Анатолий Курчаткин - Чудо хождения по водам

Банная простыня гуру взметнулась в воздух, растряхнулась полотнищем, гуру поместил ее на изогнутый затейливым птичьим клювом крючок и торжественно распахнул перед В. дверь в парную, как если бы то действительно был вход в Эдем.

– К вашим услугам! – изрек гуру.

Чувствуете, да, какое блаженство, говорил он, когда они уже сидели на полке'. Вот возьмите масло, брал он флакон из угла, натритесь, будет впитываться. Это кедровое масло, очень полезно для организма. И еще вот это, подавал гуру немного спустя другой флакон. Это смесь из двенадцати трав, тут и зверобой, и лимонник, и жень-шень тоже, божественно воздействует, проверено. И организм, чувствовал В., отзывался на благодатный жар, поры открывались, кожа на груди, животе, плечах заблестела росинками пота, кедровое масло, лимонник, жень-шень – все впитывалось, и его помимо воли стало затягивать в охмуряющее телесное блаженство…

– А не будете против, если освобожусь? Сниму, в смысле, – подсунул палец под резиновый пояс плавок, звучно выстрелил им себе по животу гуру. – А так как-то… как-то не так. Мешают. Не то удовольствие. Мы же не разнополые, чтобы стесняться друг друга.

– Да пожалуйста, – согласился В.

О родинке, что с такой явственностью представала взгляду в странных видениях, В. вспомнил тотчас, как гуру снял плавки. Вернее, не вспомнил, а тут же поймал себя на желании увидеть, есть у него родинка в действительности или нет. Бред, идиотизм (он сейчас был уверен, что то была галлюцинация), и однако желание удоствериться в отсутствии родинки было сильнее всех доводов разума (а и оставался ли он разумен?).

Они с гуру сидели на среднем полке. В. поднялся и полез на верхний. Жарко, жарко, предупредительно оповестил его гуру. Попробую, пробормотал В.

Надень он шапочку, она, наверное, поехала бы сейчас вверх – так у него прошевелились на голове волосы. У гуру на крестце была родинка! Именно такая, какую он уже знал по видениям: похожая на головастика, а скорее на запятую, только с хвостиком в обратную сторону. Что же, картина, которую он видел в студии, – это не галлюцинация? Это было то, что на самом деле происходило? Вчера, позавчера, год назад?

В следующее мгновение В. пронзило острым, нестерпимым желанием: увидеть лицо женщины, чьи руки обнимали спину гуру, чьи вскинутые ноги были скрещены на его ногах.

– Что? Не жарко? – выворачивая к нему наверх голову, спросил гуру. – Выходить не пора? Охладиться немного.

Голоса ответить ему не было. В. только покивал согласно и полез со своей верхотуры вниз. Ему сейчас не мешало охладиться. О, ему сейчас это очень, очень было нужно.

Стоя у сияюще-хромированных поручней лестницы, ведущей в бассейн, он пропустил гуру вперед. Бархатно-шершавая красновато-коричневая родинка ударила по глазам кинжальной лазерной вспышкой. А следом – гуру, соступив на одну ступень, в гулком облаке шума и плеска еще обрушивался в воду – то, чего В. так хотел, произошло. Он желал – и случилось. Он увидел студию, наложившуюся вторым кадром на картину бассейна перед глазами, грива гуру все так же моталась над лицом женщины, но вот он отжался над нею на сильных, мускулистых руках, и лицо женщины открылось.

Оно открылось – и в тот же миг В. пожалел об этом. То, о чем думал все это время, что подозревал, боясь признаться в том самому себе, подтвердилось. Это была его жена.

В. постоял-постоял у лестницы с закрытыми глазами, вгоняя внутрь рвущееся из него желание броситься на гуру, схватить за гриву… открыл глаза, быстро прошел к крючку, на котором висела его простыня, запахнулся в нее и так же быстро проследовал к выходу из бассейна.

– Что такое? Что случилось? – прибежал к нему в раздевалку завернутый в простыню на манер древнеримских патрициев удивленный гуру. – Вам что-то не понравилось?

Желание схватить его за намокшую, висящую смоляными плетьми гриву было нестерпимым.

– Не понравилось, – коротко отозвался В., продолжая одеваться.

На неулыбчивом деревянном лице гуру выразилось испуганное непонимание. Он было ступил к В. ближе и остановился, передумав. В. одевался, – гуру стоял поодаль под сенью своего тропического эдема, смотрел на В., казалось, из него рвутся какие-то слова, но он не решается их произнести. И только когда В. уже шагнул к выходу, с чуждой ему торопливостью и горячностью попробовал изъясниться:

– Вы совершаете ошибку. Я вам обещал – помогу, и помогу – сто процентов гарантии. Я слов на ветер не бросаю. А главное – что я вам могу предложить на будущее. Того, что я, вам никто не предложит.

Удержись, молчи, ни слова, вопило все в В. Но его хватило только до двери. У двери, уже взявшись за ручку, он не выдержал. Повернулся и в упор посмотрел гуру в его черствые, бесчувственные глаза.

– Негодяй! – вырвалось из него. – Негодяй! Какой негодяй!..

И это все, больше этого он не разрешил себе ничего.

Старик, что пас коз, был сух, как его выструганная из толстой корявой ветки палка, на которую он опирался и которой погонял их. Лицо его было выжарено солнцем до шоколадной черноты, словно у какого-нибудь индуса или пакистанца, оно было даже темнее, подумалось В., чем у гуру.

– Покурить не найдется? – потыкав для убедительности в губы пальцем, спросил старик.

В. сидел на переднем сиденье своего “Фольксвагена”, распахнув дверцу и выставив наружу ноги, в руках у него не было ни сигареты, ни зажигалки, ни коробка со спичками, он просто сидел, глядя сквозь деревья на играющую под солнцем серебристой рыбьей чешуей озерную гладь, – видно, старик, бродя по лесу со своими козами, уж очень исстрадался по табаку, если решил обратиться к человеку, по которому никак не скажешь, что у него можно разжиться куревом.

– Не курю, – отозвался В. Тут же, впрочем, он вспомнил, что в бардачке лежит начатая пачка сигарет жены. Жена у В. курила. – Женские если только, – остановил он прянувшего было от него старика.

– Женские? – остановился старик. В восторг сделанное предложение его не привело. – Это такие как спички-то? То ли курил ее, то ли нет?

– Ну, какие есть. – Причин настаивать у В. не было.

– Давай, ладно, – снизошел старик. – Натерепелся, поверишь, нет. Забыл свои-то, а с этой ордой, – кивнул он на разбредшееся между деревьями поблеивающее стадо, – к народу не попрешь – начнут кидаться куда ни попадя, замучаешься потом собирать. Тебя вот увидел. Чего не на пляже, на отшибе тут, да в лесу?

– Да так, – уклонился В. от ответа, протягивая старику пачку с сигаретами.

– А то народ весь поближе к воде. К ней да в нее. По такому-то пеклу. – Старик взял сигарету, вытянул вторую, подумал и попросил: – А то еще одну? Не жалко?

– Всю возьми, – тряхнул В. пачкой. – Не жалко.

Уговаривать старика не пришлось.