Андрей Ильенков - Ещё о женЬщинах

Последнее равно относится к боевикам и триллерам. Ну как дети, честное слово!

Древние греки говорили про разных слаборазвитых уродов, что этот человек не умеет ни читать, ни плавать. Человечество запомнило это и в век всеобщей грамотности в лице самых прогрессивных своих представителей выдвинуло свой встречный лозунг: «Плавать раньше, чем ходить!». Под самыми прогрессивными представителями разумеем продвинутых молодых родителей, которые этому плаванию благополучно обучают своих новорождённых чад, исходя из соображения, что плавало же дитя в околоплодных водах и всё должно помнить. И надо сказать, что многие из этих детей и родителей достигают выдающихся результатов. Не скажу, чтобы олимпийских, но всё-таки выдающихся.

И вот одна из таких продвинутых мам с соответствующим малолетним младенцем девяти месяцев от роду приезжает на отдых к южному морю. Там, конечно, пляж, всевозможные молы, пирсы, причалы и тому подобные прибрежные сооружения. И вот она с ребёнком располагается на одном из подобных сооружений, кажется, на лодочной пристани. Ложится на полотенце и загорает. И ребёночек в панамке тут же ползает. Он ползает, ползает, потом дополз до края. Бултых в воду и поплыл, как его там научили на курсах про плавать раньше, чем ходить.

А мамочка-то молодая, симпатичная, и неудивительно, что на неё заглядывались мужчины. Вот как раз один мужчина, между прочим, бравый морячок из береговых, на неё и заглядывался, когда ребёночек упал в воду. Морячок только и успел ахнуть, но мгновенно сосредоточился, рванул на себе тельняшку и, разбежавшись, нырнул вниз головой за ребёнком. Там действительно оказались какие-то не то трубы, не то коряги, и он так и порядочно треснулся об них лбом, но всё стерпел, подплыл к ребёнку, причём оказалось, что плыл зря — воды было по пояс. Тогда он встал на ноги, одну из которых немедля и порезал об какое-то стекло или, может быть, гвоздь, спас ребёнка и, прихрамывая, подал его растяпе-мамаше. Мамаша смущённо поблагодарила спасителя, и они даже перебросились парой приветливых фраз, но по-настоящему сердечного знакомства всё-таки не произошло.

Ну ничего, подумал морячок, основы заложены, дальше со временем дожмём. И, прихрамывая и потирая ушибленную голову, но в общем довольный собой, отправился дальше наблюдать за новой знакомой.

Она лежит загорает. Ребёнок опять ползает. И, как в дурном сне, опять ползёт к воде и опять бултых. И опять поплыл. Но морячок не видит, что ребёнок плывёт, потому что опять летит его спасать от неминуемой гибели. На сей раз он не ударился, потому что, помня о мелководье, не стал нырять вниз головой. Что же касается ног, то теперь пострадала и вторая, которую он пребольно зашиб о какой-то подземный камень. И он снова подаёт матери ребёнка и говорит уже несколько нервно, что, мол, нате, берите. И мама с вежливой, но явно искусственной улыбкой, говорит ему: «Да спасибо, спасибо, не надо!»

Мы-то с вами понимаем, что она хотела дать юному пловцу немного потренироваться. А что подумал морячок об этой детоубийце! извергине! демоне в женском обличье! — тоже можем догадываться.

Жила-была одна женщина. Средних лет и не без дарований. И даже их у неё было лишку; можно было бы иметь их и поменее. А то полный менталитет различных дарований — и всё впустую. Работала она где-то там, где никому этих дарований даром не надобно. Она писала стихи, прозу, пьесы, пейзажи и симфонии, играла на фортепиано и в театральной студии, но никто этого не был способен оценить, потому что работала она, кажется, продавщицей в супермаркете, торговала там чем-то. А душа у неё по-прежнему была мятущаяся. И тогда, глубоко задумавшись, она стала педалировать ещё одно своё свойство — чувственность. Потому что эту как бы общечеловеческую ценность её коллеги способны были оценить.

И вот она начала всем на работе рассказывать, какая она чрезвычайно чувственная. И даже, между нами, девочками, глубоко развратная. И хотя возраст у неё был уже давно не бальзаковский, но, с другой-то стороны, он приближался к русской народной мифологеме «в сорок пять — баба ягодка опять», и она это имела себе на уме. И она рассказывала молоденьким сотрудникам и сотрудницам, какие оргии постоянно происходят у неё дома. И как она ездит по саунам, где так же оргии. И как она в отпуск ездит в Турцию, и там — то же самое. Она внимательно изучила «Камасутру», затем литературные опусы различных писателей, как-то французского Де Сада и австровенгерских Фрейда и Захер-Мазоха, и всё это уверенно цитировала. И она наконец-то стала купаться в лучах долгожданных признания и славы. Всё у неё получилось, и весь супермаркет был от неё в ужасе и восторге одновременно.

В том числе и начальница, в смысле владелица, хозяйка то есть. Но не в восторге, а только в ужасе. Потому что она этих вещей не одобряла, будучи хотя и буржуйкой, но женщиной в сексуальном смысле достаточно скромной, или, как она сама про себя понимала, вполне приличной. Как, впрочем, и наша героиня на самом-то деле. У героини были муж, двое почти взрослых детей и, естественно, никаких особых приключений, кроме малоталантливых стихов, прозы, пьес, картин и кантат. Но хозяйка-то этого не знала и стала поглядывать на героиню искоса. И героине об этом вскоре сообщили подружки, и она раскаялась. Но было поздно. Все считали её роковой и чудовищно развратной женщиной-вамп, и имидж приходилось поддерживать. Она регулярно заходила в магазин здоровья «Казанова» и покупала всякую фигню для демонстрировать подругам.

И вот однажды в супермаркете проходила благотворительная акция. Все сотрудники должны были принести из дома разные вещи для детского дома. Всяческие там поношенные носки, варежки, тапочки и кофточки для бывших беспризорных детей. И наша героиня тоже несёт полный пакет старья. А по дороге на работу, как обычно, зашла в «Казанову», купив там десяток ароматизированных презервативов с музыкой, пару фаллоимитаторов, комплект нижнего белья с металлическими шипами и несколько видеокассет. Сложила всё в пакет и тоже принесла на работу. И, конечно, пакеты перепутала. И вскоре под благовидным предлогом её уволили.

Новую технику освоить — это вам не ешака купить.

Вот лет пять назад встречаю на улице одну знакомую. Причём возле банкомата и очень озабоченную. Она сказала, что им теперь начисляют зарплату на банковский счёт. И теперь она должна пользоваться банкоматом. Первый раз в жизни. Вот она перекрестилась и боязливо вставляет карточку. Аппарат загудел, заглотил и требует выбрать язык, затем вид операции — всё как положено. Потом требует ввести код. Она закрывает клавиатуру рукой и вводит.