Ник Хоакин - Пещера и тени
- Название:Пещера и тени
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Радуга
- Год:1988
- Город:Москва
- ISBN:5-05-002246-0
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Ник Хоакин - Пещера и тени краткое содержание
Действие романа «Пещера и тени» развертывается на фоне политического кризиса в стране, приведшего в начале 70-х гг. к введению на Филиппинах чрезвычайного положения.
Пещера и тени - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Ник Хоакин
ПЕЩЕРА И ТЕНИ
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
АВГУСТ В МАНИЛЕ
Видение — краб на ниточке, которого прогуливала обнаженная девушка, — возникло в довольно густом полумраке коридора гостиницы, да и к тому же когда он, Джек Энсон, был в полуобморочном состоянии.
Это случилось после завтрака.
Приехав в город по малоприятному делу, он как-то скоротал бессонную ночь и встал чуть свет совершенно разбитый. Уже много лет ему не приходилось сражаться с незнакомой постелью. Наспех побрившись и умывшись, зевая в предвкушении кофе, он спустился в холл — и напрасно. Обслуживание только с семи часов. Тогда Джек Энсон вышел на улицу, и сразу же дыхание манильского августа обрушилось на него как удар.
Удар пришелся не сверху — небо еще не просветлело, — а снизу: земля и тротуары источали жар, словно под ними бурлил ад. Едва покинув кондиционированное помещение, Джек Энсон мгновенно размяк и почувствовал, как тело его начало покрываться испариной. Влажное тепло под одеждой тут же осело на коже росой и, когда он двинулся в путь, потекло бульоном в паху и под мышками. Интересно, подумал он, заметны ли уже потеки и действительно ли так пылает лицо, как ему казалось.
Август с детства наводил на него ужас. Это был месяц, красный от пожаров, красный от крови, месяц амока, когда люди взрываются гневом, сходят с ума. В первый день августа ему обычно не позволяли ходить в школу, особенно если тот выпадал на пятницу и потому был зловещим вдвойне. Впрочем, в августе следовало остерегаться любого дня. Еще ребенком он догадывался, что этот предрассудок как-то связан с погодой: августовский зной был пронизан духом насилия. Пусть улыбнутся иностранцы, услышав, что в круглогодичной жаре филиппинцы ухитряются выделить пору, называемую летом; но все же с марта по июнь что-то и вправду есть похожее на старое доброе лето. Температура может подскакивать до высочайшей отметки, но это довольно сухая жара, она порождает всеобщее чувство веселья и расслабленности. Время фиест, время каникул.
С приходом дождей меняется настроение, меняется и характер зноя. Март человека жарит, август — варит. В этом кипящем месяце нет умиротворенности и благодушия тихого лета. Волны влажной жары набегают одна за другой, не давая вздохнуть. А если воздух непрозрачен и как бы затянут дымкой — жди беды. Он сгущается, темнеет, а потом, не выдержав перегрева, взрывается грозой, смерчем, тайфуном. Но буря не очищает и не охлаждает воздух. Влажная духота после нее становится совсем невыносимой. Земля источает миазмы. «Сингау нанг лупа», говорят тагалы. «Дыхание земли». Бурные августовские наводнения делают его совсем удушливым. Чередование волн духоты и ураганов породило миф об августе как месяце насилия, и сейчас, в августе 1972 года, Джек Энсон вспомнил это, когда, шагая куда глаза глядят, вышел на авеню Рисаля.
Его отель находился в центре Манилы, в переулке, выходящем на улицу Карриедо, и через несколько шагов он оказался на перекрестке, где, несмотря на такую рань, уже стоял рев. Двойной ряд джипни [1] Американские «виллисы», используемые как маршрутные такси; распространенный вид транспорта в Маниле.
, огибая угол площади Гойти, заполнял авеню насколько хватал глаз, от старого кинотеатра «Идеал» до «Одеона» на пересечении с улицей Аскаррага. Крыши бесчисленных джипни сливались в сплошную ленту, тянувшуюся к свету, словно настилали дорогу для солнца, уже пламеневшего над городом.
Волны зноя, бившие теперь сверху, согнали Джека Энсона с открытого тротуара под аркаду. Но и тень раскалилась, и каждый шаг в ней был шагом в духовке, к тому же, несмотря на ранний час, уличные продавцы, выкликавшие свой товар, уже захватили половину тротуара, и прохожие должны были обходить их, сбиваясь в кучу и теснясь. И на каждом лице — все равно, веселом или мрачном, сонном или возбужденном — застыло такое выражение, словно у человека перехватило дыхание и он вот-вот задохнется.
Март человека жарит, август — варит. Ну за какие грехи наших предков, причитал мысленно Джек Энсон, мы в наказание обрели этот ад на земле?
Увлекаемый толпой, он не чувствовал ностальгии, которую должен бы был испытывать маниленьо [2] Уроженец или житель Манилы (исп.).
по рождению и воспитанию, впервые почти за двадцать лет шагая по земле родного города (теперь ему было сорок два). Он смотрел по сторонам, стараясь хоть что-то припомнить, но кроме кинотеатров, все еще стоявших на своих местах, узнавал только громады отелей «Грейт истерн» и «Авеню». Интересно, сохранился ли театр «Палас» за углом на улице Ронкильо, напротив старого ресторанчика, того самого, куда забегал он после водевилей в «Паласе» отведать китайской лапши? Он уехал отсюда в свадебное путешествие (и уж больше не возвращался) в начале пятидесятых годов, в разгар эры кумбанчеро. Потом пришли рок, твист и дискотеки, а он все пекся под солнцем на своем островке недалеко от Давао [3] Город и провинция на о-ве Минданао, на юге Филиппинского архипелага.
, где добывал каучук и выращивал искусственный жемчуг… Энсон остановился было около кофейни, привлеченный запахом кофе, но тут же зашагал прочь, не выдержав завываний музыкального автомата, игравшего что-то в стиле а-го-го.
Он купил газету и вернулся в гостиницу. У стойки по-прежнему было пусто, но уже можно было заказать кофе. Его встретил длинноволосый молодой официант в расклешенных брюках колоколом. Он вспомнил трофейное хаки, солдатское обмундирование и спецодежду, в которых щеголял в конце сороковых годов: мы, мальчишки, тоже были тогда вроде из военных запасов, как джипни. То был тускло-оливковый мир армейских излишков, расцвеченный всеми цветами радуги.
Вернувшись в номер после завтрака, он переоделся, но тут же помчался в ванную. То ли с завтраком что-то неладно, то ли утренняя прогулка доконала его. Он был близок к обмороку, голова у него кружилась, словно в лихорадке. Попытался стоять прямо, чтобы посмотреть, не шатает ли его, и не сразу понял, что звонит телефон.
— Привет, Джек. Это Почоло. Я тебя разбудил? Мы внизу, в вестибюле. Со мной врач и полицейский, как ты просил. Ты спустишься, или нам подняться к тебе?
— Я спущусь, — сказал он.
Он снова прошел в ванную, плеснул воды в лицо. Потом вышел в коридор и уже собирался закрыть дверь, но машинально обернулся — тут-то и возникло видение.
Коридор кончался холлом, который пересекал его, и в самом пересечении этой буквы Т, в тусклом свете, он увидел большого черного краба, который быстро бежал по полу, натягивая нитку — ее, как оказалось, держала шедшая за ним девушка. На ней были только высокие розовые сапоги танцовщицы а-го-го, розовая шляпа — и ничего больше. Они с крабом вышли из-за угла, со стороны пожарной лестницы, пересекли коридор и скрылись за углом, где были лифты.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: