Джулия Хобан - Уиллоу

— Ну, ты же знала, что я хотел бы посмотреть динозавров, я не...

— Это другое, — перебивает Уиллоу. — Ты парень, и в тебе от природы заложено, что тебе могут нравиться динозавры.

— Знаешь, если бы я сказал это, потому что тебе, как девушке, должны нравиться драгоценные камни, ты бы сказала мне, что это гендерная дискриминация...

— Ты не понимаешь, — как-то бурно восклицает Уиллоу. — Я имею в виду, что ты знаешь самую ужасную вещь обо мне, а я… не знаю того же о тебе. Я знаю только хорошее, но не знаю, чего ты стыдишься, того, что ты хотел бы скрыть ото всех остальных.

— О. — Гай выглядит все еще удивленным тем, какой оборот принял их разговор.

— Неважно, — спустя секунду бормочет она. — Послушай, пойдем просто посмотрим на камни, ладно? Идем. — Она тянет его за руку. — Забудь о том, что я сказала.

Но Уиллоу забудет с трудом. — К сожалению, из-за того, что она держит его за руку, проще не становится. Держать кого-то другого за руку было бы настолько невинно, но не в случае с Гаем. Его ладони, его большие и красивые ладони, которые перевязывали ее руку и чувствовали ее шрамы, только напоминают ей о том, что ему известна ее самая глубокая тайна.

— Ну вот, — говорит она, когда они входят в зал с камнями и минералами. Как и на выставке динозавров, они здесь одни, даже без охранника, скорее всего потому, что все здесь спрятано за небьющимся стеклом.

Комната расположена под землей, окон нет. Но все помещение освещено искусственным светом и отраженным свечением самих камней. Странное призрачное сияние и неравномерные кристаллические образования всегда вызывали у Уиллоу впечатление, будто она гуляет по поверхности Луны.

— Знаешь, где-то здесь есть огромная устрица. Тебе может, не понравится, но мне она кажется потрясающей. В ней находилась самая крупная природная жемчужина. Я забыла, сколько она весила, но.… Погоди минутку, она вон там, если я правильно помню. — Уиллоу кажется, что она без умолку болтает, но не знает, что еще делать. Те слова, что она произнесла наверху, все еще ощущаются в воздухе, и ей отчаянно хочется вернуться к тем беззаботным шуткам, которыми они обменивались в парке.

— Что думаешь? — спрашивает она с неестественной веселостью, когда они останавливаются напротив устрицы.

— Я не думаю, что я, ну… Я не думаю, что чего-то стыжусь, — говорит Гай, полностью игнорируя устрицу и поворачиваясь к ней лицом. — Я ничего такого не сделал , что приходится прятать от других людей. Ну, или, по крайней мере, ничего необычного. Уверен, что я жульничал на каком-нибудь тесте по алгебре в восьмом классе или что-то вроде того.

— О, — слабо произносит Уиллоу.

— Я имею в виду, что не совершал какого-то особого поступка, о котором бы боялся, что узнают люди, — продолжает Гай. — У меня все не так. Я бы сказал, что, скорее всего, мне бы не понравилось, если бы люди, мои друзья, даже Адриан узнали, что большую часть времени творится у меня в душе. — Он замолкает и смотрит Уиллоу в глаза. Она видит, что даже, несмотря на всю его силу, он так же раним, как и она.

— Понимаешь ли, я… ну, думаю, лучше всего описывает мои чувства то, что я напуган, абсолютно напуган. И в глубине души я знаю, что многие люди испытывают то же самое, но все же.… То есть, я знаю, что Лори скажет тебе, что она напугана. Она боится, что не поступит в правильный колледж или, что они с Адрианом будут ходить в разные колледжи. И я не говорю, что эти страхи не являются для нее настоящими, но просто у меня это по-другому. Я больше боюсь, что поступлю в правильный колледж, после этого, может, найду правильную работу, и снаружи все будет выглядеть замечательно, но я никогда в действительности не сделаю ничего особенного и даже не задумаюсь. И даже если снаружи все хорошо, я буду знать, что потерпел неудачу, не в чем-то несущественном, как колледж, а в жизни . — На секунду он перестает говорить.

— Продолжай, — говорит Уиллоу. Она сжимает его руку.

— Ладно, помнишь тот день в книгохранилище, когда ты рассказывала мне о том, что собой представляют полевые работы?

— Да, — кивает Уиллоу.

— Ну, и мы шутили, знаю, что это покажется тебе бессмысленным примером, но я сказал, что, возможно, мне не понравятся полевые работы, потому что я люблю душ. Иногда я переживаю, что вся моя жизнь будет основана на том, что удобно и просто. Я слишком много забочусь о том, что заставляет меня чувствовать себя хорошо, и так я никогда ничего не достигну по-настоящему. И тогда я беспокоюсь, что даже если это произойдет, у меня ничего не получится.

Уиллоу ничего не говорит. Она слишком занята тем, что обдумывает сказанное им, и не может понять, почему, когда он настолько открылся перед ней, сделав себя уязвимым, он кажется еще сильнее.

— Но последнее время я особо не беспокоился о таких вещах, — говорит Гай. — Думаю, сейчас меня пугает больше всего мысль, что я не смогу защитить тебя.

Уиллоу смотрит на него. Она не знает, как реагировать на столь удивительную вещь, которую он сказал ей. Она крепче сжимает его ладонь и чувствует, что он медленно придвигается к ней, очень медленно. Ей кажется, будто они оба под водой, и она знает, что он собирается поцеловать ее.

— Кхм! — Когда в комнату входит охранник и откашливается, они отпрыгивают друг от друга.

Гай криво ухмыляется ей. Уиллоу может сказать ему, что вмешательство оказалось нежелательным, но забавным.

Но она чувствует совсем другое. Как бы сильно ей ни хотелось поцеловать его, она чувствует своего рода облегчение, что охранник предотвратил их поцелуй. У нее бешено колотится сердце от предвкушения, каким был бы этот поцелуй, и от страха.

Потому что теперь именно она боится, очень боится. Не его, а себя или даже своих чувств к нему.

Разве ты не знала? Разве не знала, что все так обернется?

Она должна была бы знать. Разве не могла она сказать это с самого первого раза, когда они разговаривали в библиотеке - она говорила с ним так, как почти никогда и ни с кем - что это произойдет? И она также пыталась это предотвратить. В первый же день, когда он хотел проводить ее домой, она пыталась прогнать его.

Что случилось с ее решимостью? Ей не стоило звонить ему прошлой ночью. Она не может поверить, что провела столько времени, разговаривая с ним и узнавая его, что практически умоляла его раскрыть ей самые глубокие тайны своей души.

Но, самое главное, она не может поверить в то, что позволила ему зацепить себя и стать чертовски значимым для нее.

Уиллоу знает, что год назад, оказавшись в подобной ситуации с таким парнем, она была бы невероятно счастлива, но ее жизнь уже не такая, как год назад.

Это прямо-таки удивительно, что в ее новом мире, далеком от храбрости, есть такой человек. Но, к большому сожалению для Уиллоу, она не может позволить себе такие чувства к нему, какие бы испытывала, живя в своем старом мире.