Жоржи Амаду - Большая Засада

Когда его приперли к стенке, Вентуринья не нашел другого выхода, кроме как прервать каникулы в Рио и объясниться лично.

— Я прервал курс, я пропускаю занятия! — жаловался бакалавр.

Преисполнившись нежности, дона Эрнештина встала на сторону сына. Обычно она не осмеливалась оспаривать планы мужа, когда узнавала о них, что происходило довольно редко, но на этот раз изменила своей обычной кротости, чтобы с неожиданной энергией потребовать от полковника понимания — и денег, конечно, — чтобы ее мальчик смог насытиться знаниями. Мальчик всего лишь хотел учиться — похвальное намерение, как же можно ему мешать?

— Курс читают лучшие профессора, крупнейшие специалисты, — разглагольствовал Вентуринья, стоя посреди зала и воздев руки к небесам.

Полковник видел его — гордого и уверенного — на трибуне судейской коллегии, слышал его зычный голос, меткие ответы — это был его сын-бакалавр. Он молча выслушал аргументы юноши и околесицу, которую несла жена, — она ж неграмотная, подписаться едва может, она же ни шиша не смыслит в учебе! В конце концов замученный полковник нехотя согласился.

На его решение повлияло мнение доктора Эрнани Тавареша, гражданского судьи из Ильеуса, который на пару с письмом Вентуриньи восхвалял идею записаться на курс по земельной собственности — это очень полезно в краях, где столь часто случаются конфликты из-за земли и пугающе грязные сделки. К тому же он расчувствовался от страсти к учебе, выказанной сыном в разговоре, затянувшемся допоздна, когда гости, приглашенные на обед, уже распрощались. Беседа продолжалась до ночи. «Недостаточно, — сказал Вентуринья во время перерыва на ужин, — иметь диплом и кольцо с рубином». Он хотел действительно чувствовать себя должным образом подготовленным для работы адвоката и политической деятельности. Он хотел достичь знаний профессоров, хотел стать одним из них. В сомнениях и спорах нельзя забывать об аргентинцах, которые приехали издалека, чтобы прослушать курс в Бразилии: упоминание о них также повлияло на окончательный вердикт полковника. Он сомневался, но не злился. Ему было грустно, оттого что сын снова уедет: «До конца года, пожалуй, да. Но в Новый год я хочу, чтобы ты был здесь. Я старею и устаю».

Курс свободного посещения, посвященный земельному праву и открытый для всех бакалавров, которые захотят его прослушать, предназначался прежде всего для тех, кто хотел участвовать в конкурсе на общественные должности министерств сельского хозяйства и юстиции, а также на судейские должности. Вентуринья узнал о нем случайно, сразу же записался, но занятия посещал редко. Что же касается аргентинских адвокатов, то ни один из них не захотел воспользоваться выгодным предложением и просветиться с помощью выдающихся бразильских преподавателей.

Косвенным образом из курса свободного посещения извлекала выгоду аргентинка Адела ла Портенья, для друзей — Аделита Чуча де Оро, [50] От исп. Chucha — сучка; Оrо — золотая. блиставшая в театрах Буэнос-Айреса, наслаждавшаяся аплодисментами и овациями. Она приехала, чтобы с грехом пополам исполнять танго в кабаре Рио-де-Жанейро — ей платили как певице, а не как проститутке. Иностранка и артистка — для парня из Итабуны обладать такой женщиной было пределом мечтаний, верхом устремлений. Кроме того, она с ума по нему сходила, сгорала от страсти: «Роr vos уо me rompo toda». [51] Я ради вас все отдам (исп.).

О своей отличной учебе Вентуринья сам рассказал арабу Фадулу Абдале, когда несколько дней спустя оказался в Большой Засаде в сопровождении капитана Натариу да Фонсеки и двух вооруженных наемников. Он проехал через Итабуну, чтобы удовлетворить требования полковника: появись там, прими друзей в конторе, предупреди, что в конце года вернешься еще с одним дипломом, станешь бакалавром по земле. Вентуринья не мог явиться, будто какой-нибудь мелкий крючкотвор в поисках работы, нищий без эскорта. Речь шла о докторе Андраде-младшем, сыне полковника Боавентуры Андраде, политического лидера края, неограниченного властелина. И это был необходимый минимум: капитан, два жагунсо, кобыла камполина и хлыст.

Натариу убедил его свернуть на тропинку, рассказав о ковчежце. Во время безделья в Аталайе Вентуринья, снедаемый тоской, желая похвастаться, поведал капитану о своей аргентинской возлюбленной. Он привык похваляться своими победами: мамелуку всегда был заинтересованным и внимательным слушателем. А на этот раз речь шла не о какой-нибудь мелочовке, будь то содержанка, наставляющая рога благородному покровителю, или девушка из хорошей семьи, лицемерная и сметливая, которая хватала его за причинное место и доводила до кондиции во внутреннем дворе. Это была великолепная Адела, королева подмостков Рио-де-ла-Плата, la patética intérprete del tango arrabalero. [52] Трогательная исполнительница танго предместий ( исп .). Мечта, а не женщина, высокая и белая, белая как молоко, с точеным телом. На вид просто статуэтка, а в постели — землетрясение. «Ах эта розовая щелка, щелка Аделиты, Натариу, у меня слов нет!»

Он пожаловался, что так и не нашел в Ильеусе подарка, достойного ла Портеньи: кольца, ожерелья, браслета, просто бриллианта. Он обошел все магазины, но тщетно: там были только латунные побрякушки. Ему будет неловко перед дивой, он ведь обещал ей привезти из Баии дорогое украшение. Капитан вспомнил о ковчежце, который Турок купил у цыгана, — может быть, это решит проблему?

Вентуринья спешился у столба для привязи животных, недалеко от лавки Фадула. Араб поспешно выбежал и согнулся в услужливом поклоне, довольный внезапным визитом любимого сына полковника.

— Капитан рассказал мне о вашем приезде. Это значит, что теперь вы останетесь здесь, с нами…

— Не останусь, Фадул. Занятия удерживают меня в Рио-де-Жанейро еще на некоторое время.

— А разве вы уже не окончили университет, разве вы уже не бакалавр? Удивление торговца, которое тот пытался сдержать, не ускользнуло от Вентуриньи, и он удостоил Фадула объяснениями. Таким образом он готовился к неизбежным каверзным вопросам знакомых и приятелей в Итабуне:

— Это углубленные занятия: право собственности. Еще одно звание, в придачу к докторскому.

— Дважды доктор! — сделал вывод Натариу.

Это было неполное объяснение, но даже оно заставило Фадула, ликуя, захлопать огромными ручищами:

— Чего же вам налить, чтобы отметить? Хорошая здесь только кашаса. Есть коньяк, но я не рекомендую.

Вентуринья обежал глазами ассортимент напитков — это были разные виды водки, чистой или настоянной на листьях, плодах или дереве. В одной бутылке виднелась свернувшаяся клубочком коралловая змея. Дешевое пойло для работников и погонщиков. Фадул вытащил из закромов почти полную бутылку, вытер горлышко и удовлетворенно покачал огромной головой: