали с себя панцири в одной и той же последовательности: сперва шейку, потом клешни и только потом корпус, содержимое которого с шумом всасывалось выпяченными из-под усов губами.

Одновременно он, не останавливаясь, говорил:

— И чего ты добился? Науку забросил! Детей нет! Перетрахал сотни женщин! Но не нашел ни одной нормальной. Я говорил недавно с твоим другом (он имел в виду Счастливчика). Он рассказал мне о херне, которой ты занимаешься в последнее время. Как называется тема?

— Психологический портрет этноса на основе синонимического анализа языка.

— Ты же астрофизик!

— Ну и что? Когда-то я разработал компьютерную программу для подсчета совпадений в любой большой системе. Для такой программы вербальное множество мало чем отличается от звездного: она отыскивает и группирует синонимы с такой же тщательностью, с какой раньше сортировала космические объекты.

— Ладно. Бог с ними, с твоими научными причудами. Меня продолжает поражать твое равнодушие. В Москве ты в политику не ввязывался — это еще как-то можно объяснить, нацмен в России есть нацмен, хотя существует много обратных примеров. Но ты уже десять лет в Баку… И живешь как отшельник. Из-за таких, как ты, Жириновский нас называет баранами…

Эльдар попытался поменять направление разговора:

— Что это мы все время обо мне говорим? Поговорим лучше о вас. Как вы поживаете? Вы сказали, что у вас охрана? От кого вас охраняют?

— Желающих меня кокнуть много… Я собрал документы о коррупции в армии. Мусульмане-экстремисты тоже мною недовольны. А в соседней республике цена за мою голову объявлена пять лет назад… Вот Президент и распорядился, чтобы меня охраняли — пасут весь день. На работу, с работы… Куда бы ни поехал.

— Весело.

— Иногда хочется послать их. Но жена не дает.

— Ее можно понять.

Народа в баре прибавилось. Многие из входящих почтительно здоровались с Академиком.

Эльдар обратил внимание на двух парней, сидевших в баре еще до их прихода. Высокие, плечистые, смуглые, они тихо разговаривали за чистым столом; то ли уже поели, то ли чего-то ждали. Время от времени один из них поглядывал по сторонам; случайно поймав взгляд Эльдара, он вдруг подмигнул ему.

На дне второй бутылки «Немирова» оставалось грамм сто, не больше, Эльдар разлил их по рюмкам. Словно почувствовав, что они могут уйти, подмигнувший Эльдару парень подошел к их столу.

— Я хочу за вас выпить, господа, — сказал он, чуть шепелявя. — Будьте здоровы. И поменьше спорьте.

— Отойди отсюда, — негромко сказал Академик, возясь с очередным раком.

— Это вы мне?! — удивился шепелявый парень и поставил принесенную с собой рюмку на стол. — А ты что скажешь, старик? — он обратился к Эльдару. — Ты тоже хочешь, чтобы я оставил вас в покое?

Эльдар встал, давая понять, что терпение их иссякает.

— А чего ты встал? — продолжал удивляться парень. — Мог бы и сидя ответить. Я не гордый.