Юлия Шаманская - Заманчивое предложение мистера Чета

-Мне дома всегда рады,- обиделась она.

-Ну, вы подумайте по-человечески. Они выпустили дочку из гнезда довольно давно. Поплакали, да и вздохнули с облегчением. Теперь вдвоем, тихо спокойно. Быт налажен. А тут вы нагрянете в их дом со своими порядками. Сначала предки будут смущены и растеряны вашим решением, а потом начнется ссоры ругань, особенно с матерью, когда две хозяйки на кухне столкнутся. Отец станет вас стыдиться. Была дочка городская, работу имела, а теперь на шее у стариков.

-Вот тут вы не правы. Открою свое дело, зарабатывать стану, и родители будут у меня на шее сидеть.

-Не успеете вы наладить дело, раньше с родителями переругаетесь. Особенно с отцом, который будет отговаривать от любых рискованных действий, потому что не верит в ваши силы. И невысокого мнения о ваших талантах.

Марго сердито взглянула на Тимура и отодвинулась от него на самый край сиденья. Если бы автобус не был забит под завязку пассажирами, она бы пересела.

-Кто дал вам право так говорить о моих родителях?- сердито прошипела она.

Тимур снова улыбнулся, и на его щеках заиграли очаровательные ямочки.

-Хочу отговорить вас жить в деревне. Вы особенная, и вам лучше не расставаться со мной.

Щеки Марго порозовели. Она искоса взглянула на парня, и поняла, что, пожалуй, не одна девушка, не отказалась бы от такого. Этот мужчина излучал совершенно удивительный магнетизм. Но было в нем что-то неприятное, вызывающее беспокойство и даже страх. Марго сердцем чувствовала, что не могла бы довериться такому человеку. В голове тут же всплыл образ Владимира, в сердце кольнуло. Простой, открытый, любящий, пусть даже не красивый. Воспоминание о нем вызывало горечь, как об утерянном близком человеке. Без него она остро чувствовала свое одиночество и сердечную пустоту, которую сейчас пыталась заполнить общением с родителями.

Тимур как будто услышал ее мысли.

-Что-то у вас глаза погрустнели, - отметил новый знакомый,- за своим парнем скучаете?

-У меня нет парня,- рассеяно ответила Марго, и подумала о том, что будет неплохо представить Тимура родным, как своего парня.

А почему нет? Он красив, хорошо одет, кажется, образован. Мама будет рада. Она давно переживает, что у дочери-красавицы не налажена личная жизнь. Познакомить ее с Ярисом не было, конечно, ни какой возможности. Можно узнать о попутчике больше, если уж он заигрывает.

Марго натянула на лицо обворожительную улыбку и придвинулась ближе.

-Хорошо. Я рассмотрю ваше предложение не расставаться, если расскажете, кто вы и чего от меня хотите. Или можно на Ты?

-Что ж, расскажу! На Ты я буду называть тебя, а ты меня на Вы, конечно.

Марго усмехнулась, но когда взглянула в его глаза, улыбка погасла. Облик незнакомца менялся. Лицо мрачнело, черты стали заостряться, глаза потемнели и приобрели кошачий разрез.

Марго ощутила удар током, поразивший ее в макушку и прошедший сквозь тело до пят. В попутчике она узнала Чета.

-Я скажу, что хочу от тебя, продолжал он,- Немногого! Чтобы ты выполняла свой контракт.

Уж не думал, что ты так глупа, что решила сбежать от меня в деревню. Хоть на луну лети, я найду. Поняла?

Он схватил ее за ворот и притянул к себе. Дохнуло серой, холод пробежал по телу и достиг самых костей.

-А любовником твоим я стать могу, если ты хочешь,- издевательски проблеял он, и раскрыл рот, пытаясь поцеловать ее. На месте его языка извивалось две тонкие гадюки. Марго вскрикнула и потеряла сознание.

Очнулась она в автобусе. Кто-то брызгал ей в лицо холодной водой. Сзади переговаривались женщины. Одна рассказывала другой о том, как девушка спала, потом стала громко бредить во сне, ужасно вскрикнула, вскочила и упала в проход. Другая высказывала предположение, что девушка больная, может шизофрения, а может, эпилепсия. Марго открыла глаза, поблагодарила, собравшихся вокруг людей, и уверила, что ей лучше. Она не успела прийти в себя окончательно, когда ее высадили на станции. Водитель вручил чемодан, недопитую бутылку воды, валидол, и пожелал беречь себя. Марго побрела к деревне, толкая чемодан на колесиках, который цеплялся за кочки. Но она шла не домой. Было еще одно дело. Впереди мелькнули и пропали за пригорком купола сельского храма.

-Риточка приехала!- кричала соседка Катя. Она бросила перебирать банки с закрутками и выскочила за калитку.

-Маленькая, ты наша! - причитала Катя, - куда тащишь чемодан? Позвонила б матери, предупредила! Мой Степан бы встретил тебя с вещами на станции. Отец-то твой, понятно, на работе. Но не уж-то некому помочь?!

-Тетя Катя, здрасти!- слабо улыбнулась Марго,- давайте я свой чемодан у вас оставлю, а потом заберу.

-Вот, молодец!- согласилась соседка,- так и поступим. А Степан освободится и сам привезет вам чемодан. Отдыхай уж!

Марго поблагодарила и отправилась налегке. Скоро она увидела родную черепичную крышу, унылый ноябрьский сад и ржавые качели во дворе родительского дома. Марго свернула в сторону от цели прибытия. Кралась огородами, чтобы не заметили не родители, ни любопытные соседи. Миновав оживленный район без встреч, она вышла на круглую площадь с храмом посредине. Воскресная служба еще не отошла, и двери были распахнуты. Доносилось нестройное пение деревенских старушек. По паперти гулял петух и согласно тряс красной бородкой. Марго издали перекрестилась и достала из сумочки платочек матушки. Надела, глянула в лужу, и решила, что плащ, прикрывающий ее ноги в брюках, сойдет за юбку. У ворот храма внезапно накатила тошнота, Марго схватилась за притолоку, в глазах потемнело. Она положила голову на резной карниз, украшавший большую икону Богородицы, и прошептала: «Помоги!». Слова, обращенные к образу, возымели действие, девушка два раза громко зевнула, и почувствовала облегчение. Мелькнула трусливая мысль отложить разговор со священником. Отдохнуть, поесть (ведь с утра ни маковой росинки), прийти в себя от пережитого, но она справилась со слабостью и шагнула в темноту храма.

Богослужение приостановилось из-за внушительной очереди кающихся. Батюшка в храме справлялся один, даже без диакона. Место держали для внука, который пока пономарил. В этом храме Марго была последний раз с дедом, лет пятнадцать назад.

Дедушку в их семье называли верующим. Он посещал церковь три раза в год: в день святого Николая, на крещение и в страстную пятницу. Бабушка ходила в другие дни: на Пасху и Рождество. Марго запомнила, как бабуля звала дедушку с собой, аккуратно укладывая в корзинку ароматные куличи и веселые разноцветные яички. Он только посмеивался: «Не молиться, старая, идешь. В игры играть!».

Марго спорила, что на Крещение в церкви тоже очень весело. Все поливаются водичкой, мерзнут, а потом пьют чай с калачами в притворе. За это получала щелчок по носу. Дед не любил, когда внучка вмешивалась во взрослые разговоры «со своими глупостями».