Геннадий Баннов - За огнями маяков

— Это тут вчера приехали на «Победе», компания цельная, погуляли хорошо. Ну, и собака с ними была, а разгулялись, дак, видно, не поместилась — оставили-то. И нисколь ить не жалко им! Хотел было ее покормить — не берет. А у вас, вижу, взяла: может, и пойдет с вами. Вы бы и забрали ее. Заберите, а не то я сам…

— Не здешние мы, из Александровска приехали на соревнования, — разъяснил Слава Маннаберг. — А так-то мы и забрали бы.

— А вы на прогулку, что ли, пришли?.. Ну, и хорошо. Вы в парк, подальше пройдите, там лес живой, настоящий. А дальше — сопки. Можете и на них подняться, повыше.

Слава протянул к собаке руку, хотел погладить на прощание — отодвинулась, не далась, не приняла ласки. И все же стала глядеть с надеждой. Глазами провожала ребят.

Позвали — нет, не пошла: осталась ждать своего непутевого хозяина.

По тропинке, усыпанной прошлогодним палым листом, шли спортивным шагом. Скоро парковые деревья стали меняться диким лесом. На опушке одна кряжистая, вовсю уже позеленевшая береза распустила свои тугие ветви и, кажется, поворачивалась ветвями в сторону солнца. Тропинка раздваивалась и уходила в разные стороны, и все же обозначилось ее главное направление — в обнаженную до голых скал и каменистых россыпей сопку.

На подъеме скорость сбавили. Лес и парк уже оставались внизу, где-то там затерялась и береза. Озеро скрылось, его не видно, парни то и дело оглядывались, чтобы увидеть, как заблестит оно зеркальной поверхностью над вершинами деревьев. Но вот, наконец, оно и показалось, одновременно с городскими черепичными крышами и с прямыми, вкось уходящими улицами, по которым проезжали будто игрушечные машины. Стекла блестят на солнце. Слева, должно быть, у железной дороги, искрит сварка. Больших домов в городе не так много, один из которых, как ребята опознали, — почтамт, другой — обком партии. По центральной улице, упирающейся в другую сопку, с северной уже стороны, были в основном двух- и трехэтажные дома. Озеро, от города отделенное лентой голых еще деревьев, казалось совсем небольшим — словно блюдце с прилепившимся к одной его стороне летним рестораном, внизу и сбоку которого под перилами журчит вода. Людей не видать, ручья тоже. Там по дорожке, наверное, ходит собака — ожидает своего незадачливого хозяина. Ее тоже не видно.

На вершине, покрытой жухлой прошлогодней травой, сквозит ветер. В стороне от города открывается вид уходящих в бесконечность лестницей, одна выше другой, горных сопок. Внимание привлекает темными впадинами и разноцветными возвышениями, среди которых преобладают обнаженные скалы и заросли хвойных деревьев.

Прежде чем играть в пятнашки и заниматься борьбой пуш-пуш, обязательно надо полюбоваться живой картиной. Потом все смешалось: вопль, хохот — совсем как дома, в зале. В заключение — опять гимнастика. Постояли, помолчали, вглядываясь в уходящие вдаль сопки.

Спуск был крут, их то и дело разносило на скорости, это вызывало озабоченность тренера, он часто подавал команды: сдерживайте себя, не бежать! Ноги напряжены, нужна передышка. Но спуск продолжается, и город, и озеро пропадают из вида, приближаются макушки леса; стали, наконец, различаться отдельные деревья. Ребята узнали ту заметную березу, на нее и держали курс. Спустились, добежали и окружили, как старую знакомую, трогали кое-где потрескавшуюся кору. Дерево готово было навстречу солнцу выстрелить своими мелкими еще листиками из всех своих вызревших и вылупившихся почек. Напитанная и напившаяся талой водой, сочная и жизнеспособная, жадно она потребляла солнечный свет и горячие лучи, и жила, и дышала, и еще шире распускала ветви свои, будто готовилась к хороводу. Уходя, ребята все оглядывались на нее, будто надолго хотели запомнить.

Команда выходила из леса — собака с любопытством смотрела в их сторону, выделяя среди парней Славу Маннаберга: внимательно она следила за каждым его движением.

— Ох, ты, моя хорошая! — Слава подошел ближе. — Но у меня больше нет ни сахару, ни хлеба. Ребята, у кого что осталось, проверьте карманы, ни у кого ничего? Тогда вот что: посидите здесь, на скамейке, время еще есть. Я сбегаю в магазин, он здесь рядом.

— Возьми деньги, — Олег предложил.

— У меня есть, — Слава отмахнулся.

— Возьми! — настоял Олег и вложил ему в руку целый рубль.

Хотели поговорить с собакой, но она отошла и смотрела туда, куда ушел Слава. Магазин был, действительно, рядом — Слава не задержался. Собака его встретила. Принес он хлеб и ливерную колбасу, стал кормить. Она была голодна, но ела не торопясь.

— А это вот тебе на закуску. — Слава достал из кармана бумажный пакетик с пиленым сахаром. Собака прилежно разжевывала по одному кусочку, вкусно хрустя и прищуривая глаза.

— Ну, все, — сказал Олег, когда с едой было покончено. — Идем, ребята, в гостиницу.

— А собаку куда? — озаботило вдруг Володю Дорохина.

— Останется здесь. Пока во всяком случае. Да она и не привыкла к вам.

— Слава же кормит ее, к нему скоро привыкнет.

— А гладить-то и ему не дается, видите, держится на расстоянии? Нужно время, чтобы привыкла, а у нас его нет. Да и найдется же хозяин-то, в конце концов.

— Ах, жалко собаку! — погрустил Слава. Обмениваясь впечатлениями о парке, лесе, о подъеме на сопку, о встрече с собакой, группа боксеров направилась к выходу. Слава все оборачивался, махал собаке рукой, она провожала его долгим взглядом.

Открыли областные межведомственные соревнования, в соответствии с жеребьевкой, «Трудовые резервы» и «Клуб офицеров». Болельщиками были офицеры, солдаты, почти весь командный состав Сахалинских вооруженных сил, работники и учащиеся строительной школы и областного управления трудовых резервов во главе с начальником управления Новиковым. Были и независимые болельщики. Еще бы: много было юнцов, выходящих биться против взрослых боксеров.

Глаза открывающего встречу Володи Дорохина лихорадочно горели, свидетельствуя о его внутреннем напряжении. Крутил он туда-сюда головой, как бы желая, пока жив, наглядеться на этот прекрасный мир. Вошел в ринг как приговоренный, в противоположном углу, к нему спиной, готовился его соперник со своими секундантами. Такого же роста и, как и Дорохин, такой же щуплый. По фамилии Заболотский. Володя ее хорошо запомнил.

— Не волнуйся, Володя. Смотри, ты только посмотри на него: он же сам тебя боится.

От таких обнадеживающих слов тренера чуть улыбнулся Володя: внутри у него помягчело. Мотнул головой: понял.

— Работай смело, но до конца не выкладывайся, приберегай силы на второй и третий раунды. — Олег похлопал бойца по плечу и слегка подтолкнул. И после судейских наставлений он пошел. Начали работать. Бой был равного с равным. На каждый удар Володя отвечал ударом. На перерыв пришел в приподнятом настроении. Олег говорил ровным голосом: