Виктор Мартинович - Сфагнум

Троица продвинулась вперед вдоль сплошной водной преграды метров пятьдесят: пространство топи расширялось и уводило их в сторону от найденной машины. Ту уже совсем не было видно.

— Машину нашли, а хули толку, — обрел Хомяк способность снова ныть.

— Прикинем, пацаны, — стал отдохнуть Шульга. Время от времени он переставлял ноги, которые плавно уходили вниз, в воду. — Когда мы на тачке стояли, хибара была прямо по носу и слегка левей. Километрах в двух, может. Хотя тут, конечно, расстояния по-другому. Там и километра могло не быть. Так вот, мы как раз сейчас в ту сторону, вдоль носа, прем. С левой стороны. Свернуть к машинке не можем, река. Так надо просто вперед херачить. И не сворачивать. Прямо.

— В том-то и дело, что тут попадос с «прямо», — по-доброму усмехнулся Серый. — Где то прямо? Ориентиров нет, только кочки под ногами.

— Серый, хочешь, ты веди? — повысил голос Шульга. — Становись вот вперед, бери палку и давай!

— Да ладно тебе! — похлопал его по плечу Серый.

Пошли вперед — «прямо». Сил на разговоры уже не оставалось — перед каждым шагом нужно было ощупать площадку перед собой палкой, ступить одной ногой вполсилы, убедиться, что не проваливаешься, плавно перенести вес вперед, с силой выдернуть вторую ногу, сохранить равновесие, сориентироваться, куда ступать дальше, попытавшись в темноте по градациям черного узнать кочку, кустик аира, холмик из мха. Примерно через километр Хомяк подал идею:

— Пацаны, может поедим?

— Ага, еще давай в карты сыграем, — отозвался Серый.

— Не, ну серьезно, — настаивал Хомяк. — Взяли тушева, давай зарубаем.

— А надо было есть затирку и не выебываться! — напомнил Серый.

Шульга внезапно поддержал Хомяка: «Передых, пацаны»! Он уже с полчаса не представлял, в какую сторону они движутся, механически переставляя ноги и следя лишь за тем, чтобы не оказаться в воде по горло. Зажгли фонарик, достали одну из двух взятых с собой еще из города банок тушенки, охотничий нож, лаваш, который от долгого лежания в целлофане обильно покрылся бледными пятнами плесени. Есть стоя было неудобно, поэтому нащупали руками кочки повыше и расселись. Тушенку пришлось есть с ножа, передавая банку друг другу. В руках Хомяка банка задерживалась почему-то дольше всего. С его кочки слышалось лихорадочное поскребывание металла о металл, сопение и торопливое сглатывание. Шульга брезгливо сковыривал плесень со своего куска лаваша ногтем, прижимая фонарик щекой к плечу. Серый хохотнул.

— Шуля, плесень это ж анальгин! Из нее анальгин делают! В ней знаешь сколько витаминов?

— Сам ешь этот анальгин, — отозвался Шульга. Его кочка окончательно ушла под воду, и ему пришлось встать на ноги.

— Замокла, — прокомментировал он.

— Я тоже уже по яйца в воде, — подал голос Серый, — но мне похуй.

— Одного не пойму. Как тут кто-то жить может? — удивился Шульга. — Тут же вода кругом. А где нет воды, там постой минуту, и вокруг вода соберется.

— Ну, может, на сваях дом, — предположил Серый.

— Или на воздушной подушке, — добавил Хомяк. — Я видел по телеку про машины, которые на подушках ездят. Ей что болото, что не болото.

— А, может, действительно заглючило меня, — с усталостью в голосе сказал Шульга, — и не было там никакой хибары.

— Была, была! — заверил Серый. — Я тоже что-то такое, помню, видел. С машины. Не совсем четко.

— Что значит «не совсем четко»? — спросила темнота голосом Хомяка. Он передал Шульге совершенно пустую банку, в которой не оставалось ни крошки мяса. Шульга поскреб ее ножом и выкинул через плечо.

— Ну, прозрачный дом как будто, — попытался объяснить Серый. Врать у него не получалось, но он хотел поддержать Шульгу, чтобы тот не падал духом. — Размытый такой.

— Глядите на небо, пацаны, — Шульге стало неудобно за ложь Серого, и он решил сменить тему.

На небе миллионом карманных фонариков горели звезды. У одних фонариков батарейки были сильнее, у других едва-едва давали свет.

— Если окончательно увязнем, можно будет по звездам выйти, — предположил Шульга.

— А как ты выйдешь? — поинтересовался Хомяк.

— Надо сначала север найти, — объяснил Шульга. — Север это где Большая Медведица.

Троица принялась искать Большую Медведицу.

— Вон самоль летит, — отвлекся Хомяк.

— Это не самоль это спутник. Лампочки не мигают, — объяснил Шульга.

— Вон Медведица! — показал рукой Серый на узнаваемый ковш.

— Молодец, Сера! — похвалил Шульга. — Сейчас надо Полярную звезду отыскать. Она самая яркая, наверное. Вон, левая в ковше.

— Правая ярче.

— Да один хуй. Главное, с большего: север — это там, — Шульга по-ленински махнул рукой туда, где находилась Медведица.

— И что? — спросил Хомяк.

— И то, — Шульга не вполне сам знал, что из этого следует. — Север он, по карте если смотреть, — сверху. А справа — Запад. Слева — восток. Мы когда шли, закат был справа. А закат — на востоке. То есть идти надо, если на карте север сверху, — на юг. То есть, от Полярной звезды, от медведя этого, в противоположную сторону. И выйдем. — Шульга сам удивился тому, насколько в противоположной стороне его представлениям о местонахождении суши, находилась суша по звездам.

— Ни хуя не понял, — фыркнул Хомяк. И добавил, — но складно.

— А прикольно, да? Живем, живем, а на небе — целый компьютер, — мечтательно сказал Серый. — Надо только голову чаще поднимать.

— В городе звезд не видно, — сказал Шульга, — там что поднимай, что не поднимай.

— Ну хорошо, деревня там, — указал Хомяк в направлении, показанном Шульгой. — А хата мага этого где?

— А хуй его знает, — наконец, совершенно честно сказал Шульга. — Я заблудился, пацаны. Причем давно заблудился. Где машина — не знаю. Идем и идем себе.

— А давайте гаркнем, — предложил Серый.

— В смысле? — не понял Шульга.

— Давайте все втроем встанем и на раз-два-три, со всех сил, во все горло, рявкнем. «Ау!» или «поможите!». Чтоб колдун этот нас услышал и огонь зажег. Или из берданки какой шмальнул. Чтоб нам ясно, куда идти. А еще лучше — чтоб прискакал сам и забрал нас в хату.

— Идея, — обрадовался Хомяк.

— Не знаю, мужики, — пожал плечами Шульга, — хотя а что еще делать?

На этот раз командовал Серый.

— Давайте встанем все. Чтоб выше звук шел, понимаете? Ну! Теперь на раз-два-три. Кричим. Давайте. Раз! Двас! Трис!

Троица слаженно заорала. Шульга кричал: «За-блу-дились!» Серый кричал: «По-мо-жи-те!» Хомяк ревел: «Пизда-нах!» Рев получился громким, но по своей нестройности напоминал «урра!», которое без энтузиазма выводит тысяча служилых глоток на параде в ответ на приветствие верховного главнокомандующего.

— Еще разок, пацаны! — предложил Серый, и вопль повторился. Просящих интонаций в этом рыке не было совсем, отчего он более напоминал не мольбу о помощи, а веселый вызов, брошенный небесам, Большой Медведице, Млечному Пути, Ориону и Кассиопее.