Джала Джада - Сократ и афиняне

— Сократ, дорогой! — вскричал, не отрываясь от дела, хозяин. — Если бы я тебя не знал, подумал бы, что ты сбиваешь цену за работу. И волосы у тебя на голове еще водятся, хотя и стали мягче, чем в молодости, и до лысины дело еще не дошло. Я с удовольствием побрею тебя бесплатно, даже если и в этот раз ты откажешься объяснить, почему раз в полгода сбриваешь бороду, а потом отращиваешь снова. Для меня немалый доход — уже сам твой приход. Большая честь — брить бороду, пусть небольшую и мягкую, великого мудреца Греции. Посиди еще немного, вот обслужу Дикеогена, он спешит домой: у него жена на сносях, и Сарпедона быстренько, он еще с вечера договаривался со мной, что побрею его сразу, как он придет, — медленно, но громко изрекал цирюльник, чтобы слышали как можно больше людей вокруг, указывая на удивленного толстого колбасника, у которого и жены-то никакой не было, и на лохматого и всего обросшего ламповщика, который ни о чем таком не договаривался.

Авгий льстил искренне, но не без корысти, понимая, что вслед за Сократом сейчас потянутся сюда те, кто и не собирался сегодня в цирюльню. Придут послушать шутки и беседу Сократа многие. Так что бесплатное бритье Сократа окупится многократно.

Хитрый Авгий, чтобы задержать у себя Сократа подольше, под выдуманными на ходу предлогами отодвигал его в очереди, а когда уже тянуть дальше было нельзя, стал брить его так долго и тщательно, с перерывами, давая Сократу вести беседу, что поденщик на соседней скамейке успел обслужить четверых клиентов. Сократ все понимал и не возражал против этих маленьких уловок хитрого цирюльника, который к тому же был еще и его соседом через улицу. С ним Сократ особенно подружился, когда в сражении при Потидеи Авгий продемонстрировал мужество, достойное гражданина великого полиса. В том сражении, когда Сократ вытаскивал из-под упавшей лошади безрассудно храброго Алкивиада, от наседавших спартанцев их прикрывал Авгий с несколькими афинянами. И пришлось бы афинянам выкупать своего будущего стратега и знаменитого уже тогда мудреца, если бы Авгий не подоспел вовремя.

По давно приобретенной привычке Сократ сидел с закрытыми глазами, пока Авгий работал с его лицом. Беседе это не мешало: многих Сократ узнавал по голосам.

— Хайре, Авгий! — раздалось вдруг очень громкое приветствие, почти крик.

— А-а, Зопир, входи, пусть боги охраняют тебя, — приветливо ответил цирюльник и пояснил удивленным таким воплем присутствующим, — мой родственник. Зопир долго путешествовал на Востоке, где и пострадал от разбойников: получил сильный удар по голове. С тех пор плохо слышит, поэтому очень громко говорит. Он — физиогномист. Зарабатывает себе на жизнь тем, что по чертам лица человека может рассказать о его характере и предсказать его судьбу.

Все обернулись к мужчине, которому на вид было никак не меньше пятидесяти. Неимоверная худоба, взлохмаченные седые волосы и борода, а особенно кожа, выжженная и высушенная солнцем, приобретшая темно-коричневый цвет, — все говорило о непростой и нелегкой судьбе физиогномиста.

— Очень интересно, — Сократ, отстранив руку Авгия, тоже повернулся к Зопиру. — Очень интересно. Как можно предсказать по лицу человека то, что известно только богам?

Зопир понял, что Сократ что-то сказал, обращаясь к нему.

— Я плохо слышу. Говорите громче, — почти прокричал он, однако взгляд его был приветлив.

— Он говорит, что несчастье произошло с ним более десяти лет назад. Временами ему кажется, что слух возвращается. Но надежды у него уже нет, — опять пояснил Авгий.

Сократ громко повторил свой вопрос.

— Ты прав, — ответил Зопир, с интересом рассматривая лицо Сократа. — Боги не все сделали доступным разуму человека.

— Иначе люди с помощью разума сравнялись бы с богами по знаниям, — пробубнил Сократ сквозь пальцы Авгия, который намыливал ему щеки.

— Но утаенное боги позволили угадывать по знамениям и знакам, — продолжал Зопир, который явно не услышал реплики Сократа. — Гадания дополняют знания.

— Если знамения и знаки богов правильно угадать, то есть увидеть и понять, — продолжал Сократ странный диалог с полуглухим Зопиром.

— Так считает, я слышал, и признанный дельфийским оракулом самым мудрым среди греков афинянин Сократ, — кричал во все горло Зопир.

Услышав имя Сократа, на громкие вопли Зопира, к великой радости Авгия, стали собираться люди, которые вскоре перестали вмещаться в цирюльню. Пришлось всем выйти наружу и разместиться во дворе. Сократ с намыленной щекой сам нес свой дифф (стул без спинки), а за ним Авгий нес буковый стол (гордость хозяина) с инструментами, рассказывая, что этот стол в свое время перешел к нему по наследству и что он, Авгий, тоже передаст его сыну — вместе с ремеслом, в котором тот уже большой мастер, и что его уже стали приглашать в богатые дома побрить хозяев, и что он ни дня не сидит без дела. Ножки стола были сделаны в виде львиных лап.

Вышедший одним из последних Зопир остановился, склонив голову набок, и снова стал внимательно разглядывать лицо Сократа.

Собравшиеся ждали диалога, и его начал Сократ.

— Истина у богов, — начал Сократ громко, но голос сорвался, и пришлось откашливаться. — И как же, любезный Зопир, нам узнать истину?

Зопир услышал, но было видно, что он в чем-то сомневается или над чем-то думает.

— Я уже сказал, — начал он, и голос его при этом был намного тише, — что согласен с Сократом: люди узнают истину с помощью разума и гаданий.

— Да, дорогой Зопир, я это слышал. Мечи неоднократно касались моего щита, но Фортуна пронесла их мимо моей головы, — Сократ, не желая обидеть собеседника двусмысленным намеком, про мечи сказал тихо, но окружавшие их люди услышали и заулыбались комизму ситуации: Зопир, ссылаясь на Сократа, не знал и пока не догадывался, что с ним и разговаривает.

— Прояви терпение, не обижайся на мою непонятливость и объясни другое. Вот пример. Алкивиад, опираясь на свои знания, призывал афинян на Сицилийский поход. Никий, опираясь на свои знания, призывал афинян отказаться от похода. Кто из них был прав, афиняне узнали позже, когда трагедию уже нельзя было исправить.

— Нужно было узнать волю богов! — прокричал Зопир.

— Мудрый совет, дорогой Зопир. Очень мудрый. Так тогда и сделали. Принесли богам жертву, богатую и щедрую. Алкивиад заплатил стоимость сотни быков. Все толкователи в один голос говорили, что боги благоприятствуют походу.

— Я не афинянин. И, кажется, это было давно, — извиняющимся голосом орал Зопир, — и что случилось?

— Беда! Случилось тогда большое несчастье, милый Зопир. Погиб весь афинский флот. Десятки тысяч достойных граждан Афин тоже погибли или были проданы в рабство. Немногие вернулись из того похода. Значит, не поняли богов или поняли неправильно.