Геннадий Баннов - За огнями маяков

— Не обращай внимания. Спи себе.

Поворочавшись, Гюмер все же заснул. А у Олега теперь сна ни в одном глазу. И тошнота подкатывает, особенно когда вниз…

В этом твиндеке есть и девушки. С вечера то и дело то одна, то другая бегали на палубу, к борту, чтобы вырвало. Под шуточные восклицания: «Быстрей, быстрей!» «Пропустите, дайте дорогу!» — хохотали парни во все горло. Ужинать ребята не пошли, один Жора Корчак поужинал. И еще хлеба с собой прихватил. И не тошнит его. Спит себе. Спят, впрочем, все.

Придерживаясь за койки и перила, Олег вышел наверх. Сразу обрушился на него шквальный ветер, от тяжелого удара волны палуба содрогнулась. Озаряемая огненными искрами, волна поднялась над кораблем, жутко и страшно пошла на него. Что бы случилось, не вознесись на эту волну сам корабль? Он вознесся. И пошел опять вниз — во впадину меж десятиметровыми волнами, и вода мощно прошла по нижней палубе, окатывая стекла в иллюминаторах, ударяя в задраенные отверстия.

Капитан неподвижно стоит на мостике, держась за поручень, глядя вперед, где за моросящим дождем ничего не видно. Укутанный в плащ с капюшоном, похожий на нахохлившегося сказочного сфинкса, он обеспечивает безопасность корабля. Олег вздрогнул, плотней запахнул куртку, нащупав двери твиндека, спустился. Здесь тепло, тускло горит лампочка. Не мешкая, забрался он на свою койку, укрылся курткой и в благодатном тепле успокоился.

К утру ветер утих. Но разбушевавшееся море надолго лишилось покоя: сопровождала корабль мертвая зыбь. Килевая качка вызывала тошноту и рвоту; ребята, однако, повеселели: подтрунивали над девушками, бегающими к борту корабля и мучавшиеся от приступов тошноты. Жора Корчак жевал себе, еда даже помогала ему при качке.

Еня Шипанова на палубе не появлялась — похоже ее укачало. Номера каюты, к сожалению, ни Олег, ни Гюмер не знали.

К вечеру море стало успокаиваться. Матросы ходили по палубе, что-то досматривали, какую-то выполняли работу. Среди них Олег разглядел знакомого, того, кто сопровождал их с Гошей, едущих на Сахалин.

— Привет! — бросил он этому знакомому.

— А-а, это ты? Здорово! — тот остановился. — Ну, как прошел твой год на Сахалине?

— Промелькнул — едва заметил, — Олег рассмеялся.

— Капитан у вас другой, что ли?

— Тот же, просто ты не узнал его. А зачем ты едешь на материк?

— Во Владивосток везу команду юных боксеров, будет товарищеская встреча. — Он кивнул на слушающих его ребят.

— Да-а?! Так ты боксер?! Я и не знал, чуть тогда с тобой не подрался. Нарвался бы!.. — Захохотал, будто сказано было что-то смешное. — Значит, третьим классом едете? Ну, через год-два покатишь вторым или первым. А где та, которая с тобой ехала? Эммочка где?

— Они в Южном, а я в Александровске, так что не видимся.

— Что ты! Упустил такую деваху!.. Ну, ладно, всяко бывает. Ну, бывай, бывай. — Он дружески хлопнул Олега по плечу.

Подступала темь, на небе скоро выступили звезды. Волны поднимали то нос корабля, то корму. Около трубы было спокойно — качки не наблюдалось.

Утром Олег вышел на палубу. Ветер был несильный, но море покрылось барашками. К его удивлению, Еня Шипанова стояла на том же месте, у перил, смотрела на видневшийся вдали берег.

— Здавствуй, Еня! Целый день не виделись.

Она обернулась к нему, подала руку.

— Провалялась. Тошнило.

— Хотели вас проведать, да не знали, какая у вас каюта.

— Это ничего. Вот прошли один маяк. Идем вдоль берега. Ну, здравствуй, материк, давно тебя не видела.

— Да, он как мать родная, — притягивает. Нельзя его долго не видеть. Я его видел в прошлом году. Владивосток — красавец! Вон еще маяк!

— Помню, и еще один был, у входа в бухту… Как она называется? Красиво как-то?

— Золотой Рог?

— Точно! Ну, точно. Вот.

Корабль подает густой сигнал. Вдали показывается еще маяк, приближающийся довольно быстро.

— Входим в бухту. Извините, Еня, — Олег тронул ее за руку. — Пойду к своим парням. После шторма спали, как убитые, а по гудку, конечно, проснутся. Мне надо быть там.

— Идите, идите, — разрешила Еня.

Ребята в самом деле проснулись, один за другим, жмурясь, выходили на палубу. Показался Эдик Грибанов, за ним Юра Атаманов, Володя Дорохин, Миша Шульга, Жора Корчак — все выбираются. Им ласково светит солнце, и весь мир улыбается. Олег тоже встречает улыбкой. С виноватой миной показался и представитель команды, Гюмер Азизов. Чуть не проспал!

Берега далеко друг от друга, но стало ясно, что корабль вошел в бухту: вокруг маячат буксирные теплоходы, катера, разносят рабочие гудки, сирены, оклики в мегафон. На палубе «Крильона» тем временем идет своя жизнь: матросы шмыгают туда-сюда, пассажиры разбираются по каютам, готовятся к высадке. Олег подошел к девушке.

— Еня, у вас вещи, мы вам поможем.

— Да, пожалуйста, будьте добры, Олег, идемте в каюту. — Пошла впереди роскошным шагом, свернула в коридор, разделяющий каюты на две части. Толкнула чуть приоткрытую дверь.

— Хо! С помощником тебя! — воскликнула Енина соседка. — А я думаю: куда девалась девка? Меня, конечно, будут встречать, у меня много вещей. А тебе… Ну, добрые попутчики помогут.

Собранные в два чемодана и сумку Енины вещи стоят наготове.

— Ну, доброй вам встречи, Соня! Мы потихоньку пойдем.

Начищенная палуба, как и все вокруг — небо, дальний берег, вода, — сияет и блещет. Солнце ласково освещает рассыпанные по высоким берегам и отразившиеся в воде домики. В бухте нет ветра — тихо, тепло, чайки над кораблем кружат, издают гортанные звуки, слетаясь на ребячьи подачки, они пищат. Ребята, как и другие пассажиры, угощают их остатками еды и весело комментируют отчаянные схватки за кусок хлеба насущного.

Владивосток, майский, послепраздничный, встречает пассажиров с острова Сахалин приветливостью и чистотой, на души прибывших ложится безотчетная радость. Тихим ходом корабль приближается к пристани, с капитанского мостика поступает команда:

— Отдать чалку!

«Крильон» дает задний ход, но по инерции продолжает идти вперед, бортом надвигается на пристань. Тихо притирается к стенке. Подают трап с ограждениями с двух сторон. Растворяется ограждение палубы — народ с чемоданами, сумками, саквояжами валит на берег.

Здравствуй, материк! Здравствуй, Большая Земля!

Знакомый капитан в белоснежном кителе стоит на мостике, взглядом он провожает прибывших во Владивосток и не иначе как желает им доброго пути.

На виадуке — переходе через железнодорожные пути, от морского вокзала к городской площади, Еня окликнула:

— Стойте, Олег! Вот носильщик: мне на железнодорожный вокзал… Здравствуйте! — обернулась к носильщику. — Да, два чемодана, сумка у меня в руках… Олег, Гюмер (он тоже был здесь, рядом), будете в Новосибирске — заходите. Вот-адрес, возьмите, — протянула Олегу листок. — До свиданья.